Пульсация. Книга 1. Марк
Шрифт:
– Дело в том, что в мире непредвзятого обывателя куда привычней и понятней следить за представителями мира политики, моды и шоубизнеса, чьи имена и лица постоянно мелькают в новостных лентах и на экранах телевизоров. Художники и фотографы там появляются слишком редко, поэтому, когда о них спрашиваешь у какого-нибудь продвинутого интернет-юзера, то практически сразу же натыкаешься на жирный пробел. Хотя, не думаю, что это вина самого потребителя. Ведь любой интерес и желание что-то заполучить навязывают ему со стороны, пусть он и не замечает факта манипулирования над его сознанием буквально в упор. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ему куда важнее знать чья шляпка была круче – у Меган Маркл или у Кейт Миддлтон, а не кто воссоздавал в «Мстителях» или в «Унесённых ветром» те самые грандиозные
Эльвира не очень-то уверенно кивнула в ответ. Меньше всего хотелось выглядеть в глазах Кэрролл тупой овцой, которая на деле мало что понимает из сказанного ей только что. Но разве она в этом виновата? Да, ей приходилось по воле случая бывать на съёмочных площадках в студийных павильонах на Роял-хиллз, когда выпадал очередной ничтожный шанс пройти очередной кастинг на очередную эпизодическую роль. Но вот участвовать лично в таких проектах, увы, никогда в жизни.
– И ты могла безошибочно узнать главного художника-оформителя и даже назвать его по имени, при этом не спутав его с кем-то из его же команды ассистентов?
Да она, наверное, и оператора не определила бы прямо за кинообъективом! Вернее, не смогла бы узнать его ни в лицо, ни тем более по имени.
Девушка вновь напряжённо передёрнула плечами, и Кэрролл, в который уже раз снисходительно усмехнулась в ответ.
– Вот и я о том же. Да, можно найти кого-то, кто бы страстно увлекался фотографией в качестве истинного ценителя, недурно подкованного эксперта и утончённого коллекционера. Но это для наших дней такая исключительная редкость. Ведь сейчас фотографировать и даже снимать видео может практически кто угодно и где угодно (на благо современные гаджеты это позволяют), как и баловаться в Фотошопе на недорогом пользовательском компьютере или прямо в интернете. Подобные вещи из-за лёгкой доступности становятся мало для кого заметными. Мы же все уже в какой-то степени и фотографы, и фотошоперы, и ведущие популярных видеоблогов, и даже писатели.
Смартфон в руке Кэрролл издал едва слышный звук характерной вибрации, привлекая внимание своей владелицы, а Эльвиру Бабич возвращая в окружающую реальность.
– Извини, солнышко. – с лёгким (настоящим ли?) сожалением проговорила Лиз, перед тем как перевести всё своё внимание на дисплей угольно-чёрного гаджета. Похоже, высветившееся на нём сообщение заинтересовало её куда больше, чем беседа на пространные темы с юной фанаткой. – Было, конечно, довольно увлекательно поболтать тут с тобой, но, кроме праздных минуток и прочего вида досуга, у меня имеются и другие, не менее важные обязанности с более насущными проблемами.
Короткий прощальный взгляд в сторону Элли, смягчённый ласковой улыбкой и искренним соучастием на красивом лице и: – А тебе на будущее! Постарайся избегать случайных контактов с импозантными красавчиками, особенно с теми, кто владеет гипнотическим даром внушения и изощрённым красноречием. В таком огромном городе слишком много неадекватных личностей и крайне неуравновешенных психопатов. Обещаешь больше не совершать подобных сегодняшнему глупостей?
Девушка только и сумела, что утвердительно кивнуть в ответ, пока сердце исходилось в панической аритмии, а немощный разум жалобно скулил и в немом отчаянье бился в истерике.
– Ну, всё, беги скорей домой. А то что-то ты не особо туда и рвёшься после такого-то приключения.
