Птицы

Красный «трофф», отполированный так, что в нем отражались дома, газетные киоски и прочие «троффы», небыстро, но уверенно катил по заметаемым снегом улицам города. Он преодолел Гротвей, проехал холмовой Шелли, пересек сонный Докери. И двинулся дальше, к центральным районам.

За штурвалом сидела великолепная во всех смыслах мадам Фанни Розентодд в больших штурманских очках и модной клетчатой кепке. Под восхищенные взгляды двух детей, устроившихся на заднем сиденье, она ловко и умело управляла экипажем — толкала рычаги справа и слева, время от времени тянула цепочку тяги, сжимала клаксон и даже язвительно и остроумно переругивалась с кем-то в других «троффах».

До сего момента Финч и вовсе не представлял, чтобы женщина могла управлять экипажем — он считал, что они просто неспособны на это — так кто-то говорил, он уже и не помнил, кто именно. Но, глядя на беззаботную Фанни, уверенно и задорно проводившую «трофф» сквозь заторы в такие щели между прочими экипажами, где и мышь бы не проскользнула, он подумал, что она даст фору многим мужчинам.

Фанни собиралась отвезти их домой лично, чтобы они не встряли в какие-нибудь новые неприятности, но сперва ей нужно было посетить еще одно место. Именно туда они как раз и направлялись. Детям очень повезло, что мадам Розентодд вызволила их из лап Боргало, поскольку уже как раз собиралась уезжать из «Пересмешника». Страшно подумать, что случилось бы, если бы кавардак в кабаре произошел на пять минут позже.

— Хозяин привез Боргало и его брата Вингало откуда-то из жарких стран, — сказала она. — Там они были самыми жестокими и опасными головорезами. Занимались тем, что предоставляли резчикам по кости сырье для их работы. И не всегда в ход шли одни лишь зубы и кости животных, если вы понимаете, о чем я…

Финч глядел в окно. Город готовился к буре. В домах заготавливали провизию и растопку — все чаще можно было увидеть громыхающие по улицам зольные фургоны, развозящие уголь, масло и цилиндры химрастопки для печей, фонарей и ламп.

Он повернулся к Арабелле, чтобы что-то ей показать, но, увидев, что та сидит, угрюмо обняв себя руками, и хмурит брови, забыл, о чем хотел сказать.

— Ты что? — спросил он.

Она поглядела на него сурово, как учительница.

— Злодеи знают о тебе, — сказала Арабелла. — Знают, что ты пытаешься влезть в их дела. Птицелов сказал дяде Сергиусу, что с тобой разберутся.

— А, — беспечно ответил Финч. — Думаю, это они про убийцу. Ну так я и без того все о нем знаю.

— Что?! — поразилась Фанни. — Что еще за убийца?!

Финч махнул рукой.

— Да всего лишь неуловимый охотник, который умеет ходить по стенам, летать и исчезать в снегу. Ничего особенного!

— Утром ты другое говорил, — напомнила Арабелла. — И чуть не выстрелил в меня через дверь.

— Что?! — снова поразилась Фанни. — Финч, я, признаться, тебя недооценила! Откуда у тебя оружие?

И прежде, чем он успел ответить, Арабелла раздраженно сказала:

— Старый сбрендивший сосед ему дал. И у него всего лишь один патрон.

— Для одного убийцы хватит, — убежденно ответил Финч. — Главное — как следует прицелиться.

— Это, конечно, не лишено логики, но утешает мало, — улыбнулась Фанни. — Вы мне наконец расскажете, что произошло в «Пересмешнике»? Я хотя бы надеюсь, вы не зря перевернули его кверху дном?

— Да, мы кое-что узнали, — кивнул Финч. — Все становится хуже… — он поглядел на Арабеллу. — Ты согласна?..

— Что? — Арабелла вздрогнула, словно вопрос Финча, вырвал ее из мрачных размышлений. — А. Да. Все очень плохо.

