Птицы

— Финч, ты в чем-то прав, разумеется, но нельзя обвинять всех и…

— Еще как можно! — выпалил мальчик. — Вот вы! И ваша тайна! Я уже знаю, что вы не Кэрри. Я думал, что вы Кэрри, но вы — не он. Но все равно, у вас тайна! Вы говорили о мисс Коллн! Вы участвуете в заговоре моего… — он запнулся, — Птицелова!

— Что? — удивился доктор Нокт. — Какого еще Птицелова?!

— Не прикидывайтесь! Вы все знаете! Вы появились здесь, а потом я нашел мистера Франки, а мистер Дрей убил младенца мадам Клары!

Доктор Нокт остановился и обернулся. Они были уже на четвертом этаже.

— С меня довольно, Финч, — металлическим голосом сказал доктор. — Я с места не сдвинусь, пока ты мне все не объяснишь. Ты только послушай себя! Ты говоришь ужасные вещи!

— Совсем недетские вещи, да? — гневно выдохнул Финч.

— Вот именно. Но дело не в этом.

— А в чем же тогда?

— Ты говоришь об убийствах! Что еще за младенец? Убили младенца? Мадам Клара поэтому кричала? Кто ее изранил? Что здесь творится, в этом безумном доме?! Что с вами всеми здесь творится?!

— Нет! — воскликнул Финч. — Вам не удастся меня отвлечь. Арабелла сказала, что так и будет, и велела держать с вами ухо востро. Она читала в какой-то книжке, что злодеи всегда пытаются заболтать зубы!

— Правильно будет: заговорить зубы.

— Вот видите! Вы и есть злодей!

— Никакой я не злодей! Ты наглый… — Доктор прервал себя, увидев, как у Финча дрожат руки, и оружие в его руках дергается из стороны в сторону, вверх-вниз. Он изменил тон: сделал его мягче, ласковее: — Послушай, Финч, опусти револьвер. Я боюсь, как бы ты не совершил то, о чем можешь пожалеть… Здесь нет никаких злодеев, я — простой доктор, живу в Фейни. Меня зовут Найджел Нокт, я обычный человек, и не собираюсь причинять вред ни тебе, ни кому бы то ни было.

— Я вам не верю!

Глаза доктора блеснули.

— Но у тебя нет выбора, так ведь? Именно поэтому ты, не доверяя мне, все же отправился за мной. Насколько я понял, в вашем доме не живут доктора. Только я могу помочь мадам Кларе и тому джентльмену.

Финч поглядел на него со всей неприязнью, на какую только был способен.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — Может, я и опущу револьвер. Но сперва вы расскажите, что вас связывает с Птицеловом! И что он вам велел сделать!

— Я снова тебя спрашиваю: какой еще Птицелов? Я не знаю никакого Птицелова.

— Вот видите! — угрожающе качнул револьвером мальчик. — Вы врете! Вы такой же, как и все взрослые!

— Я говорю правду.

— Вот и говорите ее! Прямо сейчас!

— Здесь, на лестнице? Это не лучшее место для подобных бесед…

— А мне нравится эта лестница! Я по ней каждый день хожу туда-сюда! Это моя, можно сказать, любимая лестница! Хватит забалты… заговаривать мне зубы!

Доктор сдался.

— Я в вашем доме оказался из-за мисс Коллн, — сказал он. — Насколько я понял, ты ее знаешь…

— Да!

Доктор Нокт вздохнул и начал рассказывать:

