Птица без крыльев
Шрифт:
— Внешне — нет. Но манерой говорить и умением дать быстрый и остроумный ответ — безусловно. — И понизив голос, спросил: — Ваша мать будет горевать об отце?
— Нет, ни капли.
Чарльз удивленно поднял брови.
— И я также, — продолжила Агнес. — Он показал себя человеком злопамятным и к тому же очень опасным. Возможно, мне не стоило бы так говорить, потому что отец оставил мне приличное состояние, но сделал он это в отместку матери и Джесси.
— Вы хотите сказать, что в своем завещании он ничего им не оставил?
— Ни пенни. Но, как ни странно, его смерть сблизила меня с матерью. Между нами никогда не было теплых отношений. — Агнес отвела
— Но что удерживает вас здесь?
— Я не могу оставить маму. Это ее дом, и потом, кроме меня у нее никого нет.
— Рано или поздно вам все равно пришлось бы с ней расстаться, к примеру, если бы вы вышли замуж.
— Но тогда был бы жив отец, и плохо ли, хорошо ли, но они жили бы вместе. И еще сестра оставалась бы с ними.
Любуясь девушкой, Чарльз тихо, но настойчиво продолжал свои вопросы:
— А что может помешать вашему будущему мужу поселиться здесь с вами?
Она плотно сжала губы, веки ее дрогнули.
— Мне сложно это представить.
— Почему же?
Агнес пробормотала что-то неопределенное и попыталась встать. Стараясь сделать это быстрее, она оперлась о край дивана. Но, потеряв равновесие, ударилась забинтованной рукой о деревянный подлокотник и сдавленно застонала.
Чарльз тотчас же оказался рядом.
— Ах, моя милая, моя дорогая! — помогая ей, воскликнул он. — Простите меня, я совершенный идиот, такой неуклюжий и бестолковый. Я хочу сказать, что вы мне не безразличны. Вы много значите для меня, гораздо больше, чем просто друг. Вы сразу понравились мне, как только я увидел вас в тот вечер накануне Рождества. А помните сахарных мышек?.. Со мной тогда произошло нечто необычное. Я... постоянно думал о вас. — Чарльз взял ее ладонь и прижал к своей щеке. — А я... я нравлюсь вам, хотя бы немного? — тихо спросил он.
Нравился ли он ей! Чувство, испытываемое к Чарльзу, захватило ее целиком, порой ей даже трудно было дышать. Агнес хотелось крикнуть: "Ты не просто нравишься мне, я люблю тебя, люблю! И хочу, чтобы ты любил меня! Да, очень хочу". На протяжении долгих недель она мысленно повторяла эти слова, лежа в постели. Но вслух девушка произнесла лишь то, что говорила себе при свете дня:
— Это ни к чему не приведет.
— Вы не ответили на мой вопрос, Агнес, — настойчиво напомнил Чарльз. — Нравлюсь ли я вам? Я не решаюсь спросить, любите ли вы меня, потому что знаю, это происходит не вдруг, чтобы полюбить, нужно время. Но я смогу пробудить в вас любовь, поверьте. Вы только скажите, нравлюсь ли я вам?
Агнес судорожно вздохнула, изо всех сил стараясь сдержать подступившие к глазам слезы.
— Да, вы мне нравитесь, очень нравитесь, но я... я снова повторяю...
— Это все, что я хотел узнать. — Чарльз
медленно наклонился к Агнес, и их губы слились в поцелуе.— Ах, Чарльз, Чарльз, — она произнесла его имя, закрыв глаза, но тут же резко раскрыла их, услышав смех любимого.
— Ты в первый раз назвала меня по имени, — объяснил молодой человек причину своего смеха. — Это вышло просто замечательно: не Чарли, а Чарльз. Ах, моя милая, я сегодня же расскажу обо всем дома. Знаешь, я уезжал на несколько дней специально для того, чтобы поговорить с Реджи. Мне хотелось поделиться с ним и...
— И что же он сказал?
— Реджи поддержал меня, посоветовав идти вперед и не отступать, иначе инициативу перехватит он. Я уверен, что Реджи так и поступил бы. Совершенно очевидно, что ты ему понравилась. Уж в чем-в чем, а в женщинах он хорошо разбирается: у него большой опыт в амурных делах.
— А как ты думаешь, поддержат ли тебя родители?
— Уверен, они все поймут и полюбят тебя. Знаешь, тебе надо обязательно с ними познакомиться. А когда мы поженимся... — Он вновь весело рассмеялся. — Я еще не сделал вам предложения, мэм, а вы не давали согласия, но тем не менее, когда мы поженимся...
— Ах, пожалуйста, не спеши! Со многим еще предстоит разобраться. Я сказала, что твоя семья... — Агнес умолкла, услышав на лестнице голоса.
— К ней пришли, она занята, — отчетливо прозвучали слова Элис. Ей ответил другой, так хорошо знакомый Агнес голос.
— Я должна ее видеть, я прямо с... — Дверь распахнулась, и на пороге появилась Джесси. — Ах, Эгги! — Она бросилась к сестре, но, увидев Чарльза, остановилась. — Извини, я как-то не подумала... Узнав, что произошло, мы тут же вернулись. Тебя же едва не убили. Отец, вероятно, сошел с ума... Его... уже похоронили?
— Присаживайся, милая, — сказала Агнес и обернулась к Чарльзу. — Это моя сестра, — пояснила она, затем перевела взгляд на дверь: там стояла ее мать, мрачно глядя на Робби Фелтона.
— Робби сразу, сразу же привез меня обратно, — торопливо стала объяснять Джесси. — Да и работы там для него не нашлось, и вообще, ах, Эгги... — в ее голосе слышались слезы, она хотела обнять сестру, но Агнес остановила ее.
— Садись, — коротко промолвила она и вновь взглянула в сторону двери. — Входите, Робби, — пригласила Агнес. Дождавшись, пока он подойдет, представила его Чарльзу: — Это муж моей сестры.
— Здравствуйте, — подавая руку, поздоровался Чарльз.
— Здравствуйте, сэр, — ответил Робби, после небольшого колебания пожимая протянутую руку.
Чарльз прервал неловкое молчание.
— К сожалению, мне уже пора, до свидания, — вежливо произнес он. Молодой человек кивнул сперва Джесси, затем Робби и шагнул к Агнес. — Проводи меня, дорогая, — попросил он, взяв ее под руку. Элис, словно поджидая их, стояла в коридоре у дверей кухни, нервно сцепив ладони.
— Извините, — сказала она, глядя на Чарльза.
Тот благоразумно предпочел не спрашивать, за что она извиняется.
— До свидания, миссис Конвей, — церемонно попрощался Чарльз. — Хочу вас предупредить, что теперь частенько стану вам досаждать.
— Очень приятно. Добро пожаловать в любое время, — любезно ответила Элис и ушла на кухню.
— Не грусти, дорогая. Вот и решение нашлось: вернулась твоя сестра, и мама теперь не одна.
— Чарльз, ты ничего не знаешь. Как-нибудь я расскажу тебе. Здесь все не так просто. Мама ни за что не захочет, чтобы они остались в этом доме. И к Робби это относится в первую очередь. Дело в том, что у его семьи и здесь не очень-то хорошая репутация.