Пустой мир. Кровь и честь

– Это война! – воскликнул граф Розмийский, поднимаясь со своего места, - Вы понимаете, что вы сейчас говорите? Это объявление войны!

– Значит, война! – рявкнул Рокфор, снимая свою перчатку и кидая ее в молодого Гористара, - Я больше не желаю ждать, когда же все-таки король соизволит призвать этих выродков к ответственности. Слова были сказали, пусть теперь говорят пушки!

– Сейчас выборы короля! – даже Глава Стражи сделал шаг назад, пораженный той ненавистью, что чувствовалась в словах Рокфора, - Вы не можете прервать выборы военными действиями, оставив престол пустовать… - он хотел что-то еще добавить, растерявшись от того, что столь древние обычаи нарушаются прямо на его глазах, но Рокфор перебил его.

– Скажите это моей дочери, какую я хоронил вот этими самыми руками, - он показал ладони стражнику, - И скажите это ее убийце, что прятали Гористары до тех пор, пока он сам не соизволил бежать. У меня уже больше не осталось слов! – поворот событий оказался настолько крутым, что феодалы в зале даже притихли, осознавая происходящее. Впервые в истории Рейнсвальда война была объявлена в зале собраний, но даже не за королевский престол, подобные распри случались и прежде, а по праву мести одним феодалом другому.

Развернувшись, так, что приподнялись полы его камзола, Рокфор гордо зашагал прочь из зала, и никто не рискнул, чтобы остановить его, задержать или хоть как бы воспрепятствовать его уходу, никто даже не рисковал сказать хоть что-то, чтобы попытаться облагоразумить барона, представителя одного из древнейших и благороднейших родов в истории Рейнсвальда. И только уже перед выходом из зала Рокфор обернулся, поскольку эмоции, забитые глубоко в душу, но прорвавшиеся все разом, прямо здесь и сейчас, все еще кипели внутри него.

– У нас всех была мечта, как и у наших предков, - сказал он так, чтобы все его слышали. Создать величайшее королевство в истории Рейнсвальда, справедливое и мудрое, где честь стала бы мерилом, а людей бы судили по их деяниям, а не по богатству и золоту. Эта мечта умерла, когда такие люди, как Гористары, пришли к власти, и я не больше не собираюсь участвовать больше в этом цирке…

– Вы предаете Рейнсвальд и короля! – воскликнул граф Розмийский, - Вы отрекаетесь от всего, что свято нам в этом мире! Если вы покинете пределы этого зала, то станете предателем, против которого объединятся все! – он ткнул пальцем в сторону барона, стоявшего у дверей, перед которым даже Стражи Трона расступились, пропуская его.

Эдвард тоже поднялся со своего места, когда все взгляды были обращены на Рокфора, первым это заметил граф Фларский и, прежде чем кто-либо еще успел отреагировать на тристанского барона, успел подойти к нему и схватить за локоть.

– Эдвард, что вы, черт вас раздери, задумали? – прошипел он, - Теперь еще из-за эмоций Рокфора мы проблем не оберемся, но только вот не надо еще добавлять к этому собственных страданий. Мы должны закончить выборы!

– Граф, вы совсем не понимаете, что тут происходит? – Эдвард вырвал руку из его пальцев, - Рокфор только что сорвал выборы, они не могут быть действительными, если на Рейнсвальде идет война, и это вы знаете не хуже меня самого. Я и так позволил Рокфору гораздо больше взять на себя, чем мы собирались. И уж точно не позволю ему одному вступить в войну, в которую только что ввязались, - он уже хотел было выйти, но все же развернулся, решив еще добавить, - И теперь, граф, только вам выбирать, на чьей стороне вы выступите… На стороне тех, кто поддерживает порядок и… ваших соперников, либо на стороне тех, кто поддерживает вас, поскольку для них именно вы символ нового будущего. Решайте! – он попрощался с ним поклоном головы и, смело подняв голову, вышел к дверям зала, встав рядом с Рокфором.

