Пустошь

— Он там один! Один, говорю, завалите его!

Не дожидаясь, пока его зажмут в клещи, Туран достал из кобуры пистолет, глубоко вдохнул и, вынырнув из-за колонны, метнулся к груде стеллажей, стреляя на ходу.

Ему ни разу не доводилось вести огонь с двух рук да еще и по движущимся целям — он выпустил шесть или семь пуль, но попал только дважды. Зато в него не попал никто, лишь одна пуля взвизгнула над самым ухом, а вторая чиркнула по плечу, надорвала рубаху и обожгла кожу.

Тела вокруг костра, перевернутые прилавки, заляпанные кровью колонны… Возле лестницы на другой стороне зала лежал на боку длинный стол. Голова Макоты показалась над столешницей лишь на миг, но Туран заметил.

Те, кого не зацепило осколками и горючей смесью, попрятались за колоннами. Чеченя опять выкрикнул приказ, несколько человек выскочили из-за укрытий в тот момент, когда Джай достиг стеллажей. Он, не глядя, выстрелил и прыгнул за баррикаду.

Там, обхватив себя за плечи, сидела женщина. Татуировка на лице, короткое платье… девка из Харькова. Глядя на Турана безумным взглядом, она отшатнулась, когда он оказался рядом.

— Не шевелись! — велел Джай.

Женщина часто закивала. Он выглянул из-за баррикады — бандиты приближались. В револьвере оставался один патрон, в пистолете два. Сунув оружие в кобуры, Туран сорвал с перевязи гранату, перебросил через баррикаду, сразу за ней — вторую, немного левее, и потом третью — правее. От взрывов задрожал пол, баррикада просела. Туран достал пистолет, выхватил револьвер и поднялся из-за укрытия.

Но выстрелить не успел, потому что прямо на него через груду обломков прыгнул человек, единственный, кому удалось добраться до стеллажей. Молодой бандит опрокинул Турана на спину, ремень четырехствольного ружья соскользнул с плеча, приклад уперся в лопатку. Бандит занес кинжал, Джай выхватил нож, задергался, пытаясь сбросить противника с себя — это спасло ему жизнь, кинжал опустился возле уха, высек искру из пола. Перехватив жилистое запястье, Туран резанул бандита по лицу, вспоров щеку, и сразу же ударил еще раз — клинок мягко вошел под скулу.

Бандит упал на бок, держась за горло, рукоять ножа торчала между пальцев. Татуированная девица завизжала. На другом конце зала Макота, вскочив из-за стола, побежал к лестнице. Туран поднял ружье Назара. Нащупав все четыре спусковых крючка, выпрямился, поймал в прицел спину атамана.

Рядом громыхнуло, что-то ударило в правый бок, жаркой волной накатила боль. Он отступил на шаг, но ружье не опустил.

Макота достиг лестницы. Краем глаза уловив движение неподалеку, Туран рывком повернул ружье, направил его на Чеченю, выскочившего из-за колонны с обрезом в руках. Выстрелил из одного ствола, сразу повернул оружие к атаману — тот взбегал по ступеням. Палец дернул спусковые крючки.

Он попал в середину спины. Макота упал, вскочил и побежал дальше. Туран вскрикнул, увидев это. Атаман перескочил через несколько ступеней и пропал из виду.

Пальцы разжались, бесполезное ружье упало. Джай оглянулся. Пистолет и револьвер валялись сзади, у стеллажей. Надо догнать Макоту. Теперь придется бежать за ним на верхние этажи, искать там по всему Дворцу… Мысли путались, звуки стали глухими, далекими. Туран неловко повернулся, прижав ладонь к ране на правом боку, заковылял к револьверу, который лежал немного ближе. Услышав звук шагов, кинул взгляд через плечо — раненый Чеченя ковылял следом. Порученца шатало, по стянутому повязкой плечу текла кровь. В руках обрез, но почему-то Чеченя не стрелял, может, кончились патроны…

Туран доковылял до револьвера. Хотел наклониться, чтоб поднять, но понял — упадет. Присел на корточки. Блеклые пятна ползли перед глазами, в ушах шумело.

