Птицы

Мистер Горр между тем взял в руки большие портняжные ножницы и начал вырезать из ткани детали. Щелк! Щелк! Щелк!

– Мы так ничего от них не добились, – сказал он. – Пока что они не выдали ни слова правды. Карран уже почти убит пытками, но Коллн каким-то образом удалось сбежать.

– Она долго не протянет, – хищно усмехнулся Одноглазый, глядя в спину хозяина ателье. – И я буду очень рад, если ее обнаружит Кэрри. Он тогда сам ее убьет. И конец нити этой замечательной кровавой иронии свяжется с ее началом.

– Но это ничего не изменит, – напомнил мистер Горр. – Мы так и не знаем, где мальчишка прячет Черное сердце.

«Снова этот мальчишка! – пронеслось в голове Финча. – Кто же он такой?»

Хозяин ателье раздраженно нахмурил брови и добавил:

– Я выскажу предположение, мистер Корвиус, что вы намеренно все усложняете и утаиваете. Почему бы вам просто не рассказать, где живут прочие, чтобы мы их отловили прямо в их гнездах?

– Я ведь не раз говорил вам, – утомленно начал старик. – Я не знаю, где они живут. Они не делятся со мной, а выпытывать опасно. Он спрятал их, боясь, как бы Круа Гелленкопф до них не добрался. После того что случилось с этим болваном Рри, они настороже…

Финч в отчаянии закусил губу. Рри? Мадам Клара говорила, что его свели с ума. Это дело рук заговорщиков? Что он должен был им сказать? Где находится это непонятное Черное сердце?

Корвиус меж тем продолжал:

– Вы очень зря переживаете, Горр. Мои пророчества еще никогда не разочаровывали. Они всегда исполняются. И одно из них исполнится в этот раз. Эти наивные глупцы по-прежнему приходят и спрашивают о своей судьбе, просят совета, просят рассказать им, как поступить…

– Они ничего не подозревают?

– Они верят мне.

– И в этом их ошибка, – усмехнулся мистер Горр. – Но я все никак в толк не возьму: как столько лет вам удается их дурачить?

– О, мой дорогой Горр, – хвастливо начал старик, – для этого нужно уметь тонко просчитывать! Сотни, тысячи вариаций событий! Манипуляции, советы в нужный момент, игра на чувствах и страхах.

– Ваши пророчества – это произведения искусства. – Мистер Горр отошел от верстака и начал закреплять на Одноглазом детали жилетки и брюк, соединяя их булавками.

– Так и есть, Горр, так и есть. Невероятно сложно дергать за нити, приводя их к нужному мне замыслу. Но в итоге, когда мое очередное пророчество сбывается, то есть эти болваны сами его исполняют, стремясь изменить свою судьбу, все узелки связываются, все веревочные ступени встают на свои места, образуя лестницу, я еще на несколько шагов становлюсь ближе к своим целям. Искусство, вы говорите?! Художники – просто жалкие бездари в сравнении со мной! Я рисую по судьбам, размешиваю на своей палитре жизни.

– Очень поэтично звучит.

Старик не оценил похвалы и угрюмо опустил голову.

– Только с этой девкой вечно были трудности, – сказал он. – Она никогда мне не верила. И она очень опасна для всего нашего плана.

Мистер Горр взял в зубы булавку и процедил сквозь нее:

– Мой компаньон как раз занимается Кларой Шпигельрабераух. Он уже очень близко. Его агент добыл все отмычки и скоро выполнит то, что от него требуется. Полагаю, все будет сделано к началу бури.

«Мадам Клара! – в ужасе подумал Финч. – “Агент” – это, конечно же, Сергиус Дрей, и он готов выполнить то поручение, которое дал ему компаньон мистера Горра. У него есть все отмычки! Она в опасности!»

– Да-да, это хорошо… – тем временем пробормотал старик. – Клара не просто заслуживает смерти, я хочу ее слез. Хочу, чтобы ее сердце не остановилось, а разбилось. Разбитые сердца… ах-хр-р… это стоит любых потраченных сил, любого времени. И банка с разбитым сердцем Клары Шпигельрабераух встанет на одну полку рядом с банкой, в которой лежит разбитое сердце мальчишки.

– Вам совсем их не жалко? – спросил мистер Горр безразлично. – Ведь Гелленкопф хочет их уничтожить. Все же они ваши родичи.

– Не родичи они мне, – с презрением ответил старик, и его лицо стало поистине мерзким. – Я ненавижу этих гнусных тварей из стаи Трогмортона. Коппелиус, будь он проклят, украл мой глаз, обрек меня на нищенство и пресмыкание, но его племянник ответит за это. Я отниму у мальчишки все, что у него осталось. Как уже отнял его беременную жену. А когда у него ничего не останется, я вырежу его глаза и отправлю их его дяде в город Слепых. И тогда…

– Эй! – раздалось вдруг за спиной Финча. – А ты еще что здесь делаешь?

Мальчик едва не стукнулся лбом о дверь от неожиданности. Он в ужасе обернулся. Перед ним, белая от ярости, стояла мадам Крипке.

Его поймали! Он попался!

Финч не стал придумывать оправдания, а вместо этого ринулся к лестнице и попытался пробежать мимо, но модистка успела. Она схватила его за голову. Пальцы мадам Крипке вцепились в шапку Финча и через нее – в волосы.

– Ай! Пустите! – завопил он. – Пустите!

– Никуда ты не сбежишь! – зашипела она. – Сейчас мы пойдем к мистеру Горру и…

Финч задергался как безумный, вцепился в руку модистки и попытался сорвать ее с себя. Но она крепко его держала.

– Пустите!

Он резко извернулся и неожиданно даже для самого себя вцепился женщине зубами в запястье. Та вскрикнула и на мгновение его выпустила. Он дернулся и вырвался, оставив в руке мадам Крипке шапку и клок волос.

Финч побежал по лестнице вниз, перепрыгивая через ступени. Оказавшись на первом этаже, он ринулся через ателье к входной двери.

– Держите его! – вопила ему вслед мадам Крипке. – Держите его!

Двери-гармошки разошлись. Финч выбежал из трамвая и ринулся к своему дому.

В голове была лишь одна мысль, которую мальчик проигрывал, словно на граммофонной пластинке, раз за разом: «Нужно как можно скорее предупредить мадам Клару об Одноглазом! Она в опасности! Горр, его компаньон с тростью-вороной и Сергиус Дрей подбираются к ней!»

У дома № 17 стоял бордовый трофф с потертой складной крышей и ржавыми спицами на колесах. Финч не знал, кому он принадлежит, но сейчас ему не было до этого дела. Он прошмыгнул мимо, распахнул дверь и залетел в подъезд.