– И вы тоже? – удивился граф Розмийский, - Еще один предатель!

– Я никогда не предавал Рейнсвальд, - ответил ему Эдвард, - но порой приходится обнажить оружие, чтобы очистить этот остров от той грязи, что на нем собралась. И вас, граф, это тоже касается!

– К черту вас всех! – к ним подошел Райсор, - Никто не смеет мне говорить, что когда-либо я нарушал данное слово или клятву, но сейчас, выбирая между тем долгом, что обязан нести по закону, и тем, что мне диктует моя честь, я выбираю честь!

Если все продолжится в таком же ключе, то Рейнсвальду грозит быть расколотым на противоборствующие части, поскольку многие феодалы уже начали подниматься со своих мест, в знак согласия с только что восставшими. Череда бесконечных политических интриг, постоянных споров, мелких локальных конфликтов, в которых феодалы, решающие свои внутренние вопросы, стали обычным делом на территории королевства, но это вовсе не означало, что все согласны с таким положением дел. Кроме того, восстание вполне могло дать возможность изменить политическую карту всего Рейнсвальда, скинув старых соперников или же забрав те территории, на какие уже давно претендовали.

Политика выборов короля в первый раз дала серьезный сбой, пусть даже из-за внешних факторов, смешав политические требования с личной враждой и страстным желанием мести, но феодалы впервые отказались выбирать короля, предпочтя вместо этого бросить обвинения в лицо друг другу и в следующий раз встретиться уже на поле боя.

– Вы отказываетесь выбирать короля? – граф Розмиский усмехнулся, из тех, кто остался сидеть, большинство были сторонниками Гористаров, соответственно готовые отдать свои голоса за его персону, либо же сторонники Гельского, но их было гораздо меньше, чем необходимо. Если все, кто выразил свою солидарность с бароном Карийским, просто покинут зал, то тогда именно его выберут королем, сомнительная победа, которая, тем не менее, даст ему власть над всем Рейнсвальдом, - Тогда его выберут без вас! И вам все равно придется встать перед ним на колени!

– И кем же будет этот король? – спросил граф Фларский, тоже поднимаясь со своего места. Его сподвижники уже ясно высказали свою точку зрения, готовые действовать, как бы ни сложились обстоятельства. И ему так же придется сейчас выразить свое отношение ко всему происходящему, только тогда сможет сохранить ту поддержку, что уже имел за спиной, - Вы? Человек, который готов на любые унижения, чтобы получить то немногое, что позволяет свысока смотреть на всех остальных? Или барон Гельский, который уже показал насколько он гениальный стратег и полководец, потеряв целый флот, не успев вывести его из гавани. Что вы сможете дать Рейнсвальду, кроме новых войн и позора?

– Мы дадим ему то, что нужно королевству больше всего! – развел руками граф Розмийский, - Стабильность и процветание! А не ваши бессмысленные реформы, какие принесут лишь новые проблемы. Не тебе говорить сейчас за этим столом, твои союзники предатели, они предают самое святое, что есть у королевства, так что же можно сказать о тебе самом? Не предашь ли ты так же всех остальных, получив корону? – он усмехнулся, чувствуя, что сейчас произносит вслух сомнения многих феодалов, еще находящихся в зале, выбивая из-под своего соперника основную опору.

– Не тебе говорить о предательстве! – ответил граф Фларский почти теми же словами, - Ты уже продал весь Рейнсвальд Гористарам в обмен на то, что станешь королем. И ты продашь корону Саальту, если они предложат достаточную цену!

– Да здравствует король Дэлай, первый в своем имени! Король Рейнсвальда и всего королевства! – вытаскивая свою церемониальную шпагу и поднимая ее высоко над головой, выкрикнул один из феодалов Дасского скопления, бывшей колонии острова, вот уже больше двух сотен лет бывших независимым феодом, - Нет человека более справедливого и честного душой и сердцем!