Пустая карта. Уравнение измены

«Похоже, и мозгов не досталось, не только внешности», – про себя усмехнулся Андрюха Баранников и, выхватив пистолет из-за пояса, выстрелил в упор.

Он запрыгнул в рено, собираясь убраться куда подальше, когда по колесам начали стрелять. Выкатившись на землю, Муслим притаился у машины, никак не понимая, где наследил. И как Чегеваровским хлопцам удалось напасть на его след. Андрюха Баранников, прищурившись от яркого света, пару секунд размышлял, сколько времени ему потребуется добежать до калитки и что делать с убитым Дрюлькой, когда огонь прекратился.

 – Пронесло, что ли? –изумился он и на полусогнутых пробежал за машиной и, лихо ворвавшись во двор с низкой беленой хатой, затаился внутри. Но очень скоро понял, что допустил ужасную ошибку. Со всех сторон к дому стягивались люди в камуфляже и, когда в матюгальник прозвучало знакомое:

– Вы окружены! Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками! – в голове у Муслима перещелкнуло. Он снова оказался в грязном подвале. Ревели машины, разрывались гранаты, и стрельба велась беспрерывно. Казалось, тишина никогда не наступит.

В мегафон опять закричали, это вывело Баранникова из оцепенения. Он прошел в дальнюю комнату и достал спрятанную на самой верхушке шкафа завернутую в газету винтовку, переделанную под мелкий патрон.

– Живым не дамся, – сплюнул сквозь зубы. И открыл огонь.

Глава 44. Часть 1.

Она еще с детства много раз представляла эту сцену, крутила в голове и так и эдак. Как она умирает и родные приходят с ней проститься. Вот отец – суровый полковник – стоит и плачет, мама захлебывается от слез, ревут Сережка, Майка и даже Витольд. И все, абсолютно все раскаиваются в своей черствости и нелюбви к маленькой бедной девочке.

Но только став взрослой, поняла, что требовать любовь бесполезно. Ее нужно отдавать от чистого сердца самым близким людям, собравшимся сейчас около ее кровати.

«Что хотела, о чем так мечтала, то и получила», – тихо усмехнулась про себя Лида. Все в точности, как и в тех картинках, которые так пестовала в своем воображении.

Мрачный отец, растерянный Сказочник, безуспешно пытающиеся взять в толк, как человек может предугадать свою смерть, вышли в коридор. Зато мама осталась, сидела рядом, прижимая к себе расстроенную Надюшку. Сережка, заскочивший на минутку и клюнувший в щеку, прошептал с надеждой:

– Дай бог, чтобы ты ошиблась, Лидка!

Она слабой рукой притянула брата к себе и пробормотала чуть слышно:

– Береги Любу и дочку.

– Так на УЗИ увидели сына, – изумился Серый.

– Дочка, – еле улыбнулась Лида.

– Только не умирай, Лидка, – попросил старший брат, смаргивая слезы. На один-единственный миг Лида сжала его руку изо всех сил.

– Какой-то сюр, – пробормотал Сергей, подходя к Витольду.

Стрельников поморщился, ничего не сказав в ответ. Он не спал полночи, проснувшись от грохота передвигаемого стула. Лида, держась за спинку, медленным неуверенным шагом двигалась к Маше.

– Ты чего, Лидуш? – буркнул спросонья, с ужасом отметив про себя, а может, Чапай и прав в своих сомнениях, а его самого развели по полной программе.

Витольд потянулся рукой к ночнику и зажег свет. И, вглядевшись в бледное лицо Лиды, понял, что случилось что-то серьезное.

– Что, Лид? – повторил он. – Что случилось?

– Нужно провести сеанс. Иначе остатки гематомы снова надавят на сосуды, – тяжело бросила она.

– Маша может умереть? – испугался он и, подхватив ее, усадил в кресло, где только что сидел сам.

– С Марусей все в порядке. Просто нужен еще один сеанс, заключительный. Помнишь, мы говорили?

Стрельников кивнул, до конца не понимая, о чем речь.

– Тогда почему спешка такая? – осведомился он, наклоняясь над Лидой и помогая ей сесть поближе к спящей сестре.

– Это последний раз, – пробормотала она. – Завтра я уйду, ближе к вечеру. А днем уже сил не останется. Только сейчас.

– Куда это ты собралась? – не понял Стрельников, но, поймав на себе укоризненный взгляд, смутился.

– Ты помирать собралась, что ли? – все еще не веря в происходящее, изумился он. – Точно знаешь, когда наступит твой час?

– Издержки профессии, – слабо усмехнулась Лида и сосредоточилась на сестре. Она привычно водила руками по голове сонной Маши. Знакомыми движениями укладывала подушечки пальцев сестре на височные области и на переносицу. Стрельников наблюдал, как ее ладони обхватывают лоб и подбородок жены. За последние два дня он уже уверовал в энергетические практики и уповал лишь на то, чтобы его жена поправилась, а какими методами – не важно.

«Лишь бы Машка выкарабкалась из этой трясины! А там и Лидку вылечим. Болтает глупости!»

Он снова воззрился на руки свояченицы. Казалось, ничего особенного не происходило. Лида по одной ей известной методике передвигала руки по голове и лицу Маши, тихо отчитывала молитву. Текст показался Стрельникову очень красивым.

– Что за молитва? – поинтересовался он, когда Лида закончила.

– Девяностый псалом, – кротко бросила она и добавила смущаясь: – Помоги мне добраться до кровати. Самой уже не дойти.

Витольд привычно подхватил на руки хрупкое тельце, про себя отмечая, что завтра же с утра нужно взять всевозможные анализы и сделать диагностику. Но Лида словно прочла его мысли и, положив голову на подушку, тихо попросила:

– Я умоляю тебя, Стрельников, не вздумай меня спасти. Я все равно помру, но так уйду спокойно, а если вмешается медицина, то с мучениями. Ради Маши и родителей не допусти этого!

Витольд удивленно уставился на нее, а потом кивнул.

– Что происходит, Лида? – снова осведомился он растерянно.

– Сначала поклянись, Стрельников, – сурово бросила она.

Он кивнул.

– Даю честное слово!

Лида мысленно усмехнулась. Каким же избитым стало это выражение. На каждом углу люди уверяют друг друга, уже позабыв истинный смысл фразы. «Слово чести». Но если нет ее, этой самой чести, то и слово такое же. Сказал и забыл. Но не Стрельников. Лида точно знала, что муж ее сестры просто так клясться не станет. Уйдет от ответа, обернет в шутку, высмеет, но не даст то самое честное слово.