Птицы знают лучше

Она шла след в след за Величем, вертела головой, но задавать вопросы не осмеливалась. Деревня — если можно так назвать полдесятка заброшек — опустела уже давно. Опустела не потому что люди уехали в поисках лучшей доли, не состарилась вместе с жителями. Ее покинули в спешке.

Ржавые остовы — чьи-то велосипеды возле заборов. Полуистлевшие лохмотья — останки белья на веревках. Вода давно протухла в позабытом у колонки ведре. Опрокинутая детская коляска у дороги едва видна за мертвыми сорняками…

"Так, — сказала себе Саша, — это уже слегка перебор."

— Виктор Петрович! Людей ведь успели эвакуировать? Ответьте, пожалуйста.

Бригадир промолчал. Он вошел во двор одного из домов — чуть более целого, чем прочие: крыша не провалилась, а разбитые стекла в окнах заменили фанерой. Внимательно глядя под ноги, поднялся на разрушенное крыльцо. С трудом, далеко не сразу открыл входную дверь.

— Нам — сюда, — бросил он Саше. Она поднялась следом, у двери замешкалась и принюхалась: из темного нутра дома потянуло затхлостью, мышами и гнилью.

— Рябинина, не позорьте звание волхва: у вас целых три мощных фонаря, — насмешливо сказал бригадир. Он толкнул Сашу, заставив перешагнуть порог.

Дверь захлопнулась за ее спиной, и дергать ручку оказалось бесполезно: бригадир не просто так прихватил с собой замок.

— Два часа, Рябинина. Вы проведете в этом доме два часа, потом я вернусь за вами. Засекайте время. Все, что нужно, у вас в карманах. И — нет: эвакуировать успели не всех.

***

Продержаться два часа — таково было ее задание. Не выбраться максимально быстро, применив волшбу — к чему тогда ехать на полигон? И не зачистить мрети — ей не дали ни маску, ни огнемет.

"А если бы и дали! — зло фыркнула Саша, — Как будто я умею им пользоваться. Разве только — подпалить дорогое начальство, а потом сказать, что так и было?!"

Очевидно, ей полагалось встретиться в темноте со своими демонами. И навалять им.

— Нелепое задание, да, Степочка? — обращалась она к сычу, но голос повысила: пусть бригадир тоже послушает. — Допустим, я — злая ведьма. Быстренько договариваюсь с тьмой, оставшиеся два часа режусь с ней в карты на раздевание прямо у входа. Как определить, что я прошла тест? Тут есть камеры?! — она пошарила лучом по стенам и потоку. — Нет. Ни одной не вижу. Или, допустим, я — дура, неуч и лузер. Ах, простите, забыла: Виктор Петрович не любит неологизмы. Тьма быстренько съедает меня прямо у входа, а кое-кто мерзнет два часа, как идиот, в ожидании результатов!.. — последние слова она прокричала, упав грудью на дверь. Ответом ей был скрип дерева, неожиданно прочного, да сердитый писк Степлера. Саша окинула взглядом крошечное пространство, которое не тянуло ни на холл, ни на сени. Выбрала один из нескольких темных проемов, взяла в каждую руку по фонарю и решительно шагнула в комнату.

— Доброго времени суток! — возвестила она. — С вами канал "Покинутая попаданка". И сегодня эта попаданка ведет репортаж черт знает откуда, потому что ее будущий босс… козел! О. Степочка, смотри: керосиновая лампа. Какая красивая. Да в ней еще и булькает! А теперь изучим печь — гармоничное сочетание голландской и русской. Где-то здесь должны быть… Та-да-а! Спички. Да будет свет. На что спорим, кроме лампы я найду в доме швейную машинку и винтажное радио?.. А может быть, даже коллекционные монетки!

***

Продолжая нести околесицу в полный голос, пародируя ролики, виденные на ютубе, Саша обходила дом — комнату за комнатой. Их оказалось неожиданно много, отделенных друг от друга разномастными дверями, чаще — хлипкими и простыми, но встречались на удивление красивые. Один раз попались антикварные, двойные, абсолютно не уместные посреди избушки — такие Саша видела в старинной петербургской квартире. Планировка дома наводила на мысль: либо комнаты пристраивали бессистемно, либо волшебница-недоучка заблудилась и ходит кругами. Она была бы рада пожертвовать чем-нибудь из косметики, чтобы оставлять на дверях метки, но — увы! — рюкзак ждал хозяйку в машине. В очередной комнате она без сил опустилась на полусгнивший матрас. Тут же вскочила с кровати: инъекции не давали забыть о себе. Вскочила, как оказалось, вовремя: останки кровати отсалютовали ей пружинами — точно там, куда она села. Саша потрогала их пальцем: железяки были не только ржавые, но и весьма острые.

