Пугало. Ужас из далекого детства

– Перестань, Юра! – сказала Анна. – Нам сейчас не до шуток.

– А что? – взвился Горин. – Если оно преследует нас? Чего странного в том, что эта образина ходит тут, разнюхивает? Хоть и нет у него никакого носа…

Сторож сказал еще одну странную вещь. Дом Горина мог быть разорен только сегодня ночью, не раньше. Еще вчера вечером сторожа проверяли поселок, дверь дома была заперта, замок висел на месте…

– Не прогуляться ли нам на берег, с лопатой? – предложила Анна.

– Вряд ли это поможет. Дело в том, что на плане изображена одна сосна. И отмерены шаги от ее ствола в сторону реки. А этих сосен там – целая роща.

Они все же дошли до берега и убедились в этом. Золотой песчаный обрыв навис над водой, две сосны уже упали, три умирали стоя, простирая скрюченные корни над лазурной пустотой, еще с десяток росли на разном расстоянии от обрыва.

– Все просто: я же тогда точно знал, какая из этих сосен нужная. Но теперь попробуй вспомнить!

– Может, кто-то из ребят вспомнит?

– Может быть, – задумчиво проговорил Горин.

Его уже несколько минут беспокоила одна темная фигура вдали. Вернее, его тревожило что-то внутри него самого, когда он посматривал на эту фигуру, время от времени мелькающую меж домов, по мере того, как они шли по тропинке в деревню.

Это было пугало, установленное на чьем-то огороде. Ничем не похожее на то, с чугунком. Пугало было в синей женской юбке, вместо головы – диванная подушка… По мере того, как они приближались к этому огороду, глубоко внутри Горина нарастал безотчетный страх.

ПУГАЛО ХОЧЕТ ЦЕЛОВАТЬСЯ

Горин двигался все медленнее, пока не остановился совсем. Казалось, пугало, стоящее шагах в тридцати от них, создает какую-то невидимую стену из упругого воздуха.

– Не понимаю, что со мной, – сказал он. – Вроде бы взрослый человек, не робкого десятка…

Анна проследила направление его взгляда, горько усмехнулась:

– Это самая обыкновенная фобия. Как и у меня.

– Никогда раньше со мной такого не было! Тебе не кажется, что оно…

Горин присмотрелся, напрягая зрение, к смешному лицу, разрисованному явно детской рукой. Ему казалось, что черты этого лица живут, улыбаются… Что за чертовщина?

– Не смотри, – посоветовала Анна. – Со мной происходит то же самое. Но можно избавиться от этого, просто зажмурив глаза. Магистр научил меня одной вещи. Это метод, который применяется психологами всего мира. Правда, для детей. Но мы с тобой – кто? Просто выросшие дети, если до сих пор не смогли избавиться от своих страхов.

Анна стояла перед Гориным с крепко зажмуренными глазами, и ему снова нестерпимо захотелось ее поцеловать.

– Такой метод, – говорила она, – помогает пациенту справиться с объектом страха в ходе рисуночной или игровой терапии. К примеру, ребенок, испытывающий страх перед Кощеем Бессмертным, может участвовать в домашнем спектакле, играя роль самого Кощея, надев на себя его маску, имитируя голос… В данном случае сработает защитный психологический механизм идентификации с объектом страха. Магистр научил меня. Я сшила себе костюм пугала, сделала его маску. Прямо на работе, из подручных материалов. Как будто это очередная игрушка…

Горин посмотрел на Анну с удивлением. Странная истина вдруг открылась ему.

– И помогло? – холодно спросил он.

– Немного. Я красовалась перед зеркалом, ходила в костюме пугала по комнате.

– Только ли по комнате? – язвительно спросил Горин.

Анна открыла глаза, вздохнула.

– Признаюсь. Это была я. Вчера в парке. Прости. Я только хотела доказать тебе, что пугало есть.

Горин хлопнул себя ладонью по лбу.

– Какой же я идиот!

– Не сердись, – упрашивала Анна. – Ты ж не хотел ехать сюда. А мне очень нужно. Меня так измучил этот страх!

Анна снова зажмурилась и прошептала:

– Можно.

Горин изумился:

– Что – можно? – не сразу понял он, а когда понял, то почувствовал себя оскорбленным.

