Птица-слава
Шрифт:
– Ба, да это же конь!
Потянули снова солдаты кастрюльный запах - конячий, смердячий дух.
Обалдели солдаты:
– Такое-то королю!
Бросились к печке. Тащат шипящий противень. Чудо какое-то жарится.
Смотрят солдаты:
– Братцы, так это же кот! Морда, гляди, кошачья!
Рассмотрели солдаты. И правда. Вот и хвост в стороне валяется.
Рассмеялись солдаты:
– Тощий кот и копыто! Ну, братцы, худо пришлось французам, раз такое к столу короля деликатесным выходит блюдом.
Отступает французская армия. Как зверь,
Свечи едят вместо сала. Порох заместо соли. За конский навар дерутся.
Погнал их Кутузов по той же дороге, по которой наступали они к Москве. Места же здесь разорённые. Сами французы тому виной. Вот и прибыли дни расплаты.
Однако это только начало. Расплата ещё впереди.
Г л а в а п я т а я
НЕБО. ПОЛЕ. ПОЛОЗЬЕВ СКРИП
БОЛЬШИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Ещё до того как разгорелась Бородинская битва, в дни, когда русская армия отступала, к князю Петру Багратиону неожиданно явился подполковник Ахтырского гусарского полка Денис Давыдов.
Багратион Давыдова знал давно - когда-то Давыдов служил у него адъютантом, - принял сразу и очень приветливо.
– Ну рассказывай, ну выкладывай. Начальство обидело?
– Нет, - отвечает Давыдов.
– Наградой обойдён? В отпуск, наверное, просишься?
– Нет, - отвечает Давыдов.
Поразился Багратион. Ждёт, что же скажет ему подполковник.
– Вот какую имею мысль, - произнёс Давыдов.
И стал говорить о французской армии. Мол, растянулась армия на сотни и сотни вёрст. От самого Немана через всю Россию тащатся к ней обозы, идут подкрепления, порох, ядра везут.
– Верно, - бросает князь Пётр.
– Всё время туда и сюда мчатся курьеры с бумагами. Длинный французам путь.
– Так, так...
– слушает Багратион.
– Нового не открываешь.
– А новое в том, - вдруг заявил Давыдов, - что надо, ваше сиятельство, оставить у Бонапарта в тылу конные наши отряды. Пусть они обозы и мелкие части щупают. Будет немалый урон врагу. Прошу казаков и гусар - докажу, как возможное.
Пока Давыдов всё это говорил, лицо Багратиона светлело, светлело и даже вовсе расплылось в улыбке.
– Молодец! Дай поцелую.
– Поцеловал.
– Жди.
Багратион тут же пошёл к Кутузову. Начал с того, с чего и Давыдов. Мол, французская армия растянулась на сотни и сотни вёрст... И передал всё слово в слово о просьбе Дениса Давыдова.
Выслушал Кутузов Багратиона:
– Фантазии разные...
Кутузов только что принял армию, готовился к бою и берёг каждый отряд солдат.
– Ваша светлость, - обиделся Багратион, а был он на редкость вспыльчивым, - фантазии в том, что часто мы собственной выгоды не разумеем!
– И потом уже тише: - В этом деле есть полный резон. Тут выйдут большие последствия.
– Ну ладно, голубчик, ладно. Я же ведь так. Человек-то надёжный твой подполковник? Говоришь, из гусар? Им бы пыль по глазам начальству.
– Надёжный, ваша светлость. Пять лет у меня в адъютантах был.
Подумал Кутузов:
"Ладно, может, и вправду дело будет сие значительным".
Распорядился
Кутузов выделить Давыдову 50 гусар и 80 казаков.Так возник первый партизанский отряд. Русская армия отошла дальше, а Денис Давыдов ушёл в леса.
Немало причинили партизаны вреда французам. Фельдмаршал вскоре оценил мудрое предложение Давыдова и теперь уже сам стал отправлять отряды солдат в тыл к неприятелю.
К солдатам всё чаще и чаще присоединялись крестьяне. Они и сами создавали свои отряды. Сотни и тысячи крестьянских отрядов разили теперь врага.
Как в половодье река сокрушает округу, так и тут - на войне народной - прорвался крестьянский гнев. Спустя два месяца, когда русская армия уже перешла в наступление, Кутузов распорядился вызвать в ставку к себе Давыдова.
Он долго смотрел на гусара. Наконец произнёс:
– Тут я как-то при жизни князя Петра назвал твой манёвр фантазией. Прости старика. Только не думай, что я от слов своих отрекаюсь. То, что свершилось, доподлинно есть фантазия.
И так же, как тогда князь Багратион, подошёл и крепко расцеловал Дениса Давыдова.
ТУДА И ОБРАТНО
Слухи о доблестных делах партизана Дениса Давыдова катили в русскую армию валом. Один за одним. То обозы с порохом перехватили, то разогнали идущую артиллерийскую часть. То схвачен курьер с бумагами очень ценными, то сам Давыдов в бою отличился - зарубил четырёх французов.
Стал молодой корнет Васильчиков мечтать о том, чтобы и ему попасть к партизанам. Эскадронного командира просил:
– Отпустите к Давыдову!
К полковому начальнику бегал:
– Отпустите к Давыдову!
Однако начальники не отпускают. Подумал корнет, подумал, взял и ушёл без разрешения. Правда, оставил записку. Мол, не считайте, что я дезертир. Не могу я - ушёл к партизанам.
Стал пробираться он в Гжатский уезд, туда, где были отряды Давыдова.
Едет, думает о Давыдове. Представляется ему партизанский начальник заправским гусаром, в гусарской куртке, в шнурках гусарских, в гусарской шапке с лихим султаном.
Добрался корнет до Гжатска удачно. Разыскал партизанский отряд. Вернее, партизаны у Гжатска его схватили и привели к Давыдову в лагерь.
Глянул корнет на Дениса Давыдова. А где же гусарская куртка, где султан и галун гусарский?!
Стоит перед ним настоящий мужик. Борода крестьянская, кафтан крестьянский, даже кушак крестьянский.
Растерялся Васильчиков. Забыл и представиться. Смеётся Давыдов:
– Честь имею, подполковник Давыдов. Слушаю вас, корнет.
– Васильчиков, - пискнул Васильчиков.
Устал он с дороги, отправился спать.
Уложили его под сосной на шинели, укрыли каким-то рядном.
В общем, началась жизнь партизанская.
Утром стал Давыдов его поучать:
– Что важнейшее для партизана?
Разводит корнет руками.
– Внезапность, - отвечает Давыдов.
– Какая позиция самая лучшая?
– И опять отвечает: - Непрерывность в движении. В чём партизана главная сила? Бить не числом, а умением.
И вот - походы, походы, переходы, ночёвки в лесах.