Мадам Розентодд вырулила на мост, который вел в Рривв. Они почти-почти были в одном из центральных районов. Финч полагал, что Арабелла станет не отлипая глазеть в окно, пораженная множеством вывесок, красивыми домами, толпами людей и целыми стаями экипажей, но она все также глядела перед собой. Финч нахмурился: она вела себя так, словно он уже что-то натворил. С момента, как они покинули кабаре, она выглядела очень странно.

Мадам Розентодд глянула на детей через круглое зеркальце заднего вида, установленное над штурвалом.

— Итак. Может, уже расскажете, что вы ищите и что пытаетесь выяснить? — спросила она. — Я хотя бы буду знать, о чем поболтать с вашими любезными родителями после изъявлений соболезнований на ваших похоронах, когда очередная ваша авантюра провалится! — И она рассмеялась, словно это было хоть чуточку смешно.

Финч бросил быстрый взгляд на Арабеллу — та, не поворачиваясь, утвердительно кивнула: она верила Фанни. Но ему нужно было убедиться:

— Вы не будете нас отговаривать или жаловаться… ну, другим взрослым? — он уточнил: — Правильным взрослым?

Фанни Розентодд хмыкнула.

— Сочту это за комплимент! Может быть, я и не правильный, как ты выразился, взрослый, Финч, но мне хватает ума понять, что и вы не совсем правильные дети. Поскольку убеждена, что правильные дети не таскаются по кабаре, не убегают от убийц, заговоров не раскрывают и не носят с собой оружие. Уверена, все это из-за новомодных книжек, полных опасностей и приключений, но что уж тут поделаешь… И при этом кто я такая, чтобы обременять вас нотациями и нравоучениями. Вы ведь меня и так не послушаетесь, даже если я велю вам безвылазно сидеть дома, верно? И можете быть спокойны, я, как некоторые заявляют, настолько бессовестная и ветреная особа, что даже не подумаю вести себя, как благовоспитанная дама, что в вашем случае означает — не побегу докладывать о ваших проделках вашим родителям или в полицию. К тому же я вам не мама, не няня, не ваша учительница и не мистер городской судья. Кто знает, а вдруг то, чем вы занимаетесь, очень важно! Вдруг только вы сможете раскрыть заговор и остановить убийцу!

Дети были поражены ее словами. Фанни Розентодд была просто прекрасным человеком, если взглянуть на нее глазами ребенка. Ну, или просто ужасным, если судить с точки зрения степенного, рассудительного взрослого. Ее слова напомнили Финчу разговор с мадам Кларой на пустыре — та также не считала нужным их наказывать или отговаривать…

Финч и Арабелла, перебивая друг друга, рассказали мадам Розентодд о том, что с ними успело произойти. Они опустили лишь то, что кое-какие участники всех этих таинственных дел — не люди.

«Трофф» полз через Рривв. Уличное движение здесь было таким запруженным и тесным, что даже мадам Розентодд не могла через него протиснуться и вынужденно плелась в экипажной толчее.

— Давайте все расставим по местам, — предложила Фанни, когда дети закончили рассказ. — Потому что я уже немного запуталась в этих злодеях. Их как-то слишком много… — Дети синхронно кивнули, и она продолжила: — Есть два Человека в черном, так? Одного зовут Гораций Горр, он владелец ателье в Фейни, а второй — тот тип из «Пересмешника», Птицелов. Они компаньоны и работают на кого-то по имени Гелленкопф.

— Круа Гелленкопф, — подсказал Финч. — Так его назвал Одноглазый.

— Да. — Фанни вывела «трофф» на проспект, где располагалась стекольная лавка, в которую ходил Финч, но он даже не обратил на это внимания. — Итак, они работают на Круа Гелленкопфа, а на них, в свою очередь, работают агенты: твой, Арабелла, подставной дядя Сергиус Дрей и ваша соседка миссис…

— Чаттни, — подсказала Арабелла. — Все верно.

— При этом есть еще Одноглазый. На кого он работает?

— Он не работает, — сказал мальчик. — Он, скорее, с ними в сговоре. У него какие-то свои цели. Он ненавидит мадам Клару.