Он повернулся и пошел, как тогда Анна, у поликлиники. Он уже успокоился, но ему все же казалось, что пугало-женщина, стоящее в чьем-то огороде, с сожалением провожает его глазами. Анна догнала Горина, пошла рядом.

– Значит, все это маскарад, – рассуждал он вслух. – Но что же все-таки происходит вокруг? Кто залез в мой дом, кто и зачем выяснял наши адреса? И при чем тут пугало, которого нет?

Анна резко остановилась, схватила Горина за плечи, развернула к себе:

– Пугало есть!

Горин съязвил:

– Конечно, оно есть. Вот оно, прямо передо мной стоит. И даже целоваться разрешает. Пугало огородное!

– Ты не понимаешь. Тогда, в деревне, в тот день, когда пугало ожило. Я видела. У меня есть доказательства. Наш сосед, старичок, вернулся из леса. Он ходил за грибами. Потерял корзину, прибежал весь белый, ободранный. Я смотрела через забор. Как он рассказывал своей старухе о том, что увидел в лесу. Чудовище с чугунной головой. И оно бегало за ним. Это было наше пугало, которое убежало в лес.

– Не верю, – сказал Горин. – Прости, Аня, но я просто в это не верю. Ни в пугало, ни в Бога, ни в черта. Вот что мне лучше скажи: ты говорила магистру, что существует листок с планом?

– Да, конечно. Он звонил вчера на работу. Он часто звонит, заботится обо мне…

Горин щелкнул пальцами.

– Вот теперь я, кажется, понимаю все…

* * *

Они прошли мимо разрушенного журавля, мимо дома колдуньи, куда забрались давным-давно, а теперь вряд ли бы даже смогли пролезть сквозь круглое чердачное окно… Детали из далекого детства, будто случайно забытые здесь вездесущим мастером декораций, бросились Горину в глаза: черное чугунное кольцо на крышке колодца, толстый ржавый гвоздь, кем-то вбитый в столб еще тогда… Нет, детство никуда не уходит от нас: оно прячется глубоко внутри. И вот теперь кто-то чужой, хладнокровный и расчетливый, вмешался в воспоминания выросших детей.

Впервые Горин встретил магистра Збруева у Марины. Он достал мобильник и вызвал ее номер.

Услышав имя магистра, Марина буквально взорвалась. Теперь-то ей стало ясно, что никакой он не жених. Когда, три недели назад, Збруев появился на ее горизонте, она сразу поняла своим женским чутьем, что его интересует не столько массаж, сколько она сама… Но женское чутье подвело ее. Мало-помалу она начала догадываться, что этому человеку нужно от нее что-то совсем другое.

Закончив разговор с Гориным и аккуратно устроив свой мобильник в подставочке в виде хрустальной туфельки, Марина в сердцах хлопнула ладонью по столу.

Збруев предложил ей встретиться в «неформальной» обстановке и она купилась на дорогой букет бордовых роз. Они сидели в хорошем ресторане с восточной кухней, от вина у нее кружилась голова. Теперь она уже думала, что это было не совсем вино: магистр явно гипнотизировал ее. Иначе, почему же она потом позволила мужчине привести ее к себе домой?

Об этом, она, конечно, не сказала по телефону.

Впрочем, в интиме он оказался не очень, что, в общем-то, и не важно. Марину тревожило то, что произошло после. Магистр погрузил ее в транс прямо в постели. Она плохо помнила эти минуты, но у нее осталось впечатление, что гипнотизер хочет что-то выведать – о ее детстве, о друзьях… Почему-то его интересовала та фантасмагорическая история с пугалом, которую Марине всю жизнь хотелось забыть, будто бы ее и не было. И ей это почти удалось с годами: ее душа как бы закрыла глаза от ужаса. Но после сеанса магистра детские страхи вернулись. Не то слово! Ее бросало в дрожь, если она видела что-то, только чуть-чуть похожее на пугало, какой-то предмет: плечистую вешалку в своем шкафу с ее собственным зимним пальто, какое-нибудь разлапистое дерево в сквере… Марина решила, что магистр намеренно внушил ей страх, чтобы потом с блеском «излечить» ее. Об этом она и сказала Горину: