Пустошь

Вы стремительно проноситесь через один квартал и встаёте напротив высокого семидесятиэтажного здания. Его фасад серьёзно повреждён: вы замечаете множество дыр и обвалов по его периметру, окна большей частью выбиты, но некоторые в районе этажа двадцать пятого выглядят лишь слегка потрескавшимися. Удивительно. Ближе к середине постройки, каркас здания расширяется, как будто дом имеет внушительное пивное пузо, поднимаясь же всё выше и выше здание постепенно сужается. На самой вершине проступает небольшая смотровая площадка на десять человек.

Вы осматриваете здание отеля и прилегающие к нему территорию повнимательнее. Старинного типа парковочная стоянка разнесена в память, а стоявшие на ней автомобили занесены волной на первые этажи постройки во все возможных позах и состояниях цельности. Один автомобильный остов даже продолжал слабо тлеть несмотря на то, что с момента катастрофы прошло уже около двух месяцев. Перед входом располагалось несколько длинных прямоугольных клумб, ныне так же разрушенных, от которых остались лишь крохотные обугленные ростки в разбросанной средь мраморной плитки земле. Главный вход в здание был наглухо завален обрушившимися тремя этажами, но через огромную дыру - окно плюс еще несколько метров вверх, влево и вправо - по правую руку можно было з апросто пройти. Вы желаете зайти?

Отлично. Я думал, что будет гораздо хуже. Конечно, парадный вход для нас заказан, но мы не привередливые, пройдём и через проём в стене. Осторожнее, здесь повсюду осколки битого стекла.

Шаг, ещё шаг.

Шаг.

Шаг.

Наши шаги раздались в мёртвом здании гулким эхом (а может, и не раздались).

Ещё несколько шагов.

Выбранная высотка встретила нас просторным холлом отеля. И, судя по остаткам былого убранства, это был один из тех отелей, номера которых рассчитаны на богатеньких туристов. Какие же тут пышные десятки канделябров с тысячами огоньков электронных свечей на идеально ровном, выложенном белой плиткой потолке. Были. Сейчас это не более чем серые раскромсанные остовы с сошедшей с них позолотой, разбросанные по холлу, подобно занесённым ударной волной автомобилям, но некоторые самые живучие ещё висели под потолком мёртвым грузом. Пол устилает широкая красная ковровая дорожка, протянувшаяся от входа до широкой лестницы в конце помещения. По крайней мере, устилала раньше: небольшие куски обгоревшей темно-вишневой материи в беспорядке завернулись на первых ступеньках. Пройдем чуть дальше. Столы на ресепшене были из лакированного светлого дерева и выполнены в стиле, сочетающем в себе пышность отделки восемнадцатого века с причудливостью форм самых последних веяний современности (на мой вкус, это выглядит излишне экстравагантно). И не имеет значения, что теперь это не более чем груда угольков рядом с провалившимся потолком.

И картины, панно, гобелены. Как много изделий искусства, как много всевозможных украшений. Так красиво. Было. Сейчас же барельефы обвалились, а на их месте образовались большие дыры, полотна сгорели и лежали под нашими ногами (а может, и нет), немногие полу уцелевшие гобелены висели на одном гвозде, накренившись наискось. Из-под некоторых ещё висящих произведений искусства показалась проволока обгоревшей и слабо искрящейся проводки (ха, и здесь техника борется с абсолютной тишиной, надо будет подумать об этом на досуге).

Особым украшением этого ансамбля стал фонтан, стоявший чуть дальше стоек регистрации по центру зала. Это была сама квинтэссенция всего изумительно богатого: трехъярусный, с позолотой, с множеством бивших на разных уровнях фонтана водными струями, с переливающейся иллюминацией, украшенный живой зеленью, расписной. А что теперь? Обвалившийся потолок с письменным столом сверху разнёс половину борта фонтана. А теперь этот фонтан стал живым зеркалом нашего мира. Некогда бегущий водопадом - теперь тихий. Блистающий великолепием - размётанный по кусочкам и с маленькой лужей рядом. О да, жидкий азот добрался до всех.

Вот именно так я и представлял себе идеальный архитектурный памятник Апокалипсису. Без лишних штрихов, идеально разнесённый до праха, ну, просто замечательная картина! Ох, а что же нас ждёт на вершине? Пойдем же скорее!

Он бегом (а может, и нет, но очень быстро) взбирается по лестнице вверх, вы следуете за ним.

Мне нравится этот отель, и я уже говорю не только о красоте этого шедевра. На его истории и людей, что его населяли, можно многому научиться. Начну издалека.

Псевдофилософичность мало-помалу, но укрепилась в сознании простого человека. Да то и немудрено: жить-то благодаря ей стало проще. Тут тебе и половина внешних проблем отпала, да и внутренние проблемы с совестью стали сходить на нет. Это дало свои, удивительно, положительные плоды. Человек больше не был тварью дрожащей, а наоборот всё больше и больше заявлял о себе. В человеке начала отмирать та гаденькая черта, именуемая застенчивостью. И что в этом, собственно, плохого. А плохо в этом том, что у любого чувства должны быть свои пределы. Смелость всегда высоко ценилась во все времена, но никогда не ценилась самоуверенность, в которую она перерастает.

