Псы войны. Гексалогия

– О чём думаешь, Женя?
– решил разговорить его Белкин.

– Может пить начать?

– Зачем? С кем?
– растерялся капитан.

– Да не с тобой, Ваня! С комбатом!
– горько усмехнулся Акимцев.

– Не получится. Я вчера с его адъютантом говорил. Он пьет в гордом одиночестве. Всех остальных, даже агитатора и Мзингу, он презирает. Считает ниже собственного достоинства с остальными общаться.

– Вот, козел!

– Не то слово, вдобавок ко всему он дальний родственник Кэндала. Тот его унижает по-черному, особенно за последний разгром батальона. Но кровь родная, поэтому и терпит. Сам знаешь, как в местных краях относятся к родственникам.

Наутро Акимцев узнал от Коренева, который присутствовал на утреннем построении, что Мзинга получил выговор, но остался командовать ротой. Он немедленно пошёл в штаб, но Неро не застал.

– Шеф срочно уехал на совещание в Габерон, - его адъютант пытался успокоить разгневанного инструктора.

– Это сумасшествие! Как это ему сошло с рук?

– Это не первый раз, мой капитан, - вежливо ответил адъютант.
– Мзинга уже убивал своих. Ночью проверял караулы, часовой спал. Он подошел, окликнул его, он не ответил, тот достал пистолет и убил его. Зверь!

– И никто не попытался его за это наказать, снять с роты, отстранить от командования или даже просто убить?

– Нет. Он -- старый соратник Кэндала. Его все боятся.

– А как он воюет?

– У нас командиры не воюют.

– Не понял. Это как?

– Командир находится сзади, в тылу роты, и по радиостанции командует. Но радиостанций на всех не хватает, а те, которые есть, часто ломаются, бегают посыльные и передают команды командиров...

Старший инструктор рассказал своим коллегам всё, что услышал от адъютанта. Реакция была предсказуема:

– Так можно посылать людей на смерть пачками, сам при этом не рискуешь!
– прокомментировал Белкин, поправляя тёмные очки на своём носу.
– Абсолютно ничем не рискуешь.

– Только дырки на кителе крути для орденов, если они что-то освободили, захватили, - поддакнул капитан-парашютист.
– Сколько у него осталось людей после боевых действий, когда батальон попал под обстрел?

– Это военная тайна!
– вставил реплику Коренев.
– Мне её по секрету сообщил майор Такон.

– Ну-ну, - промычал парашютист.
– Я и сам могу посчитать. Вчера из всей роты тех, кто мог как-то стрелять, было от силы человек пять. Это все кто уцелел!

– Вероятно, ты прав!
– последовал мгновенный ответ Белкина. Капитан пошёл к своей роте, а старшие инструкторы решили обойти плац. В дальнем углу они увидели оживлённую толпу, которая окружала два обтянутых кумачом гроба.

– Смотри кого-то хоронят.

– Наверное, наших со стрельбища...

– Да! Точно!

– По местному обычаю убитого должны были хоронить не позднее следующего заката солнца.

– Может это и правильно? А то лежит у нас тело покойного три дня. А здесь жарко! И так этот запах всем надоест.

– Да, если на такой жаре покойник полежит три дня, то такое будет!

– Слушай, Джин, о чём говорит тот солдат с красной повязкой?

– Какой?

– Да, тот, что всё время тычет в нашу сторону пальцем!

Коренев прислушался, и вдруг побледнел:

– Он говорит, что в смерти обоих бойцов виноваты белые инструкторы.

– Кто?
– не понял Акимцев.

– Мы виноваты.

– Так, ну-ка пойдем, разберемся!
– Инструкторы плотной толпой двинулись в сторону митингующих. От толпы отделился давешний адъютант, который вприпрыжку под бежал к ним:

– Не ходите. Вас могут убить,-- попросил он.

– Как же так? Ты же офицер, их начальник!

– Они меня просто так не послушают. А я не могу обидеть агитатора!
– адъютант был явно смущен.

– Чёрт знает что!
– выругался Белкин.
– Вы что не можете сказать этому идиоту, что мы не убивали и инструктировали всех по правилам техники безопасности - это фиг! Это так надо понимать?

– Примерно, - последовал уклончивый ответ.

– Веселые вы ребята! С вами обхохотаться можно,- зло произнёс Белкин.

– Иван, Джин, пошли! Скажем все, что думаем по этому поводу. Нельзя же такое терпеть!

Они подошли к толпе и стали слушать речь агитатора в переводе Коренева:

– Мы ведём священную войну за освобождение чёрных, но нам опять на шею посадили белых. Они втираются нам в доверие, чтобы по-прежнему эксплуатировать наши богатства! Вы итак умеете воевать, а они вас всё учат и учат! По их вине погибли двое наши боевые товарищи!
– Агитатор вдруг увидел группу инструкторов и заорал, показывая на них пальцем: -Это они специально так проводили занятия, что вы поубивали друг друга! Их надо убить. Субкомандант Неро - отважный, боевой командир. Он предан делу нашей революции, но он всего лишь обыкновенный человек. Вот эти белые втерлись в доверие к нему и проникли к нам. Они -- убийцы, и не дойдете вы до линии фронта, как они сделают все, чтобы вы погибли здесь! Смерть шакалам!

Кто-то в толпе одобрительно что-то заорал.

– Видать, многие хотят нашей смерти, -прошептал Коренев.

– А мы здесь никого не знаем. У, зверье!
– поддержал его Белкин и потянулся к кобуре.

– Не торопитесь, товарищи, вон стоят ребята из первой роты, - Акимцев пресёк панику среди своих товарищей. Своим хорошо поставленным командирским голосом, он начал говорить:

– Эй, камарады! Спросите вон у них, из первой роты. Убивали ли мы их товарищей? Инструктировали или нет о мерах по технике безопасности? Спросите, кто убил первого, а кто второго. И есть ли в этом наша вина?

Акимцев говорил короткими рубленными фразами, между которыми делал небольшие промежутки, достаточные, чтобы Коренев и адъютант могли повторить его слова на лингвала.

Толпа стала о чём-то шептаться и переглядываться. Агитатор замолк, а Акимцев продолжил:

– Если позволите себя оболванить, то погибнете в первом же бою. Мы здесь не по собственной воле! Нас прислало наше правительство, чтобы обучить вас использовать наше, советское оружие. Мы, как и вы, исполняем приказ!. Здесь дело идет не о борьбе за освобождение чёрных, а о том, чтобы мы научили вас выживать в бою.