Пудра и мушка

Клеона сидела на табурете подле сэра Морриса и вздыхала. Вздыхал также и сэр Моррис, который не сомневался, что вздыхали они по одной и той же причине.

– Дорогая. – сказал он, стараясь выглядеть веселее, – как там ваша мама?

– Благодарю вас, сэр, как обычно, – ответила Клеона. Сэр Моррис потрепал ее за руку.

– А как поживает наша маленькая Клеона?

– О, сэр, прекрасно, разве вы не видите? – ответила она с жаром. – А как вы?

Сэр Моррис был более правдив.

– Сказать по правде, я скучаю по этому юному бездельнику.

Клеона перебирала пальцы старика, опустив голову.

– Да, сэр? Он ведь еще не скоро вернется домой. Вы… вы так и не знаете, где он теперь?

– Не имею представления, но это не слишком беспокоит меня: в нашей семье не принято писать писем.

– Мистер Том также ничего не говорил?

– Я не виделся с Томом уже порядочно… Мальчик отсутствует целых шесть месяцев. Черт возьми, я бы хотел снова увидеть его….

Головка Клеоны склонилась еще ниже.

– Сэр, вы не думаете, что… с ним что-то произошло?

– Маловероятно, иначе бы я об этом узнал. Клеона, к чему теперь роптать, мы сами во всем виноваты!

– Я никогда…

– Дорогая, передо мной-то уж не притворяйтесь! Вы думаете, я ничего не знаю? Клеона промолчала.

– Мы с вами спровадили Филиппа набираться лоска и манер. Бог знает, что с ним случилось! Вы будете очень расстроены, если он вернется… без этого лоска?

– Нет! – прошептала Клеона.

– Я, наверное, тоже. Странно! Хотя, надо сознаться, я надеюсь на обратное.

– Вы считаете… вы считаете…, что он будет очень элегантен, сэр Моррис? Он улыбнулся.

– Боюсь, что нет, Клеона. Вы можете себе представить нашего Филиппа, обряженного в городскую одежду и изъясняющегося на городской манер?

– Н-нет.

На некоторое время они оба замолчали.

– Сэр Моррис…

– Я весь внимание, моя дорогая.

– Моя мама получила письмо от тетушки, леди Малмерсток.

– Что же она пишет?

– Она хочет… чтобы я погостила у нее все лето. Сэр Моррис внимательно посмотрел на девушку.

– Вы, конечно, поспешили согласиться?

– Не знаю, сэр, я бы не хотела оставлять вас одного.

– Мне чрезвычайно лестно слышать это, дитя мое. Но я бы тоже не стал здесь засиживаться.

– Дело не только в этом, сэр. Я, наверное, сама не хочу уезжать. Меня… меня это мало волнует, – она сказала это таким несчастным голосом, что сэр Моррис снова погладил ее руку.

Возникла еще одна пауза.

– Я думаю, что не очень хорошо со стороны Филиппа оставлять вас одного на такое долгое время, – сказала, наконец, Клеона тоскливо.

– Вы забываете, дорогая моя, я послал его, а он всего лишь меня послушался.

– И меня тоже.

Сэр Моррис не нашелся, что на это ответить.

– Наверное, было… было очень безнравственно с моей стороны… сделать то, что я сделала.

– Что же, Клеона? – …Отвергнуть… любовь честного, порядочного человека ради… Да вы сами все прекрасно знаете! – Глупый молодой осел! Вы сделали лишь то, что он заслуживал, Клеона, и можете не сомневаться, что он вернется к вам в ближайшее время.

Клеона подняла подбородок и взмахнула длинными ресницами.

– Вы действительно так считаете? – живо спросила она.

– Конечно! – стоически ответил сэр Моррис. В это время где-то вдалеке зазвенел колокольчик. Клеона подошла к окну, которое выходило на дорогу, встала на цыпочки и изо всей силы вытянула шею, чтобы увидеть того, кто стоял на крыльце.

– Это же сэр Гарольд Банкрофт! – воскликнула она.

– Нелегкая его принесла! – раздосадованно сказал сэр Моррис. – Не переношу этого джентльмена, как и его сына!

Клеона смутилась и так и осталась висеть на подоконнике, пока в коридоре не послышались шаги, и дверь не отворилась перед незваным посетителем. Сэр Моррис поднялся.

– Приветствую вас, Банкрофт. Очень любезно с вашей стороны нанести мне визит в этот пасмурный и промозглый день.

Банкрофт стиснул тонкую руку сэра Морриса, вдавив перстни ему в пальцы, сдержанно поклонился Клеоне, сделавшей ему реверанс, и, не мешкая, приступил к цели своего визита.

– Я был просто обязан поделиться с вами этой шуткой!

Клянусь, вы лопнете от смеха: мой сын отправился в Париж. Сэр Моррис предложил ему стул.

– В самом деле? Не имел ни малейшего представления.

– Итак, он в Париже, – он прекратил хихикать, – так же, как и ваш сын.

– О! – воскликнула Клеона грудным голосом. Сэр Моррис выжидательно улыбнулся.

– Я догадывался об этом, – сказал он не очень уверенно. – У вас новости от Генри?

– Нет, не от него. Мне прислал письмо мой давнишний друг – Сатерсвейт. Вы не знавали его?

Сэр Моррис покачал головой. Его гость сидел на стуле, он сам устроился напротив, на диване, пригласив Клеону присесть рядом.

– Нет, я с ним не знаком. Он тоже живет в Париже?

– Да. Обождите, я найду это чертово письмо! Вы здорово позабавитесь.

Он принялся рыться в своих многочисленных карманах и извлек два или три вконец измятых листка бумаги, разгладил их и стал искать нужное место.

– Я полагаю… Нет, это совсем не то! Мы… Гм! Гм! Гм! А, вот, нашел! Вы только послушайте! Он поднес бумагу вплотную к своему носу и начал читать: «…Я встретил твоего сына. Я не имел понятия, что он в Париже, вернее, думал, что он уже уехал. Наша встреча, как ты согласишься, была весьма необычна, тем более, что она произошла сразу после последней шутки, что на устах у всего Парижа, можно сказать, случился скандал, он не имел отношения к нашей встрече, но я тебе о нем обязательно подробно напишу… однако я приехал к де Шато Банво на следующий день»…

– Шато Банво!

– Вы его знаете?

– Знаю ли я Шато Банво? Да как родного брата!

– Забавно! Вот так совпадение! Но самое интересное дальше. Где я остановился? А, так вот… приехал к де Шато Банво на следующий день и застал его в необычайно приподнятом расположении духа, которым он предложил со мной поделиться и, естественно, я не в силах был отказаться. Он рассказал мне о забаве, которую предвкушал увидеть, где, с одной стороны, выступал его протеже, мсье Филипп Жеттан, а с другой – твой сын Генри…" Как пишет, мерзавец! Вы меня слушаете, Жеттан?