Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»

Док с молодых лет был очень физически сильным человеком. Эта сила досталась ему по наследству от отца и деда и прочувствовав её лет с восемнадцати он никогда не задумывался о том, что она может когда-нибудь закончиться. В молодости в своём родном микрорайоне, на работе и среди своих знакомых он пользовался репутацией человека, которому не стоило грубить и тем более задираться в особенности если он находился «подшофе». Молодыми работягами они со своим напарником здоровенным детиной Женькой ворочали вдвоём трёхсоткилограммовые агрегаты перед обомлевшими бывалыми мужиками с их бригады. А строя собственный дом он удивлял своих соседей то прогулками с соседней улицы с железнодорожными шпалами на плече, то силовым экстримом с неподъёмными металлоконструкциями, то невообразимыми упражнениями с железобетоном.

В двадцать пять лет после очередной уличной стычки, повлекшей за собой травму колена, он лишился способности не то, что применять в драке собственные ноги, но и просто возможности уверенно стоять на них. Через год ему прооперировали колено удалив оторвавшийся и сильно деформированный мениск. Ходить стало полегче, но о боевом применении ног нужно было забыть навсегда. А в тридцать лет разгрузив с жёсткого бодуна на собственной стройке машину леса за десять минут он, закуривши сигаретку с устатку узнал, где у него сердце. С горем пополам добравшись потом до города и через пару дней пройдя обследование в больнице Док выяснил, что непомерной физической нагрузкой в неподходящий момент он растянул себе аорту. Сбросив в пожарном порядке двадцать пять килограмм веса и отказавшись от всех вредных привычек он смог за несколько месяцев избавиться от тяжести в груди и одышки при ходьбе. Но былой своей формы он конечно же уже не вернул.

Через пару лет после сердечной аварии в пьяной драке с тремя молодыми уродами он в полной мере осознал факт собственной неполноценности, когда в самый неподходящий момент сердце категорически напомнило о себе и он вынужден был капитулировать. Только своевременная помощь друзей спасла его тогда от позорной расправы. Док навсегда запомнил испытанное в тот момент ощущение беспомощности, безысходности и безнадёжности и до ужаса боялся повторения подобной ситуации. Поэтому последние годы главный герой побаивался и тщательно избегал былых удалецких забав. А для того, чтобы начать махать топором ему и раньше то был нужен как минимум стакан водки…

Когда они зашли с хозов в ограду Балагур, намывающий у маленькой бани картошку, ехидно сообщил Доктору:

– Вот! Тебе готовлю! – и показал на стоящую рядом пластиковую сумку из гипермаркета, наполненную уже помытой картошкой.

Оказывается, Алтайский Самородок назначил главному герою так называемый «картофельный тренинг», в рамках которого необходимо было повсюду двигаться с баулом картошки. Изначально ноша была достаточно весомой, но по условиям тренинга за каждую высказанную обиду в момент возникновения чувства тому, кто его вызывал разрешалось скинуть три картофелины в ведро на кухне. За несогласие и протест – соответственно две картошки, а за злость и гнев – одну. Простой и незатейливый тренинг, направленный прежде всего на преодоление пагубной привычки подавлять или скрывать свои истинные чувства вызвал у Доктора на фоне предшествующей стычки на хоздворе всплеск гнева, ненависти и неприязни по отношению к обидчику. А также у него возникло непреодолимое желание как следует бунтануть.

В этом и заключалось пагубное действие одного из ключевых дефектов характера свойственного практически всем зависимым людям – давления чувств. «Двигаясь на давлюхе» как здесь было принято называть эту модель поведения зависимымый человек не позволяя проживать себе свои истинные негативные чувства на соответствующем эмоциональном уровне, постепенно накапливал в себе невыносимый груз «помоечных» чувств. Это накопительство неминуемо либо вело его к эмоциональному взрыву, сопровождавшемуся как правило неправильными поступками, либо толкало в объятия химических веществ, либо оба возможных исхода происходили синхронно вместе.