— За два дня до начала бури я обнаружил в сугробе под своим окном женщину. Признаюсь, меня испугал ее вид, но я не мог бросить ее там, пусть даже она и… — он замялся. — Не мне выбирать, кого лечить. Она умирала у меня на пороге, и у меня не оставалось иного выбора, кроме как занести ее к себе в дом и попытаться спасти. Я не должен тебе этого рассказывать, но… она была сильно изувечена — все ее тело под пальто было изрезано, в некоторых местах отсутствовали целые куски кожи, как будто их с нее срезали лентами. Она пришла в себя, испуганная и не понимающая, что происходит. Назвала свое имя. Ее одолевал горячечный бред: она все твердила, что он вернулся (я так и не разобрал, кто), что нужно предупредить племянницу какой-то королевы и что нужно найти племянника какого-то человека из песка. Я пытался узнать, кто с ней это сделал, но она так и не сказала. Вместо этого мисс Коллн попросила дать ей умереть, а потом потеряла сознание. Мы с моей помощницей мисс Тёрнби обработали ее ужасные раны и перевязали, хотя это было непросто: кровь долго не желала останавливаться. За все время мисс Коллн приходила в сознание всего пару раз. В последний такой раз она сказала: найди Клару Шпигельрабераух. И назвала этот адрес. Это было вчера днем, незадолго до начала бури. Я тут же собрался и отправился в Горри, чтобы найти эту мадам Шпигельрабераух. Вот и вся история. Я не знаю никакого Птицелова!

Финч молчал. Он слушал, затаив дыхание, и сам не заметил, как нечаянно опустил револьвер.

— С ней был кто-то? — спросил мальчик. — Мужчина. На нее похожий. Тоже с длинным носом.

— Нет, мисс Коллн была одна. Кто она такая? Или вернее, что она такое? Есть и другие? Такие же, как она?

Финч не успел ответить.

— Эй! — кто-то негромко позвал сверху, и из-за лестничного перила высунулась невероятно раздраженная мордашка Арабеллы. — Ну что вы там стоите?! Им стало хуже!

— Мы идем, юная мисс. — Доктор мгновенно взял себя в руки. Напоследок он глянул на Финча и сказал: — Знаешь, что еще делают настоящие злодеи, кроме заговаривания зубов?

— Что? — спросил мальчик.

— Стреляют в спину. Смотри под ноги на лестнице. Не хотелось бы, чтобы ты споткнулся с этой штуковиной в руках.

После чего развернулся и поспешно пошагал вверх. Финч ринулся за ним. Вскоре дверь квартирки № 12 хлопнула, и дом снова погрузился в тишину и сонливость…

…А внутри упомянутой квартирки тем временем происходили вещи, которые, прознай о них кто-то, могли бы поставить на уши весь дом.

Доктора провели в комнату дедушки Финча, где на широкой кровати рядышком лежали мадам Клара Шпигельрабераух, новая домовладелица, и мистер Риввин. Их глаза были закрыты, а лица бледны — не по-не-птичьи, а мертвенно. Рука мадам Клары безвольно свисала, с нее на пол капала черная кровь.

У кровати, заламывая руки от бессилия, стояла банкирша с улицы Мэпл, заплаканная и встревоженная. Стоило двери комнаты отвориться, как женщина бросилась к вошедшим с надорванным всхлипом: «О, вы привели его!»

Доктор Нокт кивнул ей, подошел к кровати и поставил на тумбочку у изголовья свой черный саквояж. Склонился к мадам Кларе, взял кончиками пальцев ее за запястье, после чего проверил и мистера Риввина, а затем покачал головой.

— Что?! Что это значит?! — воскликнула банкирша с улицы Мэпл. — Я знаю эти вот качания головами! Ни о чем хорошем они зачастую не свидетельствуют!

Доктор раскрыл саквояж, порылся внутри, извлек из крошечного коричневого конвертика пару пилюль и вручил их банкирше с улицы Мэпл.

— Что?! — Она отпрянула с таким видом, будто он предлагал ей либо гремлинскую отраву, либо, что оскорбляло чувство ее достоинства, успокоительное. — Что это такое?! Зачем оно?! Я не буду!

— Мадам, — твердо сказал доктор Нокт. — Вы на грани обморока. Дети, в сравнении с вами, ведут себя, как взрослые. Выпейте и успокойтесь. Вам это нужно, поверьте мне на слово.

— Это возмутительно! Как вы смеете! Ничего я не буду…

— Выпейте, мэм! — гневно велел Финч, и женщина нехотя послушалась: обиженно схватила пилюли и засунула их в рот. После чего принялась с демонстративным отвращением жевать.