Пустой мир. Кровь и честь

– Барон, куда вы так торопитесь? – граф сам увидел его, и помахал рукой, сам обращая на себя внимание, – мне казалось, вы были просто очарованы танцами. Нашли что-то интереснее? – отвлекшись от разговора с корсаром, он заметил, как напряжен хозяин сегодняшнего вечера.

– Противнее, – возразил Эдвард, – вы слышали, что Респир все-таки пожаловал сюда, даже зная, какой прием ему будет оказан.

– Я слышал вашего глашатая, – кивнул граф, держа пальцами шоколадную вишенку, – только не думал, что вы отреагируете уж столь эмоционально. Гористар один из самых уважаемых феодалов королевства, без его внимания не обходится ни одно событие столь важного политического значения, как, например, ваша свадьба.

– Мне совершенно безразличен Гористар, – отрезал Эдвард, – я не доволен, что он привел с собой графа Росского. В последний раз, когда мы встречались лично, я пообещал этому человеку, что прострелю ему голову… Может быть, вы пройдете со мной? Граф будет весьма удивлен, что его решили встретить с порога именно в таком составе.

– Господа, извините, что встреваю в ваш разговор, но можно мне с вами? – спросил стоявший рядом с ними Северед, – хотелось бы лично увидеть этого самого Респира, о котором столь много говорят… Он, должно быть, весьма оригинальная личность…

– Конечно, капитан, – согласно кивнул головой тристанский барон, – и не рассчитывайте, что все пройдет гладко. Возможно, вам придется оттаскивать меня от этого негодяя.

– Я бы скорее позволил вам его забить до смерти, – усмехнулся капитан, отставив свой бокал в сторону и расправив плечи, – но, думаю, это не пойдет на пользу вашему честному имени. Хотя обычно я драки не разнимаю…

Представители Гористаров все еще стояли у входа, в сопровождении взвода вооруженной охраны из тристанской гвардии. Старый граф Гористарский, опирающийся на костяную трость с набалдашником из крупного драгоценного камня, в подбитом черным мехом кафтане красного цвета с золотой вышивкой в виде тонких лоз, покрытых цветами и листьями. Уже отметивший свое второе столетие, граф отпустил короткую белую бороду и сплетал волосы в длинный хвост на затылке. Орлиный нос и толстые брови завершали внешний вид этого человека, одного из самых опасных и умных феодалов королевства, даже при дворе своего соперника стоявшего с видом хозяина. Респир на его фоне совсем терялся, хоть и выглядел сейчас так, будто его уже смертельно оскорбили. При входе у него забрали все оружие, даже церемониальную шпагу, оставив только пустые ножны. По правилам этикета подобное уже являлось серьезным оскорблением.

– Барон Тристанский, – старый Гористар успел поздороваться прежде, чем Респир открыл рот, а перебивать своего могущественного дядю тот не решился, только краснел и наливался кровью, вынужденный молча стоять в тени графа, уже готовый начать скандал. Респир даже внешне не производил впечатления психически здорового человека, бледный, с тонким лицом и красными глазами, все время бегающими из стороны в сторону, и с дергающимися уголками рта, словно с трудом контролируя собственную мимику.

– Граф Гористарский! – поклонился Эдвард в ответ, – в последнее время вы слишком часто посещаете мои земли. Или даже дикарей приглашаете, меня не предупредив…

– Как всегда, твой дом встречает нас со всем своим широко известным гостеприимством, – старый граф Гористара улыбнулся сквозь бороду, – Как понимаю, вы говорите про тот случай на поверхности. Простите великодушно, я надеялся на ваше понимание, но, кажется, мы уже разъяснили ситуацию, и дело решилось миром.

– Кроме нескольких тысяч убитых дикарей, – кивнул Эдвард, – и вашего посла, предупреждавшего о вашем недовольстве… Хотелось бы услышать и ваши собственные объяснения по этому поводу.

– Не думаете же вы, что я стану вас обвинять в убийстве кучки дикарей? – старый граф даже развел руками, неожиданно радикально изменив свою позицию по сравнению со словами посла, – мы с вами уяснили некоторые вопросы и четко очертили свои интересы, большего мне от вас и не требовалась, мой дорогой друг.

