Психология познавательных процессов

В процессе онтогенеза происходит перцептивное научение. Люди избирательно выделяют то, что привыкли и хотят видеть. Животные, а значит и человек, видят (точнее опознают) только то, что видели когда-нибудь прежде. Привычные объекты воспринимаются легко и быстро, малознакомые – структурно развернуто, поэтапно, медленно, часто с ошибками. В нашей жизни все время проявляется правило: мы очень часто видим что-то именно таким не потому, что оно такое, а потому, что когда-то уже сформировалась система эталонов, и мы знаем (так воспитаны!), каким мир должен быть. Прошлый опыт властно диктует нам свою волю.

При объяснении механизма работы восприятия в психологии выделились две противоположные теории. Это гештальтеория и теория бихевиоризма.

Приверженцы концепции гештальта считали, что нервная система животных и человека воспринимает не отдельные внешние стимулы, а их комплексы: например, форма, цвет и движение предмета воспринимаются как единое целое, а не по отдельности. В противоположность этой теории бихевиористы доказывали, что реально существуют только элементарные (одномодальные) ощущения, которые синтезируются головным мозгом. Современная наука пытается примирить эти две крайние теории. Предполагается, что восприятие имеет комплексный характер, но «целостность образа» все же является продуктом синтезирующей деятельности коры головного мозга. Сегодня можно говорить о постепенном сближении этих подходов.

Психическое развитие человека связано с развитием культуры восприятия: образованный, эстетически развитый человек способен наслаждаться изяществом формы, цветовой и звуковой гармонией окружающей среды.

2.2. Свойства восприятия

Восприятие обладает следующими свойствами: предметность, целостность, константность и категориальность. Рассмотрим их подробнее.

Предметность – способность человека воспринимать мир не в виде набора не связанных друг с другом ощущений, а в форме отдельных друг от друга предметов. Пока мы не зафиксировали взгляд на каком-то объекте, все окружающее пространство воспринимается нами как относительно недифференцированное, нерасчлененное целое. Стоит нам сосредоточить взгляд на объекте, как все воспринимаемое пространство мгновенно расчленяется на образ самого объекта и образ пространства. При этом наблюдается специфический феномен, получивший название феномена «фигуры и фона».

Все воспринимается как предмет на фоне. Фон всегда неопределенный и неограниченный, он для нас мало интересен, поэтому мы его не замечаем. Предмет имеет контур, притягивает наше внимание, лучше запоминается. Разделение сигналов на фигуру и фон хорошо демонстрирует ситуация на многолюдном шумном собрании. Выделяя из массы происходящих вокруг нас разговоров лишь один, мы делаем его главным сигналом (фигурой), а все остальные звуки лишь фоном.

Разделение нашего восприятия на фигуру и фон особенно ясно проявится в музыке. Композиторы нередко дают две различные темы одновременно, зная, что слушатель выделит одну из них как главную. Слушая оркестр, мы выделяем одну тему и следим за ней.

В зависимости от задач, стоящих перед нами, предмет и фон могут меняться местами. Эту особенность нашего восприятия прекрасно иллюстрируют примеры обратимых фигур (рис. 1), когда предмет и фон меняются местами. Например, всем известно изображение вазы и двух профилей. Автором этой картины является датский психолог начала XX в. Эдгар Рубин. В своих исследованиях Рубин в основном изучал феномен выделения фигуры из фона. В изображении «Ваза – профили» фоном и фигурой может служить попеременно то одна, то другая часть. Интересно отметить, что в данном случае решение о классе фигуры зависит от способа разбиения всей сцены на части, но, главное, от того, какую часть мы примем для себя за фигуру, какую – за фон.

