ПСС том 2

Совершенно аналогична ошибка народников по отношению к другому союзу (общине),который удовлетворял узким потребностям объединения местных крестьян, связанных единством землевладения, выгона и т. п. (а главное единством помещичьей и чиновничьей власти), но совершенно не отвечает потребностям товарного хозяйства и капитализма, ломающего все местные, сословные, разрядные перегородки и вносящего глубокую экономическую рознь интересов внутриобщины. Потребность в союзе, в объединении в капиталистическом обществе не ослабела, а, напротив, неизмеримо возросла. Но брать старую мерку для удовлетворения этой потребности нового общества совершенно нелепо. Это новое общество требует уже, во-первых, чтобы союз не был местным, сословным, разрядным; во-вторых, чтобы его исходным пунктом было то различие положения и интересов, которое создано капитализмом и разложением крестьянства. Местный же, сословный союз, связывающий вместе крестьян, резко различающихся по своему экономическому положению и по своим интересам, становится теперь, в силу своей обязательности, вредными для самих крестьян, и для всего общественного развития.

К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОМАНТИЗМА 237

таких-то и таких-то профессоров о хороших сторонах цеховой организации.

Quasi-ученые писатели обладают нередко поразительной способностью из-за деревьев не видеть леса! Точка зрения Сисмонди на цехи характерна и важна именно потому, что он связывает с ними свои практические пожелания . Именно поэтомус его учением и связана характеристика реакционного.А Эфруси принимается, ни к селу ни к городу, толковать о новейших исторических сочинениях о цехах!

Результатом этих неуместных и quasi-ученых рассуждений явилось то, что Эфруси обошел как раз суть вопроса: справедливо или несправедливо характеризовать доктрину Сисмонди реакционной? Он просмотрел именно то, что является самым главным, — точку зренияСисмонди. «Меня выставляли, — говорил Сисмонди, — в политической экономии врагом общественного прогресса, партизаном учреждений варварских и принудительных. Нет, я не хочу того, что уже было, но я хочу чего-нибудь лучшего по сравнению с современным. Я не могу судить о настоящем иначе, как сравнивая его с прошлым, и я далек от желания восста-новлять старые развалины, когда я доказываю посредством них вечные нужды общества» (II, 433). Желанияу романтиков весьма хорошие (как и у народников). Сознание противоречий капитализма ставит их выше слепых оптимистов, отрицающих эти противоречия, И реакционером признают Сисмонди вовсе не за то, что он хотел вернуться к средним векам, а именно за то, что в своих практических пожеланиях он «сравнивал настоящее с прошлым», а не с будущим, именно за то, что он «доказывал вечные нужды общества» посредством«развалин», а не посредствомтенденций новейшего развития. Вот этой-то мелкобуржуазной точки зрения Сисмонди, выделяющей его резко от других писателей, которые тоже доказывали и одно-

— Мнимоученые. Ред.

См. выше, хотя бы заглавие той главы, из которой мы приводили рассуждения о цехах (приводимые и Эфруси: с. 147).

То обстоятельство, что он доказывалсуществование этих нужд, ставит его, повторяем, неизмеримо выше узких буржуазных экономистов.

238 В. И. ЛЕНИН

временно с ним, и после него «вечные нужды общества», и не сумел понять Эфруси.

В этой ошибке Эфруси сказалось это же узкое понимание терминов «мелкобуржуазная», «реакционная» доктрина, о котором мы говорили выше по поводу первого термина. Эти термины вовсе не указывают на эгоистические вожделения мелкого лавочника или на желание остановить общественное развитие, вернуться назад: они говорят лишь об ошибочноститочки зрения данного писателя, об ограниченности его понимания и кругозора, вызывающего выбор таких средств (для достижения весьма хорошей цели), которые на практике не могут быть действительны, которые могут удовлетворить лишь мелкого производителя или сослужить службу защитникам старины. Сисмонди, напр., вовсе не фанатик мелкой собственности.Он понимает необходимость объединения, союза ничуть не менее, чем наши современные народники. Он выражает пожелание, чтобы «половина прибыли» в промышленных предприятиях «распределялась между ассоциированными рабочими» (II, 346). Он высказывается прямо за «систему ассоциации», при которой бы все «успехи производства шли на пользу тому, кто занят им» (II, 438). Говоря об отношении своего учения к известным в то время учениям Оуэна, Фурье, Томпсона, Мюирона (Muiron), Сисмонди заявляет: «Я желал бы так же, как они, чтобы осуществилась ассоциация между теми, кто производит сообща данный продукт, вместо того, чтобы ставить их в оппозицию друг с другом. Но я не думаю, чтобы те средства, которые они предложили для этой цели, могли когда-нибудь привести к ней» (II, 365).

Различие между Сисмонди и этими писателями состоит именно в точке зрения.Поэтому вполне естественно, что Эфруси, не понявший этой точки зрения, совершенно неверно изобразил отношение Сисмонди к этим писателям.

«Если Сисмонди оказал на своих современников слишком слабое влияние, — читаем мы в «Русск. Богатстве»№ 8, с. 57, — если предлагавшиеся им социальные реформы не получили осуществления, то это

К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОМАНТИЗМА 239

объясняется главным образом тем, что он значительно опередил свою эпоху. Он писал в то время, когда буржуазия праздновала свой медовый месяц... Понятно, что при таких условиях голос человека, требовавшего социальных реформ, должен был оставаться гласом вопиющего в пустыне. Но ведь мы знаем, что и потомство относилось к нему не многим лучше. Это объясняется, быть может, тем, что Сисмонди является, как мы уже сказали выше, писателем переходной эпохи; хотя он и желает крупных изменений, он тем не менее не может вполне отрешиться от старого. Умеренным людям он казался поэтому слишком радикальным, а на взгляд представителей более крайних направлений он был слишком умеренным».

