Птичий глаз
Шрифт:
— Вы как раз вовремя. — Глухарь вышел из кухни, держа в руках сковороду, ручку которой обмотал кухонным полотенцем, чтобы не обжечься. — Омлет готов, сейчас вскипит чайник, и я заварю нам кофе. Думаю, вам тоже спалось плохо и кофе будет очень даже актуален.
Сорока переглянулась со Щеглом, и они сели на диван. Все это было настолько непривычно и неуместно. Сейчас Щегол чувствовал себя еще сильнее не в своей тарелке от того, что Гнездо по праву принадлежит одному только Глухарю, и Щегол здесь буквально на птичьих правах, как бы парадоксально это не звучало. И все же, если отогнать прочь новые ощущения и прислушаться к старым, то уют гостиной и место Гнезда в сердце Щегла не изменилось, он все еще считал это место своим домом, от которого еще был не готов отказаться.
— Спасибо за завтрак. —
— А какие могут быть планы? — Глухарь неспешно потянул кофе из кружки. — Найти того, кто нам козни строит, и закончить это все.
Щегол удивленно вскинул брови. Прежде он никогда не замечал такой решительности от Глухаря. Обычно он молчал, сидел где-то в углу и лишь слушал рассуждения Сокола о планах мести, но теперь что-то изменилось. Глупо было считать, что Глухарь ждал подходящую возможность, чтобы возглавить Птиц. Это скорее было похоже на поддержку Сороки и Щегла, что выжимала из Глухаря все силы. Ему не свойственно рыскать с оружием по городу и искать людей. Глухарь походил скорее на спокойного и уравновешенного человека, что ценой собственного благополучия готов следовать намеченной траектории.
— Хорошо. — Щегол нахмурился и потер глаза, чтобы сосредоточиться. — Что мы для этого делаем? В каком направлении движемся?
— Будем исходить от обратного. — Глухарь откинулся на спинку кресла. — Будем брать в расчет, что это далеко не Бульба, и мы не верим его словам.
— Если честно, изначально в это плохо верилось, но так сильно хотелось, чтобы это все закончилось. — Сорока вздохнула и закинула ногу на ногу.
— Но Бульба не мог оказаться просто посторонним в этой истории, иначе бы не взял вину на себя.
— Верно, значит, он кого-то выгораживал. — Глухарь потер бороду, а после посмотрел на Щегла. — Либо он любит и уважает этого человека, либо…
— Боится. — Щегол облокотился на колени. — Он выглядел очень напуганным и просил его убить. Думаю, его запугали и в итоге он сам не выдержал.
— А как мы вышли на Бульбу? — Сорока вскинула голову и задумчиво нахмурилась. — Ах да, Чиж нашел.
Неприятно кольнуло внутри, и липкий ком застрял в горле. Стоило бы, наверное, сказать, что Чиж не имеет никакого отношения к информации о Бульбе и все лавры должны достаться Огинскому, что благородно помог Птицам. Даже несмотря на то, что Сокола уже нет рядом, и больше никто не обвинит Щегла в предательстве, все равно было страшно, ведь эту тайну он собирался унести с собой в могилу.
— Чиж тут не причём. — Голос прозвучал слишком хрипло, и Щегол испугался сам себя. — Мы с Сизым тогда решили попросить помощи у Огинского, а чтобы Сокол не обвинил нас в предательстве, сделали Чижа подельником.
Сорока показательно развернулась к Щеглу и окинула его взглядом с ног до головы.
— А в тихом омуте, как говориться… — она скривила уголки губ вниз. — Удивил, конечно. Может, тогда снова обратимся к нему за помощью? Тем более, Щегла он знает. Не будем уж откровенничать про убийцу Сизого, а можно так завернуть, например, про тех, кто работал с Бульбой.
— Думаешь, стоит? — Глухарь неуверенно на нее покосился. — Даже если он и согласится, не будет ли слишком просто? Этот человек не похож на того, кто светится в таких очевидных местах.
— Пусть хоть где-то будет просто. — Сорока всплеснула руками. — Я больше не вижу других вариантов. Его номер вроде есть в телефонной книге. Вот пусть Щегол ему наберет и встретиться. — Она вскочила с дивана и обернулась на Глухаря и Щегла. — Я сильнее всего хочу, чтобы это закончилось. Если у нас есть возможность упростить себе жизнь, мы лысые что ли, чтобы ей не воспользоваться?
Глухарь молчал и, как показалось Щеглу, слишком долго молчал. Его брови то и дело сходились на переносице в задумчивой гримасе, и сам он пребывал в глубоких сомнениях о правильности данного решения.
— Хорошо, звоните, — он хлопнул себя по коленям. — Только встречусь с ним я сам.