— Повезло, — задумчиво констатировала она, оглядываясь, — А ты притих, Степочка. Считаешь, тут безопасно?

Сыч тоже повертел головой и пискнул что-то неопределенное. Он не жужжал и не лаял, это обнадеживало. Саша вздохнула: в глубине души — где-то очень глубоко она была немного разочарована. Уже час, как она заперта в темном доме. Самая большая опасность, встреченная за это время — злые пружины, грозившие ей столбняком и гангреной. С запахами она свыклась, страшных теней не увидала ни разу.

— Привал! — объявила Саша и пнула кровать напротив. Та выглядела прочнее, на гостью не покушалась, да еще и подошла ей по росту — в отличие от предыдущей. Лечь удалось с первого подхода, удачно продавленный матрас принял тело, как родное. Саша рассеянно оглядывала комнату, водя лучами фонарей из угла в угол. Это оказалась детская — логово двух мальчишек не старше третьего класса здешних школ: на возраст указывали и вещи, и увлечения. Младший облепил стену над кроватью наклейками-мультяшками. Брат, чью кровать заняла Саша, уже интересовался более солидными вещами. Его стена пестрела наклейками-машинами и любительскими фотографиями, снятыми на местный аналог "Полароида". Вот филин с рваным мячом в клюве. Пожилая женщина накрывает на стол. О, да! Эти блинчики с вареньем стоило запечатлеть! Здесь — старик копается во внутренностях видавшего виды автомобиля. А вот — злорадное фото: младший братец загремел с велосипеда, и прямо в крапиву. Последнюю из фотографий сделал не сам начинающий папарацци — на ней были все четверо: светловолосые мальчишки, седые старики и Защитник.

– Конечно же их спасли, правда, Степа? Иначе и быть не может! — уверенно сказала Саша сычу. — Это случилось… сколько — почти двадцать лет назад? У ребят, наверное, уже свои семьи. Кстати! Там же карандаш на столе? Отлично, теперь есть чем отмечать дорогу. Только отдохну еще пару минуточек…

Уютная даже спустя многие годы, совсем не страшная комната и удобная кровать сделали свое дело. Саша закрыла глаза. Через мгновение она уже крепко спала.

***

Осознанный сон далеко не всегда бывает приятен. Осознанный кошмар — то, что впору желать только злейшим врагам. Ты можешь сколько угодно разевать рот — закричать не получится. Можешь терзать кнопку исправного фонаря непослушными пальцами — он больше не светит. Как, в таком случае, на стенах появились тени? Ах да: им помогла керосинка, зажженная незваной гостьей. Но разве лампа не осталась за несколько комнат отсюда?..

Все эти вопросы возникли и тут же забылись, когда одна из четырех теней приблизилась к Саше. Игнорируя законы физики вообще и лампу — в частности, она скользнула по стене, а в следующий миг уселась на грудь волшебнице-недоучке.

Тень была размером с ребенка шести-семи лет. Тяжесть, которая свалилась на Сашу, наводила на мысли о каменных глыбах.

В мире тьмы никому не приходило в голову придумывать забавную добрую нечисть. Сказка о Наташе и Кузе осталась в другой Вселенной. Духи этого дома были чудовищами — как и бесконечного множества прочих покинутых зданий. Тень вдавила жертву в постель, стала медленно, но верно гасить сознание. Кто-то другой сдался бы, но не Саша, которой тень замечательно помогла прочувствовать следы от уколов — все до единого. Беспамятство как рукой сняло.

"Это домовой, так? Что делают с домовым? Задают вопрос!"

— Ты кто?! — ляпнула Саша голосом, мелодичным, словно вопли сипухи. Слова были неправильные: полагалось спрашивать что-то о добре, но голова работала слишком плохо. Саша могла поклясться: тень удивилась — то ли вопросу, то ли наглости жертвы. Так или иначе, страшная тяжесть исчезла, и это было самое главное. Тень снова скользнула по стене, призрачная рука задержалась на фотографии.

В следующий миг все фонари засияли. <