Пулемет над пропастью

На двух других судах были запасы сырья для фальшивок и вспомогательное оборудование.

Но главное это были документы обличающие вице-канцлера и протоколы допросов фрикеров подтверждающие его участие в афере с «гнилыми кругляшками».

Меня попросили прибыть на флагманский крейсер, где происходило совещание по итогам операции. Капитан цур-люфт Гайдн был очень доволен тем что операция прошла четко и без потерь, да еще с богатыми трофеями, с которых по местному негласному закону, участникам операции полагалась доля и когда меня спросили на счет доли моей группы, я сказал если что будет положено моим людям, то я не против и мою часть премии, пусть разделят среди моих сотрудников. Это очень понравилось летунам, а капитан цур-люфт еще раз восхитился операцией, сказав что авиаторы сегодня хорошо удивили фрикеров, на что я ответил, что удивлять штатских, авиаторам не в первой и в ответ на вопросительные взгляды рассказал несколько перефразированный анекдот из прошлой жизни…

Сидят два друга и делятся проблемами. Один говорит — Ты представляешь, мне жена с врачом изменяет-

— А как ты, узнал? —

— А прихожу домой, а в постели у жены… шприцы, ланцеты, пинцеты —

— Это что. А мне жена с авиатором изменяет-

изменяет-

— А как ты узнал? —

— А прихожу домой, а в постели у жены… авиатор. В форме —

После некоторой паузы грянул такой хохот, что дирижабль казалось закачался.

Глава 10

Глава десятая, где к нам приезжает Берта, а я отправляюсь на охоту за вице-канцлером

Я приехал домой ночью, и естественно не спал почти до утра, а утром приехала Берта и привезла два моих ларчика, упакованных в парусину. Кстати практически на всех местных судах, помимо паровых и электрических движителей, традиционно были и паруса. Я сразу же распечатал подарки и раскрыл крышки над сияющим содержимым, мои красавицы аж завизжали. А потом схватили ларцы и удалились, а через четверть часа вернулись одетыми только в драгоценности и конечно пришлось приступить к активной фазе просмотра прямо на ковре, и то что я потерял часть формы этой ночью, на процесс почти не повлияло, ибо во-первых девушки не забывали ласкать друг друга, а во вторых это зрелище предавало мне новые силы.

А после обеда, Эльза сказала мне, что они очень благодарны за подарки, но когда меня снова вызовут во дворец, а меня туда обязательно вызовут, надо будет часть драгоценностей преподнести княгине, так что сейчас все честно поделим, а ларцв от трофеев бросим в камин.

Там хоть и нету датчиков слежения, но излишняя осторожность не есть паранойя. И тут я вспомнил, как вопила моя чуйка по поводу ларца с бриллиантами и искренне поблагодарил ее, теперь мне стало ясно, что камушки принадлежали вовсе не одному капитану.

После «честного» дележа Великой княгине отошло примерно две трети от того что было в ларцах и в общей композиции это было еще более значимо и по качеству, ибо скрепя своими пламенными сердечками, мои Валькирии отобрали из ларцов все наиболее шикарные гарнитуры и переложили их в ларец из Эльзиного будуара предназначенный княгине, ибо как объяснили мои мудрые аристократки, появляться в свете в украшениях более шикарных, чем у княгини не умно и даже опасно, а из половины оставленных сокровищ, надо просто вынуть камни, а золото переплавить и это они берут на себя, ибо есть кое какие связи. И тут я еще раз осознал, что далеко не все, знаю о своих подругах.

А как только мы закончили, позвонил фон Штейнглиц и сказал, что сейчас за мной приедет фельдкурьер с вызовом во дворец и главное что мне нужно знать, так это то, что вице-канцлер сбежал.

Фельдъегерем оказался мой знакомый гауптман фон Зюс. Он привозил мне приглашение во дворец и мы с ним общались в приемной и после. Я тепло его встретил и подарил трофейный кинжал, чем вызвал полный восторг. Благодарный гауптман рассказал что его величество изволят сегодня гневаться, но его гнев ограничивается секретариатом ЕВКГ канцелярии, ибо именно оттуда ушла информация о моем докладе, позволившая вице-канцлеру сбежать. Пара чиновников загремели в отставку, родственника вице-канцлера его предупредившего ждет каторга или казнь.

Когда мы с Эльзой, которая, увязалась со мной, вошли в малый зал приемов, князь-герцог как раз заканчивал кого-то разносить, а увидев нас указал на меня монаршей дланью изрек, что мол пока его лучшие офицеры проявляя чудеса ума и героизма раскрывают заговоры, разные бездельники низводят плоды их трудов к праху.

После чего отпустив всех кроме Штейнглица старшего, выслушал нашу устную компиляцию, которая вельми ему понравилась. Он сказал, что если бы все так работали, в княжестве было бы гораздо меньше проблем. А потом добавил, что не считает нужным привлекать новых людей в следственную группу и почему до окончательного решения вопроса, куратором остается фон Штейнглиц а следователем по особым поручениям, Оберст-лейтенант лейтенант Вайс. И тут открылась потайная дверь и в зал величаво вошла красивая дама, которая судя по маленькой короне сиявшей в вычурной прическе была Великой княгиней. Я строго по уставу щелкнул каблуками и отдал военный поклон. А Эльза сделав легкий книксен подбежала к княгине и устроила с ней обнимашки, после чего несколько минут что то шептала ей на ухо. Княгиня с интересом посмотрела на меня, а потом обратилась к мужу… «Ваше величество, этот молодой офицер, в бою, согласно древней традиции, поднял с тела убитого им пирата кисет с драгоценностями и согласно той же традиции, передает нам коронную долю боевого трофея».

