Птица без крыльев

— Я еду к маминой кузине. В последний раз мы виделись, когда мне было двенадцать. Не знаю, узнаем ли теперь друг друга?

— Уверен, она будет рада вас видеть.

— Хотелось бы в это верить.

Агнес откинулась на спинку диванчика, мужчина последовал ее примеру, продолжая с улыбкой смотреть на девушку. Она повернула голову к окну. Некоторое время оба молчали.

— Вы знаете, — заговорил попутчик, — в нашей встрече есть нечто необычное, потому что только сегодня утром я вспоминал вас, когда получил письмо от сестры. Вы ее знаете, мы вместе заходили к вам в магазин.

— Да-да, помню.

— У нее недавно родился ребенок. Это уже четвертый. Как выразилась сестра: "У меня появился еще один любитель сахарных мышат". Мы очень хорошо провели тот день в Ньюкасле и так удачно зашли к вам в магазин. А вечером дома от души повеселились, когда наши братья, словно дети, набросились на конфеты. А после плотного рождественского ужина мой брат Генри утащил с елки одну из мышек, которых сестра развесила для детей. Он проглотил ее с видом, совсем не подобающим духовному лицу.

— Представляю, как вам было весело.

Агнес окончательно убедилась, что этот мужчина не из простой семьи и что он принадлежит другому кругу. Она лишь не знала его имени и где он живет.

Мужчина словно угадал ее мысли.

— Я знаю, вы из семьи Конвей, я прочитал это на вывеске, — сказал он, подвигаясь к краю сиденья и широко разводя руками. — Но ваше имя мне неизвестно. А вам — мое. Так вот, меня зовут Чарльз Фарье.

— А меня — Агнес Конвей.

— У моих родителей два сына, дочь, правда, теперь она замужем, и у нее своя семья. Как я уже говорил, один мой брат — священнослужитель, другой — офицер. А я, можно сказать, писатель. Только мои сочинения представляют довольно узкий интерес. Я увлекаюсь старинными зданиями и вообще строениями с давней и занимательной историей. Собираю материал, а потом пишу очерк и отдаю в газету или журнал. Сейчас работаю над книгой. Вначале шли описания Флоренции, затем Парижа, Рима, но вскоре я понял, что об этих местах и без меня уже написано более чем достаточно и чаще всего гораздо талантливее. Теперь я занимаюсь исключительно Англией, и вы представляете?.. — умолкнув, он покачал головой, словно сам не верил своим словам. — В нашем Ньюкасле оказалось немало интересных архитектурных сооружений. Вам, конечно, это известно лучше, ведь вы же здесь живете... Сейчас я усердно обследую Ньюкасл и Дарем, потом думаю обратиться к Оксфорду и Кембриджу, и, конечно, нельзя обойти вниманием Лондон.

Агнес внимательно смотрела на мужчину. Он говорил с ней, будто она настоящая леди. И могла разбираться в разных тонкостях, как миссис Бреттон-Фосет, месяцами жившая в Лондоне, ездившая на бега в дорогих шляпках, расплачиваясь за них своими, пусть дорогими, но все же обносками. Однако именно эти обноски неузнаваемо преображали надевавшую их женщину, давая ей почувствовать себя дамой из высшего общества. И у окружающих создавалось впечатление, что это именно так и есть. Но ведь этот молодой человек не находился в плену иллюзий. Он знал, что Агнес работает в магазине продавщицей. Но почему ее так задевает это слово? А как же сестры Кардингс? Они ведь тоже стояли за прилавком, эти добрые, отзывчивые, заботливые женщины... Мысли Агнес снова вернулись к Чарльзу Фарье. Почему он разговаривает с ней как с равной, хотя и знает, кем она работает?

— Что с вами, вам нехорошо?

Чарльз теперь сидел рядом с Агнес и держал ее за руку, а она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как он пересел. Что с ней опять такое? Неужели снова обморок? Но такое случалось крайне редко. Что же тогда на нее нашло? На какое-то мгновение у Агнес появилось странное, необъяснимое чувство, ей захотелось расплакаться.

— У вас неприятности? — мягко спросил мужчина.

