Псы войны. Гексалогия

– К сожалению, мы не нашли повара, - пояснил сидевший напротив Френч, увидевший кривую физиономию наёмника.
– Да и снабжение хромает...

– Завтра добудем консервы: сардины, говядину, организуем снабжение дворца хлебом и рыбой, - встрял в разговор вездесущий Бенъард.
– Конечно, на разнообразие рассчитывать пока не приходится.

С трудом проглотив завтрак, Шеннон вышел во двор и у ворот наткнулся на полусонного Тимоти, который с группой своих бойцов нёс караул с вечера.

– Пусть тебя сменит, Барти, - распорядился он.
– Выполняй.

Убедившись, что новый караул занял свои места, Шеннон завёл автобус и медленно выехал со двора. День только начинался, африканское солнце не успело нагреть воздух. Он подъехал к храму в начале девятого, когда прихожане уже разошлись со службы по своим делам. Тщательно припарковав автобус на обочине, командир наёмников вошёл в храм и осенил себя крестным знамением.

– Входи, сын мой, я тебя жду, - раздался голос с амвона.
– Ты разве католик?

– Да, отец! Я принёс ключи от автобуса.

– Это хорошо. Ты давно был на исповеди?

– Да. Почти два месяца назад.

– Ты хочешь поговорить со мной о душе?

– Да, отец, но не сегодня. У меня много дел.

– Суета сует. Ты не прав, сын мой!

– Я знаю. Вы хотели со мной о чём-то поговорить?

– Я вижу, ты спешишь, и ты не готов. Приходи ко мне позже. Меня зовут отец Алоиз!

– Но вы вчера хотели со мной поговорить.

– Да. Я хотел поблагодарить тебя за освобождение священника...

– Это сделал не я, а мой офицер.

– Но он же выполнял твой приказ!

– Да.

– Значит наша церковь благодарна тебе за это.

– Отец Алоиз! У меня не так много времени на долгий разговор, но позвольте спросить.

– Да, мой сын.

– Как вы относитесь к тому, что произошло вчера?

– Сын мой, ты знаешь, что святая церковь не вмешивается в мирские дела...

– И всё-таки?

– Я попробую тебе ответить, но имей ввиду, что это моё личное мнение - христианина, но не пастыря.

– Я вас внимательно слушаю.

– Ты должен знать, что долгое время здесь, в Зангаро, проповедь христианства не имела успеха. Даже закон Мурата, объявившего христианство государственной религией, не дало тех плодов, какие взросли после прибытия сюда проповедника Харриса. Ты что-нибудь слышал о нём?

– Нет, отец Алоиз.

– Во времена первой мировой войны он прибыл из Либерии в эти глухие места. По воспоминаниям, это был высокий седой старик, всегда одетый в белое. Проповеди Харриса широко разнеслись по тропическому лесу. Кроме Зангаро он проповедовал свыше двух лет на Береге Слоновой Кости, а ещё раньше - на Золотом Берегу. Он шел от деревни к деревне, опираясь на крестообразный посох. Его горячие, взволнованные проповеди собирали тысячи крестьян. Он провозглашал новое, христианское вероучение, призывал народ сжигать идолов и разрушать их алтари. С установлением господства белых в глазах многих традиционные религиозные взгляды становились предметом сомнений, а может быть, и насмешки, когда появился Харрис. Разве сумели предки, в честь которых чуть ли не ежедневно совершались жертвоприношения, защитить народ от чужеземных захватчиков? Разве заступились боги за своих почитателей?

– Отец Алоиз, вы рассказываете удивительные вещи. Неужели все бакайя приняли христианство?

– Не все сын мой, не все, но многие. Его успеху способствовало появление какао в Зангаро. В деревнях, выращивающих шоколадные деревья, множились конфликты из-за накопленных богачами состояний, из-за крупных наследств. Волнами растекались зависть и взаимная неприязнь. Эти человеческие страсти находили выход в колдовстве, в заговорах. Страх словно пропитывал крестьянские общины, и на месте исчезавших традиционных средств защиты от таинственной опасности сглаза появлялись новые -- особые часовенки, оберегавшие крестьянина от окружавшей его невидимой, неразличимой враждебности. Количество этих часовенок возрастало параллельно увеличению объема производства какао...

– Насколько я вас понял, отец Алоиз, Вы заинтересованы в восстановлении прежнего влияния?

– Это ты сказал, сын мой, только ты...

– У меня к Вам встречная просьба. Вчера внезапно умерли два моих товарища. Я бы хотел похоронить их по-христианскому обычаю.

– Были ли они добрые католики?

– Не знаю. Боюсь, что нет. Один родом из Остенде, что во Фламандии, другой - из Капской Колонии.

– Назови их имена, сын мой.

– Марк Вламинк и Жан Дюпре.

С улицы раздался звук клаксона.

– Это, святой отец, за мной. Позвольте откланяться.

– Ступай с Богом, сын мой! Я выполню твою просьбу...

Шеннон вышел из церкви и сразу оказался на солнцепёке. Было около девяти часов утра. За рулём джипа, потрёпанного временем, сидел Лангаротти, позади него развалился Земмлер. Шеннон плюхнулся на сиденье рядом с водителем:

– Поехали!
– За следующий час ему надо было сделать множество дел: сменить патрули, выяснить ситуацию на окраинах, обеспечить связь и, главное, заняться формированием боеспособных подразделений. С отдохнувшими Земмлером и Лангаротти, дело шло веселее. Ровно в десять часов утра Шеннон поднялся в зал заседаний, поручив Земмлеру наладить телефонную связь, а Лангаротти - заняться похоронами. Он вошёл в зал заседаний последним. Кот занял единственное пустое кресло в конце стола и огляделся. Оказалось, что он находится в одном ряду с вождями бакайя. Прямо напротив него сидел Френч. Когда их взгляды встретились, он весело подмигнул.

После формальных слов приветствия доктор приступил к брифингу, посвященному текущему положению в стране. Подобно рукопожатиям, обсуждение было поверхностным и небрежным. Все собравшиеся прекрасно отдавали себе отчет о том, в какой сточной канаве находится хозяйство Зангаро.

– Господа, позвольте мне сделать несколько замечаний, - вмешался в их разговор Шеннон и, увидев удивление, на лицах присутствующих, добавил.
– Я ведь бывший бухгалтер.

– У Вас есть конкретные предложения, полковник?
– оживился Кауна.

– Да. Мне кажется наша экономическая программа, доктор, должна учитывать уклад экономики Зангаро и, в первую очередь, её экспортный потенциал.

– Вы имеете ввиду какао?
– спросил Адам Пир.

– Именно! Надо максимально стимулировать его производство!

– Но большинство плантаций заброшены, растения вырождаются, болеют, - влез в дискуссию Фернандес.
– Для восстановления производства требуются вложения, специалисты и...

– Или хозяева, - перебил его Шеннон.
– Я предлагаю провести реституцию собственности и вернуть земли прежним владельцам.

– Что? Возвратить земли бакайя белым захватчикам?
– возмущённо произнёс Вашни.
– Этому не бывать!

Шеннон внимательно оглядел присутствующих. Вожди винду сидели с отсутствующим видом, поскольку их это не касалось: все плантации находились в Стране Кайя. Френч и Бенъард сочуственно смотрели на него, но было ясно, что они поддержат мнение председателя Комитета. Доктор задумчиво смотрел прямо перед собой и молчал.

– Я не предлагаю огульно возвратить все земли прежним владельцам. Было бы рационально дать их только тем, кто сможет вести на них хозяйство...- продолжил Шеннон.