– К сожалению, не могу назвать вас другом, – еще раз поклонился тристанский барон, – и все же, прошу ваших объяснений по поводу прибытия сюда, барон Гористарский, – ему не терпелось как можно быстрее закончить этот диалог и уже выставить всю делегацию из ворот замка. Не желал видеть Гористарского графа и его протеже Респира сегодняшним вечером, но правила этикета заставляли оставаться вежливым и искать повод для того, чтобы просить их покинуть замок.

– К моему глубокому сожалению, мы вынуждены были отвлечь вас от столь важных дел с совсем небольшой просьбой, на которой очень настаивает мой родственник, герцог Росский, – старый барон взглядом указал на Респира, – сам я приехал, чтобы поздравить вас с помолвкой. И еще приветствовать графа Фларского, который. Как говорят, он тоже почтил этот вечер своим присутствием.

– Кажется мне, я не извещал никого, куда направляюсь, – громко добавил граф обвинительным тоном, и Эдвард не без удовольствия отметил мимолетное выражение растерянности на лице Гористара. Однако старик был слишком хитер, чтобы признавать свою ошибку, как и причину, по которой узнал о его приезде на помолвку.

– Господин, простите своего старого слугу, что не смог сразу выказать вам свое уважение, будучи не приглашенным на этот приятный во всех отношениях вечер, – натянуто улыбнувшись, старый граф Гористар поклонился, – ваша слава, граф, бежит далеко впереди вас самих. И будьте уверены, уже весь Рейнсвальд знает, что вы оказали Тристану большую честь своим визитом в столь важный для барона день.

– Ну, учитывая тот факт, что не прошло и часа, как я ступил на землю Рейсвальда, это говорит о том, что у здешнего дворянства невероятно длинные языки или же слишком большие уши, которыми они узнают слишком много лишнего, – довольно холодно заметил граф, не поддавшись лести. И, как бы между прочим, добавил, – И, кстати, как здоровье моего уважаемого соперника, графа Розмийского? Не поскользнулся ли он еще на той губе, которую в последнее время раскатал гораздо шире, чем подобает серьезному человеку?

– Я передам графу ваши заботы о его здоровье, – вежливо ответил граф Гористар, проглотив колкость не моргнув и глазом, – думаю, граф Розмийский по достоинству оценивает свои шансы, поскольку в наше время слишком многие уже забывают о принципах настоящего дворянина, требуя то, что не принадлежит им по праву.

Старый граф Гористар прошелся по той самой грани, что разделяет придворные фразы с еще легкими оскорблениями, и теперь уже граф Фларского вынужден был пропустить мимо ушей направленное в его сторону замечание. К сожалению, продолжающийся обмен колкостями был прерван самым грубым образом, когда Респир дошел до предела, истощив свое недолгое терпение.

– Да к демону ваши интрижки! – довольно громко рявкнул, выйдя вперед, – можете с ними и потом разобраться! Я приехал сюда только ради одной цели! Я хочу видеть ее немедленно! Куда вы ее спрятали? – он настолько осмелел, что открыто толкнул в плечо своего дядю, чуть не потерявшего весь свой важный и напыщенный вид, запутавшись в меховых накидках и едва сумевшего сохранить равновесие.

Граф Фларский, впервые столкнувшись с такой эмоциональной личностью, как Респир, не смог скрыть своего удивления от увиденного и даже отступил назад, рефлекторно протянув правую руку к рукоятке пистолета, лежащего в кобуре. Только Респир все равно не обращал на него внимания, как, впрочем, и на всех остальных, полностью сконцентрировавшись на стоявшем перед ним Эдварде.

– Не смейте меня обманывать и говорить, что ее здесь нет! Я все прекрасно знаю! Вы перевезли Изабеллу из этой ее вечной тюрьмы, Карийского дворца, где в заточении держали с самого детства, сюда. Думали, что я не смогу найти ее в этом месте! Только все равно вы просчитались! Наши чувства гораздо выше всего этого!

– Простите меня за вмешательство, – наклонившись к Эдварду, прошептал Северед, не отрывая глаз от безумца, продолжавшего кричать на весь замок, – он все время такой или только касательно этого вопроса? Его ведь в клетке держать надо, не выпуская… даже если он дворянин…