Птица и меч

— Ларк! — окликнул меня Тирас.

Я не обернулась.

Глава 26

Я НАДВИНУЛА КАПЮШОН и быстро зашагала по холму, который вел к кафедральному собору и дальним утесам на границе города. Охрану я брать не стала — я больше не была узницей. Широкий капюшон плаща надежно скрывал лицо, и если кто-то из прохожих меня и узнавал, он предпочитал держаться подальше. Я шла, не поднимая глаз, пока не добралась до колокольни. Там я остановилась перевести дух, ожидая, пока тягучий звон не обозначит конец еще одного часа и наступление вечера.

Солнце уже опускалось за горизонт, щеки пощипывал легкий морозец. Я заметила, что от быстрой ходьбы у меня напрягается живот, словно пытаясь уберечь ребенка от того вреда, который я по недомыслию могла причинить сама себе. Это не было неприятно или болезненно. Но это заставило меня задуматься. Я не могла игнорировать растущую во мне жизнь, сколь бы крохотной она ни была. Тирас делал с моим сердцем то же самое. Оно сжималось, куда бы он ни уходил, заставляя меня помнить, думать о нем — и ждать. «Жди его», — сказала в день свадьбы Гвен. Ее слова оказались пророческими. Я только и делала, что ждала.

Неожиданно я ощутила за спиной Шиндо, его возбуждение и радость оттого, что хозяин наконец его оседлал, а легкие наполнил свежий воздух. Я даже уловила момент, когда он почуял меня и прибавил ходу, но не обернулась для приветствия.

— Ларк, — позвал Тирас.

Его слова разительно отличались от тех, что исходили от его коня. Самыми громкими были упрямая женщина. Я резко остановилась и обернулась, поспешив возразить королю еще до того, как он со мной поравняется. Я, может быть, и упрямая женщина, зато ты бесчувственный осел.

— Ты королева. И должна мыслить соответственно. Вести себя соответственно. Ты должна помнить о долге, даже когда злишься на меня.

Ты выбрал меня, помнишь? Меня. Ларк Корвинскую. Я не Перевертыш. И не могу превратиться в королеву по щелчку пальцев. Он скрипнул зубами.

— Где твоя стража? Ты должна брать охрану, когда уходишь из замка!

Мне не нужны конвоиры. Ты в точности как мой отец. Я больше не буду пленницей.

— Прекрати бродить по темноте, Ларк. Это небезопасно. Особенно когда меня нет рядом.

Я повернулась и зашагала прочь, выведенная из себя его приказным тоном. Тирас пришпорил Шиндо, в два счета нагнал меня и, ухватив за локоть, втащил на коня перед собой — совсем как вечность назад в Килморде. Рука в перчатке накрыла живот ниже пупка. Я мотнула головой, капюшон соскользнул на спину, и губы Тираса немедленно нашли мое ухо, но он не мог решить, отругать меня или ткнуться в шею с поцелуем. В итоге он сделал и то и другое. Щетинистая щека скользнула по моей скуле и горлу, прежде чем он заговорил снова.

— Ты не невидимка. Я знаю, ты думаешь иначе. Но тебе могут причинить вред. — Слова Тираса звучали тихо, но строго. — Зачем ты это делаешь?

Что именно? Злюсь на тебя, когда ты возвращаешься, но избегаешь меня? Он замер, обдумывая ответ.

— Нет, — прошептал король, и слово окрасилось раскаянием; я слепо уставилась за горизонт, стараясь не моргать, чтобы из глаз не потекли злые слезы. — Нет, я не об этом. Зачем ты блуждаешь в лесах по ночам? Я вижу тебя, даже находясь в птичьем обличье. Слежу за тобой. И волнуюсь.

Последние слова неожиданно прозвучали так мягко, что мое самообладание треснуло, как сухие листья под копытами Шиндо. Я знаю, что ты за мной следишь. Потому и хожу в лес. Я ищу тебя. Он сильнее прижал меня к себе и снова приблизил губы к моему уху, но так ничего и не сказал. Его разум источал желание, и оно окутывало нас обоих, затмевая все вокруг. Ты велел мне впустить тебя, Тирас. Умолял об этом. И я впустила. Открыла свои двери нараспашку. А ты… остался на пороге.

Он чертыхнулся и, обхватив мой подбородок, заставил повернуть к нему лицо.

— Разве ты не понимаешь? Я ничего так не хочу, как остаться с тобой. Но я теряю себя!

Я замотала головой, пытаясь высвободиться. Нет. К тоске Тираса примешалось сомнение, но через мгновение он отбросил то и другое и зубами стащил левую перчатку, обнажив то, что под ней скрывалось. Рука короля по-прежнему была человеческой, но кончики пальцев теперь венчали орлиные когти. Я замерла, оглушенная. Сердце колотилось где-то в горле.

— Я даже не могу коснуться тебя без перчаток, Ларк! — простонал он. — Я тебя пораню.

Я не задумываясь накрыла когти рукой. Это были настоящие лезвия вдвое длиннее его обычных ногтей, твердые и заостренные. Пальцы Тираса дрогнули, словно он хотел отнять руку, но в последний момент не решился. Я поднесла его ладонь к губам и нежно поцеловала, после чего приложила к своей щеке. Такой ответ был нагляднее любых слов.

— Я теряю себя часть за частью, — прошептал он. — И ты должна меня отпустить. Джеру нужна королева. Сильная, мудрая и могущественная.

Это не про меня.

— Конечно, про тебя. Я знал это с момента нашей встречи.

Что толку от моего могущества, если я не могу тебя спасти? Внутренний лед, который меня защищал и делал сильной, начал крошиться и таять, пока не хлынул из глаз потоком слез. Тирас крепче обнял меня и прислонил мою голову к своему плечу. Ты выбрал меня, потому что я тебе полезна. Но я тебя выбрала, потому что хотела. Понимаешь, Тирас? Все, чего я когда-либо хотела, — чтобы ты тоже любил меня.

Он замер, отстранился и взглянул на меня сверху вниз. Я с трудом подавила желание вырыть в земле дыру и в нее залезть. Глаза Тираса мерцали в сгущающихся сумерках. Наконец он недоверчиво покачал головой и бережно коснулся моей щеки костяшками пальцев, чтобы сразу же отдернуть руку и спрятать когти в ладони. Затем он без единого слова натянул перчатку и пришпорил Шиндо, словно дар речи ему изменил. Впрочем, мне тоже.

— Я должен тебе кое-что показать. — И Тирас кивнул на узкую дорогу, которая вела вверх к отвесным скалам и неглубоким пещерам, обрамлявшим Дейн с востока.