Пучина скорби
Шрифт:
Когда они жили вместе, Вадим не изменял жене. Сейчас, после расставания (впрочем, документально неоформленного), обязательств перед нею у него больше не было, он не должен был оправдываться, не был повинен, не нуждался в прощении… Но стыдный, несуразный эпизод окончательно растоптал то, что тлело между ними, что еще оставалось, кроме общей потери, боли и беды.
Вадиму хотелось объяснить, что та девушка ничего для него не значила; хотелось спросить, зачем пришла Вера — возможно, искала примирения, поняла, что вместе им все же лучше, чем по одиночке? Но он промолчал. Не рискнул произнести
После того случая они не заговаривали о возобновлении совместной жизни, о возврате к прошлому. Их отношения продолжили катиться под горку, набирая скорость.
Сейчас, когда голос Веры погас в трубке, Вадим приказал себе не думать о том, что он, может статься, гонится за миражом, теряя при этом то, что у него еще остается. Ирочку, скорее всего, не вернуть, но шанс восстановить брак пока есть. Обоюдную веру можно воскресить, любовь — это не простуда, она не проходит бесследно. Да, они пережили трагедию, но можно постараться оставить ее в прошлом. Продать здесь все и уехать, начать новую жизнь в другом городе или даже другой стране. Забыть. Родить (слово «завести» всегда казалось Вадиму неподходящим) других детей.
Однако он знал, что не может сдаться. Предать дочь.
«Последняя попытка», — пообещал себе Вадим.
Вещи уже были в машине. Заперев дверь квартиры, Вадим ушел, ни разу не оглянувшись на свое печальное пристанище.
— Если что, звони, — сказала хозяйка, которой Вадим завез ключи.
У нее было маленькое, скомканное личико с желтоватой кожей и глубоко посаженными глазами. Вадим видел ее паспорт, когда они заключали договор аренды, и знал, что хозяйке чуть больше сорока, но выглядела она на все шестьдесят. Он подозревал, что женщина крепко пьет, а сдача квартиры, доставшейся от покойной бабки, — ее единственный доход.
— Спасибо. Там все в порядке, в смысле, в квартире. Не волнуйтесь.
— А чё мне волноваться, — хохотнула хозяйка. — Брать нечего, стены бы, чай, не вывез. Сразу видать, ты порядочный. Платил вовремя. Все ровно было, тихо.
Вадим кивнул и повернулся, чтобы уйти.
— Слышь, Вадик. — Женщина вышла на лестничную клетку. — Ты это… Не подумай, что я чокнутая. Только… — Она нервно облизнула губы. — Вижу я кое-что про людей.
— Что? — не понял Вадим. — В каком смысле?
— Кто болеет, кто помрет скоро… Всякое такое. У меня это с детства.
Вадим ждал, что еще она скажет, хотя ему не терпелось уйти. Мешала проклятая вежливость: нельзя же взять и оборвать человека, который пытается донести до тебя что-то важное с его точки зрения, попросить замолчать.
— И про тебя я сразу увидела. Меченый ты.
«Приехали!»
— Не пойму в точности-то, но… Стоит за тобой что-то. Черное. Дурное. Как будто поджидает. А ты сам туда лезешь.
— Ясно, — проговорил Вадим деревянным голосом. — Я пойду, наверное.
Хозяйка закудахтала, и он не сразу понял, что это нервный смех.
— Я ж говорю, решишь, что я того… поехавшая. И хрен с тобой. А я знаю, что говорю. Предупредить хочу, мужик-то ты хороший.
— Считай, предупредила. — Вадим, не заметив, перешел на «ты».
— Ага. Ты собрался куда-то. Далеко. В захудалый
городишко. Походу, проклятое место. Там дурное тебя и сожрет. А ты и рад будешь.С этими словами женщина развернулась и скрылась в своей квартире. Дверь хлопнула, хрустнул ключ в замке. Вадим медленно пошел вниз по лестнице, переваривая услышанное.
«Я сам сказал ей, что уезжаю. Остальное она додумала спьяну», — уговаривал он себя.
Но откуда женщина могла знать про проклятый «городишко» далеко отсюда?
А ведь Верхние Вязы запросто попадали под это жутковатое определение. Вадим погуглил, почитал про город все, что смог найти. Сказанное в ролике «Виатором» было правдой, никакого художественного преувеличения.
Вадим сел за руль, завел двигатель. Нужно заехать к Вере, отвезти компьютер. Он старался занять себя этими мыслями, но получалось не очень-то. Снова проверил сообщения, но Viator на связь не выходил.
Примерно через полтора часа Вадим выезжал из города. Наверное, умнее было бы отправиться в путь поутру, но ему уже негде было ночевать, вдобавок не покидало чувство, что надо торопиться.
Он написал Вере сообщение, что заезжал и завез компьютер; она отправила в ответ лаконичное: «Хорошо. Звони, пиши».
Никто не знал, куда Вадим отправляется и зачем. Возможно, он и расскажет об этом Вере, но потом, позже, когда придет время.
Ближе к вечеру, остановившись заправить машину и выпить кофе, Вадим подумал, что можно попробовать списаться с кем-то из друзей или родных «Виатора», спросить, как с ним связаться.
В списке «френдов» обнаружилась сестра по имени Римма. Вместо фотографии на аватарке у нее был белый кружок с черным квадратиком в центре и глубокомысленный статус: «Цени простые вещи». Не особо надеясь на успех, Вадим отстучал сообщение и хотел уже выйти из аккаунта, убрать телефон и ехать дальше, как ценительница простых вещей ответила.
«А кто его ищет и зачем?»
Вадим подумал и написал, что видел ролик на канале, его кое-что заинтересовало, возник вопрос.
«Какой ролик?» — прилетело через секунду.
«Про Верхние Вязы».
Римма молчала минуты две, потом выдала: «Брат пропал».
Вадим пялился на экран, не веря своим глазам.
«Можно позвонить вам?» — написал он.
«Сейчас я занята. Часов в девять набери. Контакт скину. Освобожусь, поговорим».
Римма вышла из сети, и Вадим не был уверен, что она не обманула, что это была не отписка, и они вправду поговорят.
«Брат пропал». Из Интернета-то он точно пропал, но Римма, похоже, имела в виду нечто большее.
Бывают ли такие совпадения?
Небо наконец разродилось дождем, скоро начнет темнеть. Вадим решил добраться до небольшого городка, лежащего на его пути, найти там место для ночлега и позвонить Римме, надеясь, что она не пропадет за эти часы так же, как и ее родственник.
Глава пятая
Номер, в котором предстояло переночевать, был маленьким, не слишком чистым, но зато вода в душе шла с хорошим напором, а кровать оказалась удобная.