Пальцы нащупали оружие, но рукоять выскользнула. Атаман Макота жив! Это несправедливо… но Борис Джай-Кан, его покойный отец, говорил, что теперь уже справедливости не осталось в мире. Шаги рядом. Голос Чечени. Джай покрепче ухватил револьвер, приподнял — оружие казалось очень тяжелым — и попытался развернуться на полусогнутых ногах. Он не убил Макоту! И теперь уже не убьет, все кончено, Туран проиграл.

Чеченя встал над ним. Руку тянуло вниз. Надо поднять повыше, упереть ствол в живот бандита и…

Порученец ударил его прикладом по темени, и Туран Джай упал.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

РАБ

Глава 7

— И скольких он наших положил?

— Ну, сам-то он никого не убил, тока ранил…

— Как это — не убил? — ощерился Макота. — Ты че несешь? Я скольких людей лишился! А если б он в меня попал, в ноги или в голову? Куртку мне испоганил, как вот тебе сапоги!

Атаман был серьезен, и это больше всего пугало Чеченю, который привык к неизменной улыбке хозяина.

— Так то ведь то гранатами… — промямлил порученец.

— Ну так и чиво? Гранаты кто, птичка бросала? Все одно — это он их укокошил. Сколько? Пять человек, семь?

— Семь, — сказал Чеченя. — Или восемь…

Он усердно щупал раненое плечо и припадал на ногу, всячески стараясь показать хозяину, что геройски сражался и пострадал. Макота пристально глядел на помощника, кривя губы. Тот явственно представил, как хозяин достает пистолет и — хлоп! — пуля врезается между глаз Чечени. Срочно надо было что-то придумать, и порученец воскликнул:

— Зато грузовик его цел! «Панч» этот, а? Ты ж хотел его!

— Кабина смята, — возразил атаман.

— Ну так и чего? Это нестрашно, отрихтуем.

— Лобовуха разбита.

— Да неважно! — воодушевился Чеченя, заметив, что при упоминании бронированного грузовика лицо Макоты разгладилось. — Стекло заменим, дверцу поправим… Зато машина твоя теперь! Там такие колеса, я глядел — мощь! В ней и по пустыне можно будет, по самым зыбучим пескам, не завязнет.

Перевалило за полдень, на первом этаже Дворца убрали, хотя на полу еще остались подпалины. В зале лежали раненые, над ними хлопотали женщины и Карл, лекарь клана. Остальных бойцов Чеченя с утра пораньше пинками выгнал на дежурство вокруг Дворца. К тому же надо было припугнуть обитателей ферм. Вот же, какую заваруху устроил шакаленок Бориски-фермера!

— Жив он? — спросил Макота.

— Жив, жив! Но сдохнет, конечно…

— Я т-те сдохну! — атаман сунул Чечене под нос пухлый кулак. — Веди к нему.

— Слушаюсь! — заорал порученец, обрадованный, что опасность миновала. — Наверх давай, хозяин… Я его в зале, где мутафаги, приказал кинуть…

На втором этаже Дворца рядом со складами был особый зал, поменьше, чем внизу, но тоже вместительный. Потолок в нем подпирали толстые железные колонны. Раньше между ними размещались стеллажи с товарами, а сейчас к стойкам были прикованы два трофейных раба-гладиатора и Туран Джай.

Макота оглядел пленных, и настроение его улучшилось.

Гладиаторы — еще молодые, но уже обученные и опытные в схватках мутафаги. Не зря охрана каравана, ограбленного Макотой, оказала такое яростное сопротивление. На мутафагов этой породы охотились у Восточного фронтира, на границе с областью, захваченной Некрозом. Детенышей, пойманных Гильдией ловчих, усмиряли в харьковских стойлах и обучали нехитрому ремеслу смертников. Большие, длиннорукие и кривоногие, они напоминали горбатых обезьян, что обитают в северной тундре. Низкие выпуклые лбы нависали над темными глазками, из ртов торчали подпиленные клыки. Носы вроде собачьих — черные, пупырчатые, с вывернутыми ноздрями. Вместо одежды грязные тряпки на бедрах да железные обручи на волосатых поясницах. Обручи соединяли со стойками толстые цепи.