Пуля для штрафника

Гаубичникам из немецкого артдивизиона тоже, судя по всему, приходилось несладко. Русские начали свою артподготовку именно с них, обрушив на северные склоны Пуркарской высоты шквал огня. Судя по тому, как теперь оттуда огрызались вялыми, одиночными выстрелами, дивизион разметало к чертям собачьим.

Положение спасали прибывшие накануне самоходные установки. Ни Отто, ни другие штрафники не знали, сколько «Фердинандов» расположилось в глубине оборонительных позиций. Но гул их моторов, который всю ночь стоял в воздухе, помогал испытуемым по крупицам собирать в себе силы для обороны. О том, что русские что-то затевают, стало понятно еще с утра. На левом берегу начались заметные перемещения. Вдоль берега развернулись строительные работы. Иваны сколачивали плоты, связывали конструкции для переправы. Некоторые из пулеметчиков штрафного батальона устроили за строившими настоящую охоту. Поначалу им сопутствовал успех. Они радовались, как дети, когда одна, вторая фигурка валилась в прибрежную воду или падала прямо на бревна.

Но потом по этим пулеметам ударили русские пушки. Корректировщики, наверное, смогли точно засечь точки нахождения пулеметчиков-охотников. Один дружный залп батареи 76-миллиметровых орудий русских подавил в батальоне сразу два пулеметных. В третьем ранило подающего ленту.

Майор Кёниге был вне себя от бешенства. Он рвал и метал и, связавшись с командованием, требовал подавить артиллерию русских. О том, что ответили майору, можно было догадаться по его вытянувшейся, озлобленной физиономии, когда он выскочил в траншеи и стал на чем свет, ни за что, честить своих адъютантов.

II

Такую же взбучку накануне пережил сам Отто. Голодного, грязного, мокрого, сжимающего единственное оставшееся оружие — острогу, его у самого берега подобрал дозор. Поначалу штрафники не узнали его. Потом один из дозорных, шлепогубый верзила, сказал:

— Да, это Отто Хаген. Он служит под началом Лотара. А как прозвали Лотара?

— Писклявый, — еле-еле смог проговорить Отто. Вторая за сутки переправа через Днестр отняла у него последние силы. Он уже был готов ко всему, даже к тому, что его пристрелят.

— Точно, Писклявый, ха-ха, — подхватил верзила. — Ганс, я же говорил, что это Отто Хаген. А где ты раздобыл такое оружие, Отто? Ха-ха! Поменялся с русскими? Это их новое изобретение? Ха-ха-ха…

Второй дозорный не разделял веселого настроения товарища.

— Отведем его к майору, — сухо сказал он. — Пусть майор решает, что делать с этим… индейцем…

Майор Кёниге поначалу был склонен пустить Отто в расход.

— Где твое оружие, испытуемый Хаген?! — кричал он. Отто старался удержать стойку «смирно», но его покачивало.

— Стоять смирно, испытуемый! Я повторяю вопрос: где твое оружие, Хаген?

— Я… — еле ворочал языком Отто. — Мой карабин, герр майор… он утонул в реке.

— Утонул в реке? — издевательски переспросил Кёниге. — Так почему ты не нырнул за ним следом, испытуемый Хаген? Почему, я спрашиваю?

Образ майора в глазах Отто стал расплываться, а его крик уже звучал так, будто доносился из пустого ведра. В следующий миг Отто рухнул на пол командного блиндажа. Видимо, это и спасло его от скорой расправы.

— Унесите его… к санитарам. Пусть согреют и как можно быстрее вернут его в строй, — отдал Кёниге распоряжение, неожиданно тихим голосом. — Черт возьми, и так воевать не с кем…

Санитары постарались, и Хаген по прошествии всего лишь нескольких часов, главным образом благодаря порции горячей каши, снова был на передовой. В качестве воспоминаний о купании в днестровской водичке у него остались остаточные явления в легких, как сказал санитар. Иначе говоря, обычный кашель.

III

Смысл эти красных ракет стал практически сразу понятен. Вслед за ними, по сигналу, на том берегу зашевелились солдатские фигурки. Как муравьи, окружившие одновременно нескольких жуков и прочих крупных букашек, они начали сталкивать свои плоты и большие переправочные площадки в воду.

— Началось, началось, — твердил Арни. Через гул разрывов донесся крик майора. До ушей Хагена долетело только неясное эхо того, что он скомандовал, но Лотар тут же продублировал команду майора так, чтобы все слышали.

— Огонь по плавучим целям! Всеми имеющимися в наличии огневыми средствами! Ни один Иван не должен пересечь реку!

Спущенные на воду площадки были собраны из металлических вытянутых баллонов. Сверху на них выстлали деревянные бревна. Эти переправочные секции имели в воде хорошую устойчивость, были достаточно широки и могли выдержать даже тяжелую технику. Но русские не пускали на переправу никакой техники. Площадки из обтесанных деревянных брусьев заполняли только солдаты.

Вот одна из площадок, забитая почти до отказа, оторвалась от берега и стала медленно дрейфовать вдоль по течению.

Отто и другие штрафники стреляли по ней. Но для прицельной стрельбы было еще далековато. Кто-то из переправлявшихся, оказавшихся на краю, повернутом к правому берегу, пытался организовать ответный огонь. Но опасности для сидевших в окопах штрафников эта стрельба с реки не представляла. Другое дело — минометы и пушки русских. Посланные с левого берега мины рвались прямо в траншеях, убивая и калеча испытуемых. Лотар носился по траншее взад и вперед, тщетно пытаясь отодрать от стен в ужасе вжавшихся солдат и поднять у них боевой дух.

— Подымайте головы, мать вашу, русские приближаются!

Старания обер-лейтенанта с трудом, но возымели последствия. Штрафники понемногу, пересиливая страх перед не прекращающимся обстрелом, возвращались к своим огневым позициям.

— Пусть подберутся поближе, — пищал Лотар. Он вошел в раж и верещал теперь как безумный. — Мы из них лапшу сделаем…

IV

Но в следующий миг боевой дух Лотара и всего взвода подвергся серьезному испытанию, едва не заставив всех бросить оружие.

Неожиданно за спинами штрафников, в глубине второго эшелона обороны, раздались беспорядочные одиночные выстрелы. Когда к этой трескотне добавилось далекое эхо, Отто и другие бывалые штрафники без труда распознали в этом крике нескольких десятков глоток русское «Ура-а-а!».

— Русские, к нам в тыл вышли русские! — завопили испытуемые и заметались по траншее, забыв про плоты на реке.

— Прекратить, прекратить панику! — кричал Лотар, но на лице его ясно отобразился страх обреченного. Кто-то из штрафников в ужасе, ничего не соображая, вскарабкался на край окопа. Он инстинктивно пытался куда-то бежать.