Сорока подскочила на месте от радости и, пока Щегол договаривался с Огинским о встрече, она собирала Глухаря, словно на свидание. Она постоянно твердила, что он должен выглядеть презентабельно, чтобы его не
сочли за сумасшедшего деда. Огинский долго не решался, но в итоге согласился встретиться с Глухарем в кабаке под названием «Погребок» не так далеко от окраины города. Огинский сослался на то, что сегодня он выходной, и ему удобнее будет добраться туда, чем ехать до участка. Сердце Щегла противно колотилось и мешало рационально оценивать ситуацию. Все ведь в порядке, тогда почему его так трясет?— О Сороке позаботься. — Глухарь улыбнулся Щеглу перед тем, как сесть в «Буханку» вместе с Плюшей и уехать на встречу с Огинским.
* * *
Ласточка размеренными шагами ступала между скромных надгробий. От осеннего дождя размыло рыхлую землю, и ее ботинки тонули в грязи. Солнце едва начинало пробиваться сквозь толстый слой туч, из которых еще недавно лил проливной дождь. Ласточка улыбалась встречному ветру, развивающему ее волосы в разные стороны. Погода хоть и была непредсказуема, но здешние места всегда отдавались в сердце особой печалью и спокойствием. Будто ты приходишь на встречу со старым другом, которому не слишком то и сдались эти встречи, зато для тебя они носят особенный, сакральный характер и всегда цепляют в самое сердце. Ласточка дошла до конца кладбища и присела у двух надгробий. Оглянувшись по сторонам, она отметила, что могил прибавилось в этой части кладбища. Если двенадцать лет назад этот участок считали уделом бедняков и одиночек, то теперь, за отсутствием иного места, здесь хоронили и всех остальных. Ласточка провела рукой по холодному кресту и улыбнулась.
— Привет, Дрозд, — она присела на корточки, все также держа руку на кресте. — Сокол у нас опять бесится. Может, на него так влияет смена сезонов, а может старость, — она усмехнулась. — Тридцать лет уже не шутки. Я, кажется, вчера у него седой волос на бороде заметила, — Ласточка взглянула на небо. — Жаль, что твоих седых волос я никогда не увижу. Мы с ним снова в здании. В том, куда ты нас привел после нападения на дом Филина. Оно тоже постарело и, возможно, скоро развалиться вместе с нами. Сокол хоть и обижен на меня, но не прогоняет. Наверное, понимает, что мне некуда без него идти, а ему не на кого ворчать больше. Вот так и получается. Прошло двенадцать лет, а мы с ним снова под одной крышей, наедине. Снова без тебя. Знаешь, сколько не думаю, всегда прихожу к мысли, если бы ты был с нами, то мы были бы другими. Не брошенными, свободными. И сильнее, чем сейчас. — Ласточка поджала губы. — Прости, что прихожу жаловаться к тебе уже какой год. Ты там, наверное, с Филином, с мамой, наверное, счастлив. Готова поспорить, что злитесь жутко, куда мы скатились и во что превратились. Но что поделать, иного выбора у меня не было, а если и был, то мне он не нужен. Я знаю, что ты слышишь. Слышишь и хочешь закатить глаза или вспылить из-за моей беспомощности и сентиментальности. Ты единственный, кто может меня выслушать и не осудить, а вообще, я была бы рада услышать от тебя осуждение, да что угодно, лишь бы не тишину. — Ласточка погрузила лицо в ладони. — Дрозд, я так сильно по тебе скучаю, что даже не вообразишь. Братец, я так хочу домой.
За спиной послышался шорох шагов. Ласточка обернулась и увидела невысокую женщину, что медленно шла вдоль могил к самому концу кладбища. Ее лицо было заплаканным, и она постоянно утирала слезы. Женщина остановилась рядом с Ласточкой и посмотрела на надгробие рядом с могилой Дрозда.
«Анатолий Тарасов 1974–2007».
Смешанные чувства переполнили Ласточку, и хотелось одновременно заплакать и рассмеяться на эту глупую шутку. Братец, твой убийца теперь лежит рядом с тобой. Все же рассудок взял верх над горячим сердцем, и Ласточка подошла к женщине.
— Недавно потеряли? — получив утвердительный кивок, Ласточка продолжила. — Кто он вам? У меня тут рядом брат лежит, — она указала на надгробие Дрозда.
— Сын. — Женщина утерла слезы и посмотрела туда, куда указывала Ласточка. — Ой, он у вас совсем молодой был, почти ровесник моего, — женщина посмотрела на Ласточку. — Мой вот самоубийством жизнь покончил, оставил меня совсем одну. А у вас с братом, что случилось?
— Убили, — Ласточка проглотила ком, что встал поперек горла. — Неспокойное время тогда было.