— Нет, не у меня... а у сестры. — Девушка повернулась к нему, часто мигая, стараясь смахнуть непрошеные слезы.

Господи! Зачем она говорит об этом чужому, незнакомому человеку? Хотя он не был совсем уж незнакомым. Чтобы повидать ее, не раз заходил в магазин, но не заставал ее. Потом, в тот вечер, несколько дней назад, приветливо заговорил с ней, и чувствовалось, что ему хочется поддержать знакомство. Вот и теперь в его голосе было заметно дружеское участие.

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Нет-нет, спасибо. Никто не сможет что-либо изменить. Беда уже случилась.

— Ваша сестра больна?

— Нет, но у нее очень серьезные неприятности.

— О! — воскликнул Чарльз, как будто понял в чем суть дела. Возможно, так оно и было, — думала Агнес. Ведь рядом с ней сидел человек светский, умный, немало путешествовавший и многое узнавший.

— Я еду к этой, по сути, незнакомой мне тете, надеюсь, что она согласится помочь, — позволила себе некоторое откровение Агнес. — Других родственников, кроме нее, у нас нет.

— Надеюсь, ваша миссия окажется удачной. Я уверен, тетушка вам не откажет, когда вы ей обо всем расскажете.

Агнес только теперь осознала, что он продолжает держать ее за руку, и осторожно высвободила ладонь.

— Скоро приедем, — взглянув в окно, заметил Чарльз и продолжил, снова склоняясь к ней: — Вероятно, вы не можете точно сказать, насколько затянется ваш визит к родственнице. Кстати, который сейчас час? Так, четверть третьего, — уточнил он, бросив взгляд на часы. — В четыре я встречаюсь с братом, с тем, что служит в армии. Он очень порядочный, умный и интересный человек, блестящий офицер. Мы вместе пьем чай в четыре. У брата кое-какие дела в городе и у меня тоже: хочу поближе познакомиться с часовней Спасителя в соборе. Как я уже сказал, мы договорились встретиться в четыре. Быть может, вы присоединитесь к нам?

— Сожалею, но я не знаю, как долго там задержусь, не исключено, что меня сразу же выставят за дверь. — Агнес заставила себя улыбнуться. — Как я поняла... — она помолчала и надула губы, — они люди богатые, высокомерные и хотят казаться весьма важными особами.

— Понятно, значит, они вот такие, — напыжившись и надув, как и Агнес, губы, заключил Чарльз.

Оба весело рассмеялись.

— Уже гораздо лучше, — произнес он. — Такой я вас и запомнил.

Услышав это, Агнес поправила шляпку, расправила лацканы жакета и поднялась.

— Вот мы и приехали, — с некоторым сожалением в голосе проговорила она.

— Да, приехали.

Поезд остановился. Мужчина помог ей выйти из вагона, и они вместе направились по перрону.

— Давайте условимся так, — предложил Чарльз. — Если вы освободитесь к четырем часам, приходите на мост, там можно постоять и полюбоваться видом на реку, при этом не привлекая к себе внимания. Хотя мне трудно представить, чтобы на вас не обратили внимания.

— Это все из-за одежды, да? Это она меня так изменила? — отводя глаза, тихо спросила Агнес. — Вы знаете, обычно я так не одеваюсь. Эти вещи принадлежали женщине, для которой привычны подобные наряды.

— Должен признаться, — без тени иронии заметил мужчина, — я не встречал еще столь правдивого человека, как вы.

— Глуповатого и простоватого, вы это имели в виду?

— Нет, именно правдивого, — резко возразил Чарльз. — Большинство девушек на вашем месте сочинили бы какую-нибудь историю, чтобы показать себя в выгодном свете. И позвольте вам сказать: вы просто созданы для таких нарядов.

— Я принимаю этот комплимент и не стану возражать, — взволнованно ответила Агнес. — И знаете почему? То же самое сказали мне три милые женщины, мои добрые друзья, живущие с нами по соседству. Они владеют шляпным магазином. Благодаря им ко мне попала эта одежда. В общем, целая история. Если бы вы писали романы, — с мягкой улыбкой заметила девушка, — вам она, возможно, пришлась бы кстати.