Псы господни (Солдаты удачи - 8)

– Догнала она ветер в поле, - вставил Муха, хлопая обеими руками Артиста по спине.
– Посмотрите на мой "космический корабль"!
– Он выглянул за штору, чтобы кинуть взгляд на свой бесценный "харлей".

Боцман неторопливо продолжал:

– Догнать не догнали, однако вычислили они нас быстро. Не думал я, что они такие скорые. Ночью накидали "хлопушек" - по одной в каждую комнату. Пропал евроремонт, одним словом.
– Боцман сокрушенно покачал головой.

Муха зло усмехнулся, но не сказал ни слова. Не в его натуре было обсуждать потери, пока он был на ногах, пока "бил копытом" во дворе его мотоцикл и не кончились патроны в обойме.

– Не газуй, Олег, - зыркнул на него Пастух, прекрасно почувствовав его состояние.
– Что за группировка?

Боцман секунду помолчал, глядя на жену, готовившую кофе.

– Вот что, Люся, - обратился он к жене.
– У тебя, похоже, отпуск намечается.

– Оплачиваемый?
– улыбнулась Людмила.

– А как же.
– Боцман полез в карман и достал небольшую пачку долларов, отделил от нее немного, остальное протянул жене.
– Плата вперед. Ты давай-ка собери сына, и прямо сейчас поезжайте к маме в Калугу, посидите там.

Людмила вздохнул", положила доллары в сумочку и спросила:

– Кофе наливать?

Как только выяснилось, что Мухе прекрасно известно новое место, где можно найти Дока, вся компания снялась с места.

* * *

По дороге, едва командирский "ниссан" тронулся, занялись арифметикой. Считал главным образом Муха, и получалось по его бухгалтерии, что для полного счастья ему, как герою Ильфа и Петрова, не хватает пятидесяти тысяч. После небольшой паузы уточнялось, что не хватает пятидесяти тысяч не ему им всем: не следовало забывать о восстановлении офиса.

– Что, на "работу" потянуло?
– сочувственно спросил Муху Артист. Гляди, накличешь.

Боцман неопределенно хмыкнул, и все с затаенным интересом посмотрели на командира. Пастух вел машину все так же молча. Минутная пауза ясно растолковала команде, что ни о каких "работах" командир говорить не намерен: нет никаких "работ" и не предвидится.

Пастухову же, если честно, о "работе" сейчас думать не хотелось. Придет время - она сама их найдет, и не откажешься. И не об оплате думать будешь.

Муха показал дорогу к маленьким мастерским бывшего знаменитого на всю страну НИИ, где теперь обосновался Док.

На проходной к ним отнеслись равнодушно. Лет десять назад, чтобы попасть в священные недра филиала отечественной космической науки, пришлось бы неделю оформлять разнообразные допуски, но в наши времена институт и опытное производство, растеряв все стоящие кадры, не представляли больше интереса для международного шпионажа. В холле на стене красовались десятка полтора табличек разных фирм, подтверждающих тот нехитрый факт, что институт живет в основном за счет арендной платы, собираемой с коммерческих структур.

Боцман, отыскав табличку "Центр социальной реабилитации воинов-инвалидов, офис 34", повел компанию наверх.

– Вот, значит, где обосновался Док, - сказал Артист.
– Святое дело...

Все посерьезнели. Сколько они видели мальчишек за эти годы, призванных в восемнадцать в родном военкомате, брошенных в мясорубку войны, вернувшихся искалеченными, чтобы до конца дней проклинать страну и "отцов-командиров", которым больше нет до них дела.

Наверху послышался шум: громыхание дверей, возня и сдавленные хриплые крики:

– Да вы что?.. Что делаете... Гад! Помогите!..

Компания ускорила шаг - и вовремя: по лестничному пролету, сопровождаемый звуком звонкой затрещины, на них свалился мужчина в растрепанном костюме, с остатками тонированных очков на ухе и разбитой физиономией. Пастухов подхватил его за лацканы дорогого пиджака, спасая от неминуемой стыковки со стеной, в которую они тем не менее врезались вместе.

– Ого!
– подал голос Муха.
– Тут, оказывается, не только лечат, но и производят инвалидов!

Пастухов, не выпуская человека из рук, поднял голову. Он увидел наверху разъяренного Дока. Поза капитана медицинской службы Ивана Перегудова не оставляла сомнений в том, что именно он является автором затрещины, запустившей в полет модно одетого мужчину.

– Док, - окликнул друга Пастухов.
– Может, забросить его обратно? Может, ты ему добавить хочешь?

Командир не допускал вероятности, что Док не прав в своих действиях: столь высока была его репутация.

– Познакомься, Сергей, - отозвался сверху Иван Перегудов.
– Эта стерва - мой начальник, только что из Германии. Купил нам хрен с редькой, а себе - новый "фолькс".

– А может, у него что-нибудь осталось?
– предположил Боцман, перехватывая у Пастухова "начальника" за штаны и мощным движением переворачивая его вверх ногами. Без особого труда держа довольно плотного мужчину на весу, он хорошенько его потряс. Из карманов посыпались ключи и бумаги, зажигалка "зиппо" в чехле, документы, деньги... Мужчина, багровея лицом, издавал неясные хрипы и стоны. Боцман швырнул его на пол:

– Не много же я из него натрусил. Все больше мусор...
– сказал он, разглядывая "добычу".

– Хорошо, что дерьмо не посыпалось, - философски заметил Артист.

– Прихватите у него, ребята, ключи от машины и документы. Они действительно пригодятся, - взял себя в руки Док.
– Надо созывать собрание и выкидывать этого гада из общества. А машину мы у него изымем прямо сейчас.

Человек рвал на себе душивший его галстук и, хватаясь за перила, тяжело поднимался с пола. Увидев, что Пастухов снял с брелока ключ от "фольксвагена" и присовокупил к нему документы на машину, оставив все прочее на площадке, он кинулся сгребать оставшееся барахло, с бешенством, срываясь на визг, бормоча:

– Грабеж... Я тебя самого выкину... Я тебя посажу...

А через мгновение "начальник" отправился в очередной полет - этажом ниже, сопровождаемый звуком новой затрещины.

* * *

В офисе их встречала пожилая женщина, охавшая, обхватив щеки руками, будто у нее разболелись все зубы разом.

– Иван Степанович, что ж это делается?
– причитала она.
– Как же вы это? Нельзя же так.

– Успокойтесь, Марья Ивановна. Проходите, ребята. Марья Ивановна, поставите нам чайку?
– Чувствовалось, что Док сам взволнован этой историей.