Во-первых, говорить, что Сисмонди предлагаемыми им реформами «опередил эпоху» — значит абсолютно не понять самой сути доктрины Сисмонди, который сам говорит про себя, что он сравнивал настоящее с прошлым. Требовалась бесконечная близорукость (или бесконечное пристрастие к романтизму), чтобы просмотреть общий дух и

общее значение теории Сисмонди из-за того только, что Сисмонди сочувствовал фаб-

* ричному законодательству и т. п.

Во-вторых, Эфруси полагает, таким образом, что различие между Сисмоиди и другими писателями состоит лишь в степени решительностипредлагавшихся реформ: они шли дальше, а он не вполне отрешился от старого.

Не в этом дело. Различие между Сисмонди и этими писателями лежит гораздо глубже — вовсе не в том, что одни шли дальше, другие были робки , а в том, что самый характерреформ представлялся им

Да и в этом вопросе Сисмонди не «опередил» эпоху, ибо одобрял лишь то, что уже осуществлялось в Англии, не умея понять связь этих преобразований с крупной машинной индустрией и ее прогрессивной исторической работой.

Мы не хотим сказать, что в этом отношении между указанными писателями нет различия, но оно не объясняет делаи неправильно представляет отношение Сисмонди к другим писателям: выходит, будто они стояли на одинаковой точке зрения, различаясь лишь решительностью и последовательностью выводов. Не в том дело, что Сисмонди «шел» не так далеко,а в том, что он «шел» назад,а указанные писатели «шли» вперед.

240 В. И. ЛЕНИН

с двух диаметрально противоположныхточек зрения. Сисмонди доказывал «вечные нужды общества», и эти писатели доказывали тоже вечные нужды общества. Сисмонди был утопистом, основывал свои пожелания на абстрактной идее, а не на реальных интересах, — и эти писатели были утопистами, основывали свои планы тоже на абстрактной идее. Но именно характерих планов совершенно различен вследствие того, что на новейшее экономическое развитие, поставившее вопрос о «вечных нуждах», они смотрели с диаметрально противоположныхточек зрения. Указанные писатели предвосхищали будущее, гениально угадывали тенденции той «ломки», которую проделывала на их глазах прежняя машинная индустрия. Они смотрели в ту же сторону, куда шло и действительное развитие; они действительно опережалиэто развитие. Сисмонди же поворачивался к этому развитию задом;его утопия не предвосхищала будущее, а реставрировала прошлое; он смотрел не вперед, а назад, мечтая «прекратить ломку», — ту самую «ломку», из которойвыводили свои утопии указанные писатели . Вот почему утопия Сисмонди признается — и совершенно справедливо — реакционной. Основание такой характеристики заключается, повторяем еще раз, только в том,что Сисмонди не понимал прогрессивного значения той «ломки» старых, полусредневековых, патриархальных общественных отношений западноевропейских государств, которую с конца прошлого века начала проделывать крупная машинная индустрия.

Эта специфическая точка зрения Сисмонди проглядывает даже среди его рассуждений об «ассоциации» вообще. «Я желаю, — говорит он, — чтобы собственность на мануфактуры (la propri'et'e des manufactures) была разделена между большим числом средних капиталистов, а не соединялась в руках одного человека,

«Роберт Оуэн, — говорит Маркс, — отец кооперативных фабрик и кооперативных лавок, — который, однако, вовсе не разделял иллюзий своих преемников насчет значения (Tragweite) этих изолированных элементов преобразования, — не только фактически исходил в своих опытах из фабричной системы, но и теоретически объявлял ее исходным пунктом «социального переворота»» ⁸⁷.

К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОМАНТИЗМА 241

владеющего многими миллионами...» (II, 365). Еще рельефнее точка зрения мелкого буржуа сказалась в такой тираде: «Нужно устранить не класс бедных, а класс поденщиков; их следует вернуть в класс собственников» (II, 308). «Вернуть»в класс собственников — в этих словах вся суть доктрины Сисмонди!

Разумеется, Сисмонди должен был сам чувствовать неосуществимость своих благо-пожеланий, чувствовать резкий диссонанс между ними и современной рознью интересов. «Задача соединить снова интересы тех, кто участвует вместе в одном и том же производстве (qui concourrent `a la m^eme production)... без сомнения, трудна, но я не думаю, чтобы эта трудность была так велика, как предполагают» (II, 450) . Сознание этого несоответствия своих пожеланий и чаяний с условиями действительности и их развитием вызывает, естественно, стремление доказать, что «еще не поздно» «вернуться» и т. п. Романтик пытается опереться на неразвитостьпротиворечий современного строя, на отсталостьстраны. «Народы завоевали систему свободы, в которую мы вступили (речь шла о падении феодализма); но в то время, когда они разрушили ярмо, которое они так долго носили, трудящиеся классы (les hommes de peine — представители труда) не были лишены всякой собственности. В деревне они в качестве половников, чинше-виков (censitaires), арендаторов владели землей (ils se trouv`erent associ'es `a la propri'et'e du sol). В городах в качестве членов корпораций, ремесленных союзов (m'etiers), образованных ими для взаимной защиты, они были самостоятельными промышленниками (ils se trouv`erent associ'es `a la propri'et'e de leur industrie). Только в наши дни, только в самое последнее время (c'est dans ce moment m^eme) прогресс богатства и конкуренция ломает все эти ассоциации. Но эта ломка (r'evolution) еще наполовину не закончена» (II, 437).