^{Рис. 1. Примеры обратимых фигур}

Почему один объект становится для нас фигурой, а другой фоном? Было установлено, что человек чаще всего выделяет в качестве фигуры те объекты, на которые в данный момент он направил свое внимание. Максимумы внимания приходятся на смысловые центры изображения. В частности, человек или животное всегда будет таким центром, даже если картина изображает природу или технику. Лица людей значат для нас больше, чем фигуры, а фигуры больше, чем детали обстановки. Рассматривая портрет, зритель останавливает взор главным образом на глазах, губах, носе. Эти же элементы – глаза, нос, пасть – наиболее интересны наблюдателю и тогда, когда перед ним морда животного. Такая «иерархия ценностей» в общем, понятна. Глаза – «зеркало души», движение губ или подергивание щеки говорят о настроении более чем красноречиво.

Выбор фигуры определяет и мотивация личности, установка на восприятие. Для иллюстрации можно привести известные эксперименты Шафера и Мэрфи.

Группе людей тахистоскопически предъявлялась известная фигура Рубина, образованная двумя «полумесяцами», каждый из которых мог видеться как профиль, образующий фигуру на фоне. Опыт строился по типу игры: испытуемый получал вознаграждение, если видел одно из лиц, и штрафовался, если видел другое лицо (при этом в тахистоскопе многократно возникало каждое лицо в отдельности). Когда впоследствии внезапно предъявляли двусмысленную фигуру, испытуемый воспринимал в качестве фигуры то лицо, которое обычно вознаграждалось. Иначе говоря, «ожидания» субъекта определяли выбор элементов фигуры-фона. Аналогичные результаты получали Сэнфорд, Левин, Чейн и Мэрфи в условиях пищевой депривации. При тахистоскопическом предъявлении неопределенных изображений испытуемые часто видели пищевые объекты там, где их не было, при этом пищевые рисунки быстрее и правильнее узнавались с увеличением времени голодания. Источником «ожиданий» испытуемых в данном случае было состояние острой органической потребности, которое определенным образом направляло восприятие.

Однако окончательно вопрос о выборе фигуры и фона, который кажется простым, пока не решен. Ясно одно, что выбор фигуры не однозначен. В случае с обратимыми фигурами оба варианта выбора одинаково приемлемы, что и делает, например, изображение «Ваза – профили» парадоксальным.

Целостность восприятия выражается в том, что образ воспринимаемых предметов не дан в полностью готовом виде со всеми необходимыми элементами, а как бы мысленно достраивается до некоторой целостной формы на основе небольшого набора элементов. Это происходит в том случае, если некоторые детали предмета человеком непосредственно в данный момент времени не воспринимаются.

^{Рис. 2. Целостность восприятия}

^{Тенденция сознания к целостности объекта настолько велика, что мы даже «видим» грани прямоугольника. Неполнота целостного образа заполняется хранящимися в памяти шаблонами}

Константность – относительное постоянство величины, формы и цвета предметов при изменяющихся условиях их восприятия. Например, если предмет удалить на некоторое расстояние, то его изображение на сетчатке уменьшится, а образ сохранит прежнюю величину и сидящие в аудитории на последних рядах не будут казаться меньше тех студентов, которые сидят на первых.

Форма отображения предмета на сетчатке будет меняться при каждом изменении угла зрения, но восприниматься она будет как постоянная: тарелка соседа такая же круглая, как и ваша. Цвет предмета сохраняет свой тон при различном внешнем освещении: снег кажется нам белым и в солнечный день, и в безлунную ночь.

^{Рис. 3. Константность восприятия}

^{Из двух одинаковых по величине объектов более удаленный дает меньшее изображение на сетчатке глаза. Однако это не влияет на адекватную оценку их действительной величины. При этом мозг учитывает информацию об аккомодации хрусталика (чем ближе объект, тем более искривлена поверхность хрусталика), о конвергенции зрительных осей (схождение зрительных осей двух глаз) и о напряженности глазных мышц}

Роль константности восприятия очень велика, иначе при каждом нашем движении или изменении ощущений менялись бы и свойства предметов. Благодаря константности восприятия мы узнаем предметы в разных условиях и правильно ориентируемся среди них. Если бы не существовало константности восприятия, нам пришлось бы каждое мгновение пересматривать свое поведение по отношению к окружающим объектам. Константность восприятия помогает нам отвлекаться от несущественных, преходящих изменений и воспринимать объекты как нечто относительно неизменное.