А человек уже сломан наплывом новых нравов. Ему кажется, что проявившаяся смелость лишь начало его Становления и он жмёт на свой характер дальше. И со временем преуспевает: вот он уже не то забитое существо, которым он был в начале пути. Он храбро отстаивает свои интересы и, несмотря на все невзгоды, прёт напролом и никто его не может остановить. Правда, его не могут остановить не из-за стойкой воли к победе. Этот человек просто сминает всех недовольных своей манией величия, запутывает и сталкивает своих соперников, а чтобы совесть не терзала героя по ночам, человек безукоризненно оправдывает сам себя в очередном камлании ритуала псевдофилософствования. Старые проблемы вступают в новую фазу развития, подступает время моральной анархии.

Липатов был идеальным представителем своего времени, вышла бы отличная книга с ним в главной роли о нравах человечества в первую половину двадцать первого века. Он себялюбивый, самодовольный, с чрезмерно преувеличенным чувством собственного достоинства. И, до событий шестого июня сорок третьего года, он - победитель, превосходный политик. Липатов умел ставить себе цели: парень закончил престижный столичный ВУЗ как маркетолог (с красным, хочу заметить, дипломом), устроился в столице на высокооплачиваемую работу, благодаря влиятельным друзьям смог купить двушку практически в центре города. И не гнушался никаких средств: сколько родственникам было сказано злых велеречивых слов о несправедливости учебного аппарата, сколько денег было потрачено на взятки ради красного диплома. Долгое время, почти целых два месяца он обрабатывал всех более-менее влиятельных знакомых и родных на тему "бедной студенческой жизни". И это тоже принесло свои плоды: подсидев коллегу, эти знакомые смогли выбить для Липатова место маркетолога в компании Василия Аркадьевича. И наконец, чтобы закрепить свои столичные успехи, смог выпросить (в его оправдание могу сказать: что-то он всё же заработал и сам) деньги на неплохую двухкомнатную квартиру. Липатов безумно любил всем говорить, что всего благосостояния добился самостоятельно. Ну, действительно: упрашивал и извивался парень без чьей либо помощи.

Но отдам должное Алексею: он многое мог и без помощи посторонних. Как мастерски он подлизывался к боссу, не зря он носил впоследствии гордое наименование директора отдела. Какими высокопрофессиональными точно выверенными движениями Липатов опрокидывал рюмку за рюмкой во время очередной попойки среди акул бизнеса, как сетовал на плохо выполняющих служебные обязанности коллег. И такими малозначительными, но регулярными действиями заслужил репутацию своего парня, простого и порядочного человека, на которого всегда можно положиться. Удивительная всё же штука наше восприятие. Каким бы хитроумным, коварным, предусмотрительным, аккуратным ты бы ни был, всё равно твоя бдительность постепенно сойдёт на нет от слащавых действий в твой адрес. Разница лишь во времени.

А теперь, мой друг, представим самую радикальную ситуацию: что, если бы в этой компании было бы много Липатовых? Таких самоуверенных и целеустремлённых, готовых идти в любое пекло и не гнушающихся никаких способов реализации своих планов, всегда готовых к новым интригам, возможностям продвижения и просто ситуациям, позволяющим подгадить ближнему?

Не, я драматизирую. Не стоит это представлять, в том коллективе всё так и было.

Чем-то напоминает период феодальной раздробленности. Есть одно государство (фирма Василия Зудова), в нём - множество феодалов (офисные клерки). Каждый стремиться расширить своё влияние в стране, прижать к стене всех, от задрипанного крестьянина до жирующего герцога или даже короля. Но стоит только начать наращивать силу и авторитет, как вдруг против тебя вспыхивает сразу несколько вражеских формаций, которые стремятся не допустить усиления твоих позиций. И ты вступаешь в серьёзную схватку с оппонентом и бьешься с ним либо в открытую, а если по умнее, то тайно, бросив на это все своё мастерство интриг. Ты сближаешься с теми, кому так же ненавистен твой соперник, заключаешь с ними союз, (ха, это лишь для достижения Моих целей), а затем планомерно начинаешь сеять раздор между врагами. А если ты достаточно хитроумен, то умудряешься посеять семена раздора и между новоявленными помощниками. В стране разворачивается презабавная картина: враги вгрызаются друг в друга, ломают пасти, рвётся шерсть. Сраженье силу набирает и мертвецов уже не счесть. И в этот момент являешься - Ты во всём белом. Сейчас на тебе - новенькие сверкающие рыцарские доспехи, в руках знамя, а за спиной - огромная армия единомышленников. Теперь тебе предстоит, выйдя из тени, показать весь свой неординарный талант полководца. Бесстрашно ведя за собой на славный бой преданных солдат, ты врезаешься (бичуешь собранной информацией) в толпу под иными знамёнами и, как герой из древних мифов, повергаешь тысячи врагов одним ударом своего меча (красноречивого слова). Победа!