После этих слов Елизавета Кэрролл наконец-то скрылась в затемнённом проёме пассажирского салона лимузина. Так и не сняв с лица солнцезащитных очков, посмотрела на экран смартфона и ткнула большим пальцем по сенсорной кнопке вызова выбранного
заранее номера.– Удачи, солнышко! – а это уж точно было самым последним обращением к Эльвире Бабич, перед тем как Лиз захлопнула за собой дверь авто. И всё это на глазах оцепеневшей от убийственного бессилия юной неудачницы. Полупрозрачное гагатовое стекло панорамных окон лимузина окончательно скрыло лицо именитой фотохудожницы, словно поглотило своим чёрным порталом в недоступное для простых смертных измерение, и тем самым возвращая Элли в привычный для неё мирок паскудной реальности.
Сердце, диафрагма и даже желудок девушки наполнились пульсирующей вибрацией безмерной тоски и, конечно же, отвратного разочарования. Она так и продолжала стоять на краю тротуара безучастной тенью, от воли которой ни в окружающей жизни, ни в её собственной абсолютно ничего не зависело. Всё, что ей было сейчас доступно, так это возможность наблюдать за исчезающим за первым же поворотом соседнего квартала фантасмагорическим «монстром» представительского авто.
Без всякого сомнения, лимузин взял курс на юго-запад – до даунтауна. Можно подумать Кэрролл должна была отправиться на Паттон-стрит – вроде как самый престижный жилой район Пайн-Драйв, где, кстати, снимал себе квартиру Адам Ковальски. Это было бы слишком даже для Лиз, с её-то недосягаемым уровнем наивысшего социального статуса.
Насколько знала Эльвира (вернее, успела узнать за время проживания в Долус-сити), Дрейк-Сквер находился где-то в центральной части мегаполиса и считался одним из самых престижнейших районов среди других, не менее известных и весьма респектабельных кварталов. Хотя, назвать его кварталом было бы как-то чересчур. По большему счёту (и не без оснований), его частенько величали Дрейк-Айлендом. А всё благодаря окружавшим его границам из искусственных каналов, которые наполняли свои «крепостные рвы» водами из близлежащего устья Малой Эммы. И, само собой, парковым ландшафтам, как за пределами, так и внутри островного «континента» (практически, суверенного королевства), чередующихся с многоярусными таун-хаусами, шикарнейшими кондоминиумами и величественными особняками на частных улочках. Попасть в данное царство сильных мира сего среднестатистическому обывателю не то что было затруднительно (и не только финансово), а попросту невозможно.
Чтобы получить на Дрейк-Сквер постоянное место жительство, нужно было изначально родиться с серебряной ложкой во рту. Иных способов банально не существовало, по крайней мере, Эльвире они были неизвестны (до сего дня уж точно). Одно дело читать об этом месте в интернете, рассматривать достопримечательности «острова» на интерактивных снимках по спутниковой карте города и совершенно другое – мечтать о том, чтобы когда-нибудь хотя бы просто туда попасть. А о возможности там жить… это уж точно где-то за пределами фантастической реальности.
В памяти, как по щелчку нового переключателя, неожиданно всплыл образ Марка Гордона. А, если точнее, тот факт, что он был не просто очень тесно знаком с самой Елизаветой Кэрролл, но и жил, скорей всего, когда-то вместе с этой женщиной на Дрейк-Айленде. За полгода до нынешних событий уж точно. И не просто жил, и имел с ней крайне интимные отношения, но и мог как-то на неё влиять (причём неслабо). Стала бы она приезжать к чёрту на кулички, в один из захолустных районов города ради какой-то там спонтанной блажи и менять для этого свой плотный график в конце рабочей недели? Если бы её не связывало что-то очень особенное и весьма значимое с этим обдолбанным неудачником, едва ли бы она стала тратить на него столь драгоценные минуты собственного времени, дабы лично уговорить его вернуться в её королевские апартаменты. Такие люди ценят своё время превыше любых денег.
Либо он на самом деле конченный долбоёб, раз добровольно отказывается жить в самом крутом районе города, либо… в отношениях этой странной парочки действительно произошёл некий переломный сдвиг, чьи загадочные и, скорей всего, неподдающиеся здравому пониманию события, впоследствии и сотворили с этим красавчиком столь ужасающие метаморфозы. Тут одного богатого воображения будет слишком мало, чтобы хоть как-то понять каким-таким немыслимым образом он превратился в своё нынешнее подобие убого маргинала-аутсайдера и по совместительству насильника безмозглых дурочек.