А я испросив разрешения, попросил доставить из приёмной ларец с подарком. Ларец прибыл, был открыт и княгиня даже охнула, а князь громко хмыкнул. Княгиня и Эльза немедленно скрылись за секретной дверцей, а князь с интересом стал выспрашивать про элементы того боя. Учитывая, что мы с Бертой как с участником и свидетелем, отработали все детали, которые нам отредактировала Эльза, наши с Эльзой рассказы должны были совпасть, но не в мелочах, ибо достоверность не терпит точности. Когда ваш покорный слуга, прекратил дозволенные речи, возвратились дамы. И на княгине, и на Эльзе блистали гарнитуры из подарочного ассортимента. Княгиня сказала, что не смогла оставить без награды этих героических девочек, тем более что оберст-лейтенант в ущерб им увеличил коронную долю, так что два гарнитура этим юным героиням я возвращаю, и я надеюсь, что не только для нашей милой Эльзы, но и для баронеты Берты фон Кюн, прикрывавшей спину оберст-лейтенанту у князя наверняка найдется достойная награда.

Князь благостно кивнул и обратился ко мне, сказав, что все должные награды последуют после окончания операции, но сейчас он готов выслушать мои личные просьбы. В ответ на что я попросил передать ко мне в группу на постоянной основе корвет «Боевая, голубка» под командованием корветтен-капитана Кюн. На что князь-герцог чуть не прослезился, и закатил речь в которой сказал, что на таких офицерах как Вайс, держится княжество ибо он первый раз видит чтобы в качестве личной просьбы у него просили не чинов, золота и имений для себя, а усиление для своего подразделения. И приказал вызвать какого-то магистра Кеплера, которого судя по выражен лиц окружающих, не знал только я. Сухонький старичок в темно-синей мантии, усыпанной золотыми символами, явился с очередным ларцом, из которого был извлечен золотой нагрудный знак в виде личного герба герцога, золотого орла с протазаном, и князь лично приколол его мне на грудь. Это была «Княжеская пайцза», дающая право на аудиенцию к монарху и любому министру без доклада и носитель которой, в случае выполнения им особо важного задания, в рамках выполнения оного имел право приказывать всеми военным и статским чинам, но не выше министра. Причем пайцза была средством связи, правда односторонним, по которому князь всегда мог срочно вызвать своего порученца, в случае вызова, в голове у вызываемого звенел колокольчик и звучала фраза — «Срочно явиться к князю». А инициацию этого знака проводили члены Высшего Совета Магистров. Магистериум, так назывался этот социальный слой княжества. Магистры были в первую очередь медиками, причем диагнозы ставили безошибочно и некоторые недуги лечили чем-то вроде биополя. И еще их таланты применялись и в жандармерии и службе безопасности, как индикаторы правды, (в полиции их традиционно не было).

Я кстати чувствовал в себе силу магистра, что явно имело отношение к моим новым качествам, причем я умел ее экранировать от окружающих. Я несколько раз чувствовал, как магистры пытались меня прощупывать, но каждый раз у меня тренькала чуйка, перед глазами на мгновение вспыхивало зеленое сияние и эмоциональное поле проверяющих оставалось спокойным. Особенно старался магистр Кеплер, но безуспешно.

Когда мы уже откланивались, князь-герцог сказал — «Имейте ввиду Вайс, ваши погоны оберста, находятся в дорожной сумке фон Баннера, а княгиня добавила — 'И баронский перстень тоже».

Глава 11

Глава одиннадцать, в которой начинается рейд на Остров Джонов, а главный герой обучает моряков новой игре в карты

Первое что я сделал, это взял свою личную группу и отправился в особняк бывшего вице-канцлера и как оказалось вовремя… Слуги и какие-то явно криминальные личности увлеченно грабили оный особняк, внутри которого мы обнаружили пару бывших пассий вице-канцлера, почему бывших?…а потому что они были зверски изнасилованы и убиты. В законодательстве Княжества, мне очень нравился блок статей по которому любое преступление против личности и здоровья подданных княжества, считалось коронным (кроме бытовых). А грабителей, насильников и убийц, органам правопорядка имеющих отношение к жандармерии, разрешалось ликвидировать на месте, чем мы и занялись. Под залпы, которыми расстреливали во дворе мелкую шушеру, я проводил экспресс допрос помощника управляющего, руководившего данным безобразием. Как он сообщил, что как только прошел слух, что вице-канцлер в опале и в бегах, к нему прибежал знакомый из ночных парикмахеров, с которым он прокручивал кое-какие делишки и предложил по-быстрому обнести особняк, благо родственников у вице-канцлера, кроме арестованного кузена покойной жены не было и сам он был бездетен и вдов. Управляющего, который заартачился, элементарно прирезали и пошла потеха. Криминальный мажордом взмолился о том, чтобы его отдали в руки полиции, ибо он никого не убивал и не насиловал, за что скажет герру офицеру куда сбежал вице-канцлер фон Баннер, и сделка со следствием состоялась. Путь беглеца, как выяснилось, лежал на остров Джонов, одно из заповедных мест фрикеров, имевшее некий полугосударственный статус, по которому местные державы могли применять там силу, только преследуя коронных преступников. И у этого острова была одна традиционная особенность… Всех его губернаторов звали Джонами. Прежде чем покинуть разгромленный особняк, где уже вовсю шустрила полиция и Безопасность, я поднялся в личные апартаменты фон Баннера, потрогал его камзолы и мундиры, его письменные принадлежности, вгляделся в его лицо на парадной фото и у меня перед глазами стала разгораться зеленая стрелка, указывающая строго на зюйд-зюйд-вест (страны света тут значились, как на Земле).