Публичное разоблачение

– Понимаю, – промычала я. – Мне тоже было интересно узнать, что у тебя все в порядке.

– Правда? – В его голосе прозвучала надежда, и мне стало больно.

– Я всегда о тебе беспокоюсь, Даг, – осторожно заметила я. – Странно, что мы оба оказались в нелепой ситуации. Нам так и не удалось выбраться из тупика. Ведь правда?

– Не знаю, что еще предпринять, Сэл. – Он тяжело вздохнул.

– Понимаю.

– Могу я тебя увидеть? На этот уик-энд?

– Конечно, – согласилась я. – Я позвоню тебе, когда определюсь со временем. Договорились?

– Хорошо, – покровительственно согласился он.

– Позвоню, когда приеду домой, – пообещала я.

Я вытерлась и нанесла на тело лосьон. Телефон зазвонил снова, и я схватила трубку.

Это Спенсер.

Выйдя в холл, я сразу наткнулась на кошку Спенсера, блуждающую по коридору. Перекинув сумку через плечо, я взяла ее на руки. Услышав приветствие, я обернулась и увидела Спенсера, спешившего мне навстречу.

– Сила ни к кому не идет на руки. Кроме меня, – сказалон. – Как тебе это удалось?

– Не знаю, – ответила я, целуя кошку в маковку.

– Мы оба влюбились в тебя, – сказал он со вздохом, целуя меня и забирая мою сумку. – Для меня стало таки естественным, когда ты здесь, – сказал он, закрывая за нами дверь. – Мне странно приходить домой, когда тебя нет.

Он выглядел уставшим. Целый день носился с начинающим автором. Он открыл банку с овощным супом, приготовил салат, несколько тостов, накрыл стол, за которым я сидела, и рассказывал, как прошел его день. Затем расспросил, как продвигается работа. Я пробормотала насчет интервью, которые, по моему мнению, прошли отлично, и что передо мной стал вырисовываться реальный портрет Касси.

Спенсер убрал со стола посуду и спросил, не хочу ли я травяного чая.

Я удивленно взглянула на него. Травяной чай. Это один из тех моментов, когда, как бы мы ни полагали, что знаем друг друга, на самом деле выходит, что не совсем.

– Нет, спасибо, – поблагодарила я.

Пока он ставил на плиту чайник, я услышала слабый звонок моего сотового. Извинившись, побежала в спальню, где его оставила.

– Алло?

– Все еще в Нью-Йорке? – спросил Бадди Д'Амико.

– Да. – Я посмотрела на часы. Почти половина одиннадцатого.

– У тебя там есть где-нибудь факс?

– Думаю, есть. – Я побежала к Спенсеру спросить номер факса, который находился на первом этаже. Он назвал номер, и я сообщила его Бадди.

– Ты все еще в офисе? – удивилась я.

– Да. Послушай, Салли, я посылаю тебе тот список. Не говори потом, что я для тебя ничего не сделал.

– Спасибо. – Его слова поставили меня в тупик. – Чем обязана?

– У меня настроение отличное, – ответил Бадди. – Потому что поймал убийцу Тони Мейерза и собираюсь препроводить в тюрьму.

– Ты меня разыгрываешь! Кто он?

– Ты его не знаешь, – весело ответил он. – Увидимся, когда вернешься в город!

Я попыталась дозвониться до Джо Бикса, но его нигде не было. Поэтому я позвонила в редакцию газеты и сообщила им новость, чтобы они смогли напечатать ее в утреннем номере.

Вернувшись в гостиную, я нашла Спенсера развалившимся в кресле, с ногами на кофейном столике и смотрящим по телевизору новости.

– Не возражаешь? – спросил он.

Мы стали узнавать друг друга. Когда вместо дуракаваляния парень включает телевизор, значит, он привык к тебе.

Не спуская глаз с телевизора, Спенсер похлопал рукой на место рядом с собой, приглашая меня сесть.

– Консьерж принесет тебе факс, – сказал он.

– Чудесно. – Я села рядом.

Через пару минут в дверь позвонил консьерж и вручил факс. Пока Спенсер пялился в экран, я просмотрела факс. Для такого городка, как Каслфорд, в котором живут одни католики, странный список. Я усмотрела несколько этнических имен. Вообще говоря, он был похож на телефонную книгу Объединенного Королевства времен правления Генриха VIII. Я знала в этом списке почти все фамилии.

Если бы я была сумасшедшим Питом Сабатино, тоже усмотрела бы заговор масонов.

Я заметила, что большинство людей или уехали из Каслфорда, или ушли в мир иной. И конечно, дети и внуки тех парней – мои сверстники – уже не жили в городке.

На следующей странице список – значительно короче – последних членов ложи; в нем представлены те, кто жил в двадцатом веке. Интересно – один афроамериканец. Все масоны, по всей вероятности, христиане.

Хорошо, к какой бы масонской ложе ни принадлежал мой отец, она или потеряла свою привлекательность в Каслфорде, или распалась на группы, которые в нем больше не процветают. На третьем листе масонские ложи четырех прилегающих городов, которые за последние годы влились в ложу Каслфорда.

– Что это? – спросил Спенсер, когда на экране замелькала реклама.

– Список членов масонской ложи в Каслфорде. Мой отец – масон.

– Правда? Как это случилось?

– Не знаю. Это клуб, где встречаются парни.

– Но только парни-христиане, верно? – Он секунду подумал. – Существует древний ирландский орден для ирландских католиков и орден рыцарей Колумба для итальянских католиков, правильно?

Я пожала плечами.

– И что они делают на этих сборищах?

– Это гражданские группы, подобные «Ротари», «Лосям» и прочим. Среди членов «Ротари» есть и женщины, – заметила я.

– Тогда он подобен «ДАР», – сказал Спенсер, ссылаясь на «Дочерей американской революции».

– Они обмениваются тайными рукопожатиями?

– Думаю, да. Именно поэтому я мечтал вступить туда, когда бью ребенком. Хотел носить кольцо.

– А плащи с капюшонами они носят?

– Это ку-клукс-клан, Салли. – Он поцеловал меня в лоб.

– Ну, я но знаю, – проговорила я. – Мне с трудом верится, что мой отец мог принадлежать к такой группе.

– Твой отец был архитектором! – воскликнул Спенсер. – Масоны первоначально были гильдией каменщиков где-то в Англии. Поэтому, если тебе встретится английская фамилия, Харрингтон, к примеру, – тем более у тебя в роду, архитектор, – значит, это как-то связано с масонством.

Я стала размышлять над этим, а Спенсер вернулся к новостям.

– Я заберусь в постель и просмотрю его, хорошо? – спросила я.