Пустошь

Лайан поднял брови.

— Какая она? — выпалил санитар.

— Что?

— Пустошь. Какая она?

Лайан встал.

— Уходите.

Санитар смутился и опустил глаза.

— Извините, — промямлил он.

От волнения задрожали руки, и он чуть было не уронил кофейник.

— Идите, — повторил Лайан. — Мы сами все сделаем.

— Да. Хорошо. Извините.

Санитар выскользнул за дверь.

— Сопляк.

— Ему любопытно, — сказал Чарли. — Им всем любопытно.

Подошел Гораций.

— Что тут у нас?

Они с удовольствием позавтракали, наслаждаясь вкусной едой и спокойствием. Для большинства из них, привыкших к тому, что в любой момент может случиться что-нибудь ужасное, такое ощущение было новым и приятным. Если бы не мысли о Майкле, преследующие ее неотступно, Анна насладилась бы этим моментом по полной программе. В последний раз она ела в Лаборатории в компании призраков, с человеком, которому оставалось жить лишь несколько часов. Теперь это казалось таким далеким, как будто ее мозг намеренно старался позабыть все, что связано с пустошью. Наверное, когда-нибудь ему это удастся.

Линда тоже съела несколько кусочков сыра и запила их водой. Когда с завтраком было покончено, Анна подошла к ее кровати. В ногах сидел Лайан и задумчиво жевал кусок пирога.

— Можно с ней поговорить?

Он посмотрел на нее и встал.

— Конечно. Садись.

Он отошел к Чарли.

За все утро Линда едва произнесла пару слов. Когда с ней разговаривали, она обходилась лишь вялыми жестами — кивала и качала головой. Анна села на кровать.

— Привет.

Линда медленно опустила веки и снова открыла глаза — «привет».

— Как ты себя чувствуешь?

Жест повторился.

Анна замолчала, не зная, что говорить.

— Ты Анна, — сказала вдруг Линда. Она произнесла это очень тихо, почти шепотом. Краем глаза Анна заметила, как Лайан и Чарли (да и Гораций тоже) подались вперед, чтобы расслышать то, что она говорит.

Анна кивнула.

— Да. Ты прятала меня в магазине. Помнишь?

Линда улыбнулась.

— Да.

— Ты заставила меня переодеться в свою одежду.

— Да.

Линда дотронулась до ее рукава.

— Моя, — сказала она.

— Точно.

— Тебе хорошо.

— Я потом верну. Как только доберусь до своих вещей.

Линда покачала головой.

— Не надо.

— Это тебе.

Анна сняла свою бейсболку и надела ее на голову Линды, повернув козырек немного в сторону. Получилось забавно. Анна хихикнула.

— Ты выглядишь, как девчонка.

— Зеркало, — попросила Линда.

За спиной Анны упал стул, и все вздрогнули. Лайан покраснел и поставил его на место. Быстрым шагом, почти бегом, он бросился в ванную и вернулся оттуда с небольшим зеркалом, висевшим над раковиной. Анна взяла его и поднесла к Линде.

Та долго смотрела на свое отражение и молчала. Анна с трудом сдерживала слезы. Ей легко было представить, что она сейчас чувствует; и смотрит она вовсе не на бейсболку, а на то, что осталось от нее самой, на то, что сделала с ней пустошь. «Контраст должен быть ужасным».

Губы Линды подрагивали. Наконец она отвернулась и посмотрела на Анну.

— Смешно.

— Она твоя.

Линда тихонько сжала ее руку. Ладонь была сухой и теплой.

— Спасибо. Где Майкл?

Улыбка на лице Анны застыла и медленно растворилась. Она поставила зеркало рядом с кроватью и в свою очередь накрыла ладонь Линды своей.

— Он остался там.

Лайан закрыл рукой лицо. Гораций покачал головой. Линда смотрела спокойно и ничего не говорила, только по щекам ее потекли слезы. Она плакал беззвучно, глядя на Анну блестящими глазами, и у той разрывалось сердце. Линда была беззащитна, как маленький ребенок, наверное, не стоило ей такого говорить; но обманывать ее — нет, это было еще хуже. Анна наклонилась к ней и обняла.

— Не плачь, — прошептала она и стала гладить Линду по волосам. — Он нас спас. Меня, вас с Горацием, Чарли и твоего папу. Он спас всех. И мы будем любить его. Всегда. Правда?

Линда кивнула.

Они посидели так несколько минут, пока Линда не отстранилась.

— Там есть апельсиновый сок? — спросила она.

Лайан направился к столу.

До полудня их никто не тревожил. Линда разговаривала с Анной о всякой ерунде, и пусть она говорила односложно, голос ее звучал тихо, а паузы между словами были слишком долгими — она говорила. Лайан сидел в стороне и смотрел на них, как на чудо — он был готов молиться на Анну. Ей удалось вернуть его дочь к жизни, разбудить от кошмарного сна, в котором она пребывала, и теперь все будет хорошо. Нужно только дать ей время.

Потом Линда заснула, и Лайан снова занял свое место у нее в ногах. Анна и Гораций взяли стулья и уселись рядом с Чарли. Они чувствовали, что надо поговорить… но разговор не шел. Они сидели, стараясь не смотреть друг на друга, и молчали.

— Странно, — сказала, наконец, Анна. — Я думала, что буду трещать, как сорока, а слов нет.

Гораций кивнул.

— Может быть, потом, когда все уляжется.

— Может быть.

Они так и сидели, разглядывая свои руки и пустые желтые стены, когда дверь палаты открылась, и на пороге возник чернокожий мужчина в военной форме. В руках он держал тонкий кейс.

— Прошу прощения, — тихо сказал он. — Я майор Джеймс Фришер.

Он посмотрел на Анну.

— Мисс Билингз, могу я с вами поговорить?

Она встала.

— Конечно.

Фришер проводил ее в небольшой зал, практически все свободное пространство которого занимал длинный стол. Не смотря на ясный день, в помещении горел свет: оба окна были прикрыты шторами. Он указал на один из стульев.

— Садитесь.

Анна села. Майор положил на стол свой кейс, достал оттуда маленький цифровой диктофон и блокнот. Диктофон показался Анне похожим на рацию. «Наверное, теперь все такие штуки будут напоминать мне рацию», — подумала она. — «От этого никуда не денешься». Фришер сел, положил перед собой руки и сплел пальцы.

— Мисс Билингз, я хочу поговорить о том, что произошло с вами в пустоши, — сказал он. — Вы очень поможете мне, если согласитесь ответить на мои вопросы.

Анна кивнула.

— Конечно. Но у меня есть два условия.

— Я слушаю.

— Во-первых, после того, как я отвечу на ваши вопросы, я хочу, чтобы и вы ответили на мои.

— Принимается.

— Во-вторых, у меня в городе сестра. Я хотела бы увидеться с ней.

Фришер кивнул.

— Это не трудно. После того, как наша беседа закончится, кто-нибудь из моих людей отвезет вас.