Пучай-Река да Калинов мост

– Так и будем пешочком топать до морковкина заговенья?
– Серко остановился

– Тебе же даю отдых

– Да я и не устал совсем

Я сел в седло, и он пустился галопом.

И опять, к вечеру, мы остановились на ночлег в том же месте, где останавливались и в первый раз.

Серко щипал траву, а я приканчивал четушку, закусывая "Докторской" и всматриваясь в весело трепыхающийся на ветру костерок.

Затоптав угли и дождавшись, когда они остыли и не обжигали приложенной к земле руки, я расстелил скатёрку.

– Ты, наверное, спрячься в лесочке - сказал я Серко, укладываясь спать.

Даже не знаю, почему я это сказал, но Серко, послушно и молча отошёл к берёзовому околку.

Принц спал, закутавшись в скатёрку.

Когда темень достигла состояния, о котором говорят - хоть глаз выколи - явились три волколака.

Ветерок тянул к лесочку и Серко насторожился, учуяв оборотней, но запах не нёс угрозы, и он успокоился.

Матёрый всматривался в принца, поблёскивая фосфоресцирующими зенками.

– Может полакомимся коником?
– подал голос оборотень помоложе.

– Велено сторожить принца, дурень!
– хрипло просипел Матёрый и улёгся.

Они ушли перед рассветом, бесшумно растаяв в тумане, плывущем от Мары.

В Тридесятое Государство, день третий в пути

Я проснулся от того, что продрог. Густой молочный туман окутывал всё вокруг и Мары не было видно, хотя до воды, всего лишь несколько шагов.

Я сел - Серко!

– Здеся я, принц - его морда высунулась из тумана словно из-под воды вынырнула.

– Как же мы поедем-то?
– озадачился я - чего доброго в Мару забредём

– Сейчас ветер поднимется и разгонит туман.
– Серко помолчал и добавил - Ночью оборотни приходили, сторожили тебя!

– Карла послал, наверное - я задумался, вглядываясь в туман, колыхавшийся и скрывающий, так казалось, то ли опасность, то ли ...
– но об этом думать не хотелось.

С противоположного берега Мары потянул ветер и разметал туман, разрывая его клочьями.

В горле пересохло и я, напившись воды и свернув скатёрку, подошёл к Серко.

– Ну что, в путь?

– Я готов!

Где-то через полчаса туман окончательно рассеялся и ... небо над головой было без облачка, и над лесом, на противоположном берегу Мары, поднималось солнце.

На душе стало веселее и я даже начал припевать - Скажите, девушки, подружке вашей, что я ночей не сплю, о ней мечтая, что всех красавиц она милей и краше, я сам хотел признаться ей, но слов я не нашел ...

Серко шёл крупной рысью, меня потрясывало, и я перестал петь.

Всадников мы увидели одновременно!

Серко сбавил бег, а потом и вовсе стал.

Всадники были ещё далеко и сосчитать их не было возможности.

Я соскочил на землю и тронул Серко - Давай-ка дружок, отойди на безопасное расстояние - но он медлил - Давай, давай!
– похлопал я его и Серко, развернувшись, потрусил, удаляясь от меня.

Всадники приближались, и вот я уже смог сосчитать, и насчитал восемь.

Восемь всадников для меня не представляли опасности, я расслабился и пошёл навстречу.

Всадники были вооружены, но луки в налучьях притороченных к сёдлам.

Когда я уже мог разглядеть их лица, скакавший впереди, полуобернувшись, что-то бросил следовавшим за ним и они, перейдя на шаг, развернулись.

Он соскочил с коня, шагнул ко мне и протянул руку - Тугарин - я с удивлением на него смотрел - Младший - добавил он с усмешкой, и я пожал его руку.

Тугарин-Младший был статен и хорош собой: чуть раскосые карие глаза и кожа, цвета слоновой кости, выдавали азиата. Чёрные, вьющиеся волосы, стянутые чёрной повязкой, ниспадали на плечи.

– Карла Петрович выслал?

– Да!
– и он свистнул, подзывая Серко.

Серко подошёл к жеребцу Тугарина, и они ткнулись мордами - поздоровались или познакомились?

– Отдохнёшь принц или в путь?
– спросил Тугарин

– Потом отдохну, едем!

Мы ехали шагом, наши кони шли рядом.

Тугарин взглядывал на меня, словно собираясь о чём-то спросить.

– Спрашивай!
– не утерпел я

– Дозволь, Роман свет Григорьевич, просить руки твоей дочери?
– Тугарин-Младший внимательно на меня смотрел.

Он меня ошарашил?! Не то слово! Я, наверное, впал в состояние ступора, даже Серко прянул ушами и, поворотив морду, косил на меня глазом.

– Ты коноплю нюхал, Тугарин?

– Так тебе разве не сказали в Тридевятом?

Я лихорадочно соображал, вспоминая кого и куда трахал в Тридесятом.

– Царевна-Лягушка родила тебе дочь. Ты разве не знал, принц?

– Так, аа ... как же Иван-Царевич? Он же вроде стрелу пускал?
– спросил я совершенно невпопад, на что Серко уже откровенно фыркнул!

Тугарин-Младший тоже заулыбался.

– Я сватался к Забаве, но она только тобою бредила, принц.

Я встрепенулся - А давно Забаву похитили?

– Полная луна и шесть дён прошло, как - ответил он

– Так что ответишь, принц?
– видя, что я молчу, снова обратился он ко мне

– Тугарин, дружище, дай хоть на дочь взглянуть сначала, что ж ты насел то на меня?

Тугарин улыбнулся и больше мы не говорили.

Тридесятое возникло перед моим взором, будто из-под земли выросло.

Без колдовства тут, явно, не обошлось!

Глава двенадцатая. Псих

На сей раз, нас, или меня, и ждали, и встречали.

Встречал лично Карла!

Когда я спешился, подъехав к воротам, он пошёл ко мне, улыбаясь и протягивая для приветствия обе руки.

Я с удивлением смотрел на Карлу: бороду он сбрил и подрос на пару вершков*, ибо был теперь одного со мной роста!

Мы обнялись, похлопывая друг друга по плечам.

И я не удержался - Карла Петрович, а борода то как же?