Но в тот раз Глеб как ни в чём не бывало сам проговорил за Доктора как ясновидящий все испытываемые тем чувства и в качестве жеста доброй воли разрешил уже немедленно избавиться от шести картофелин. Пацаны, с которыми он поддерживал здесь общение все как один советовали ему не обострять ситуацию, а подчиниться. Фага сам только что отгонявший с этой приблудой сказал, что уже до вечера можно отделаться от грёбанной сумки, а Подробный с Борисычем подтвердили его слова сославшись на собственный опыт прохождения испытания.

Док от безвыходности согласился с их доводами отказавшись от собственных бунтарских идей и пройдя в зал уселся в мягкое кресло поставив картофельный баул рядом. На «сампо» он не мог ничего писать из-за невыносимых чувств, распирающих и жгущих его изнутри. На последующий за самоподготовкой обед он не соизволил даже сесть со всеми за стол демонстративно отказавшись несмотря на многочисленные приглашения. Аппетита у главного героя не то, что не было, а его ещё и подташнивало, и у него шумело в ушах вероятно от скачка артериального давления.

И вот тут ненавистный Бородатый Демон применил свой излюбленный приём противопоставления выбранного пациента остальному коллективу воспользовавшись в данном случае формальным поводом в виде отказа от обеда произнеся очередную пространную пафосную речь:

– Ладно если ты относишься лично ко мне как к недостойному твоего высочайшего внимания. Это моя работа я с этим смирился, и я это переживу. Но при чём здесь повар Пина вкладывавший душу в приготовление обеда?! При чём здесь дежурный старавшийся накрывая на стол?! При чём здесь вся группа, которой ты сейчас явно показываешь, что они все тебя не достойны?! Ты задумайся над своим поведением, а то ведь и мы в свою очередь можем посчитать тебя недостойным нас!

Нехорошие реплики Подснежниковских холуёв из-за стола только подлили масла в огонь. По окончанию обеда, даже не выходя на перекур Док завалился на свой шконарь и сразу же отвернулся к стенке. Жгучая обида опаляла душу, а нестерпимые гнев и ненависть рвали её на части.

«Какого лешего вся эта хрень происходит в моей жизни?! Старые идиоты родители совсем сбрендили! Какая лошадь их надоумила связаться с этим уродом?! Как добраться до города чтобы как следует наказать эту бородатую сволочь?!» – эти и многочисленные подобные им мысли крутились в его голове разгоняя чувства практически до предельных значений. И поэтому, когда Глеб после окончания перекура подошёл чтобы поговорить с ним о чём-то Доктор даже не мог слышать его голос не то, что воспринимать какую-либо информацию исходящую от него.

Когда Док попросил Консула отстать пока от него и вернуться чуть позже к этому разговору ссылаясь на плохое самочувствие противный комок обиды подкатил к его горлу, глаза непроизвольно наполнились влагой, а голос предательски дрожал. Сейчас он был морально как никогда готов поставив на кон всё вцепиться в глотку ненавистному обидчику. Но ему не хватало какого-то импульса, толчка, запала. В обычной привычной жизни главного героя роль подобного катализатора неизменно выполняли алкоголь и наркотики, развязывающие ему руки и позволяющие одевать маску свирепого зверя. А трезвым он во взрослой жизни и нападал то на людей всего несколько раз, да и то только защищаясь в ответ на непосредственную агрессию, проявленную с их стороны.

Главный Терапевт словно понимая какие мучительные процессы на самом деле происходят в Докторской голове тактично удалился. Релакс был объявлен полуторачасовым и этого времени Доку хватило чтобы успокоиться и немного отойти. До вечернего отбоя пацаны помогали ему избавляться от картошки активно подсказывая, когда у того гнев, а когда обида. Но тем не менее только через пару суток главный герой опустошил свой баул полностью конечно же и немного жульничая для ускорения процесса.

Спустя некоторое время он с трудом, но признал, что именно в тот злополучный день его образ «крутого парня» был порушен, а он впервые в жизни начал кому попало говорить о своих чувствах, в том числе о неприемлемом до этого признании обиды как таковой. Ведь гнев и злость – это вполне достойные для настоящего пацана чувства, а обида – это вроде как чувство женское и настоящим пацанам не знакомое. На самом же деле обида являлась сплавом гнева и жалости к себе и возникала у любого человека вне зависимости от пола, возраста, вероисповедания и прочих его характеристик.