Пустой мир. Сестры

Рейвен кинула на подругу неодобрительный взгляд, а Энтри только улыбнулась и кивнула.

— Вы не есть пленник, — уточнила она. — Старейшины есть страх, они думал про все племя, не только о том, что есть сейчас. Потому так. Когда вы говорить вместе старейшины, все изменится. Вы есть нужны мы.

***

Процесс полного восстановления под внимательным наблюдением Ассара занял несколько дней. Во всяком случае, девушки так считали, поскольку в привычном для людей понимании отсчет времени в племени мутантов не велся. Разделения на временные промежутки здесь просто не существовало, мутанты не использовали никаких систем отсчета, ограничиваясь простыми понятиями «много», «мало» и «достаточно», которых вполне хватало в их повседневном быту. Энтри знала о том, что у караванщиков время строго разделялось на отдельные минуты, часы и сутки, даже на ее коммуникаторе был электронный счетчик, но она в нем плохо разбиралась и не торопилась углубляться в этот вопрос. Сколько дней прошло считали по количеству обедов и ужинов, которые всегда бывали в одно и то же время, хотя и со своими особенностями.

Жизнь в племени не останавливалась практически ни на минуту, без разделения на дневное и ночное время, разные группы здесь жили по своим графикам, которые никогда не пересекались. Пока одни спали, другие работали, третьи обедали, а четвертые уже готовились ко сну. Охотники отдыхали тогда, когда дети племени только просыпались, а женщины в это время уже готовили обед. Поскольку Энтри была воином племени, то наемницы в поселке жили по ее графику, вместе с ней гуляя по узким коридорам и привыкая к жизни этих обделенных существ, которые, по большому счету, ни в чем даже не провинились, кроме того, что родились такими в этом убогом мире.

Далеко не все мутанты племени были в состоянии самостоятельно себя всем обеспечить. Большинство из них, будучи жуткими результатами частых мутаций и дрейфа генов, не смогли бы в Болотах выжить и несколько дней, но здесь, в тесном сообществе, где каждый занимался чем-то полезным, помогая сородичам, всем вместе им удавалось устроить подобие мирного быта и даже сохранить какую-то надежду на завтрашний день. Больше всего надежд, как всегда в таких случаях, возлагалось на детей, но большинство из них рождалось неспособными к размножению уродцами или умирало в младенчестве от жутких и неизлечимых болезней. Из тех, кто выживал, только немногие были способны к размножению, и именно от них зависело выживание племени, поэтому их берегли как зеницу око, не выпуская за пределы поселений и обеспечивая самым лучшим из того, что могли добыть. Однако счастливой их жизнь вряд ли можно было назвать, скорее всего, она больше напоминала существование породистых особей для разведения. Женщины почти всегда были беременны, а мужчинами обменивались между племенами, чтобы не допускать смешения генов и родственных браков, которые только добавили бы проблем в и так весьма хрупкий генофонд мутантов.

Племя, в котором девушки оказались, имело десять фертильных женщин, и пятеро мужчин, способных к размножению, но на троих уже были договоренности с другими племенами, их должны были в ближайшее время обменять на оружие, продукты и шкуры редких болотных тварей. Энтри, рассказывая им об этом во время одной из прогулок, добавила так же, что сама иметь детей не может, Ассар сказал, что все из-за мутаций внутренних органов.

А вот полноценных воинов в племени было совсем немного, и еще меньше их осталось после бесплодных попыток штурмов базы людей, которые выпустили Тень. Молодые юноши и девушки, достаточно сильные и выносливые, чтобы выбрать для себя этот путь, сначала становились охотниками, привыкая к болотным топям и обитающим там тварям, под руководством старших товарищей учась использовать собственные преимущества и недостатки, приучаясь к Болотам и выживанию во враждебных ко всему живому условиях. Некоторые оставались на этом этапе, выбирая для себя стезю охотника и посвящая остаток жизнь борьбе с дикими болотными тварями, а другие делали следующий шаг, становясь воинами, готовыми защищать собственное племя от других разумных существ, порой более опасных, чем любые хищники. А таких в Болотах было много, начиная от работорговцев и заканчивая карательными отрядами крупных корпораций, ведущих добычу полезных ресурсов, и племена мутантов чаще всего и становились их целью. Энтри, сделав в свое время собственный выбор, пошла путем воина, достигнув вершин мастерства, и теперь пользовалась всеобщим уважением, но все так же смиренно подчинялась воле старейшин.

Однако Рейвен горздо больше интересовали старейшины, чем остальные обитатели племени мутантов. В Болотах продолжительность жизни была намного меньше, чем в цивилизованных городах, по целому ряду причин, куда входили постоянные схватки с дикими животными или врагами, враждебная среда и питание. Поэтому старейшинами были поседевшие с телами, скрюченными от болезней и ран, «старики», возраст которых едва ли доходил до того, что в городах считался средним. В племени даже дожившие до пятидесяти лет считались старейшинами, пережившими большинство своих одногодок. До сотни лет не доживал вообще никто, хотя во многих крупных городах и сильных государствах возраст и в три столетия не считался слишком большим.

Когда девушки оправились от ран настолько, что могли ходить без опаски подвернуть ногу и где-нибудь упасть без посторонней помощи, они, чтобы хоть как-то спастись от скуки, обошли весь поселок в сопровождении Энтри, узнав, что у них есть свой источник питьевой воды и небольшая ферма, на которой разводили толстоносов. В одном из обрушенных коридоров, в самом конце тупика, был небольшой загон, в котором под присмотром ребятишек копались в грязи эти толстые и неуклюжие животные, получившие свое название из-за огромных, похожих на горбы, наростов на месте носа. Они занимали большую часть морды, по бокам которой торчали маленькие глупые глаза, и заканчивались тонкими и короткими хоботками, трясущимися при каждом движении. Несмотря на свою полную инфантильность к происходящему, лень и неуклюжесть, толстоносы были универсальными кормовыми животными, оказавшись всеядными и способными приспосабливаться к любым условиям содержания. Толстые, так что едва могли стоять на своих маленьких и коротких лапках, эти существа большую часть времени проводили за двумя занятиями: едой и сном. Неприхотливые, они хорошо росли и плодились даже в условиях Болот, обеспечивая мутантов достаточным количеством мяса. Воняло из их загона так, что чувствовалось на всем уровне, поэтому второй раз заглядывать туда девушки не торопились.

Зато они с первого раза запомнили, где находится столовая и кухня, которые в племени были общественными; за грубо сколоченными из листов пластика и железа столами возраст, пол или положение в племени не имели значения. Во время еды равны были все, но целиком племя здесь собиралось крайне редко, обычно лишь во время общих праздников или значимых событий вроде начала нового года или дней, посвященных их маленькому пантеону богов.

Большинство соплеменников Энтри, никогда не покидавших границы охраняемых территорий, людей извне, тем более с чистым генофондом, никогда не видели, а потому смотрели на девушек одновременно со страхом и любопытством, а некоторые, в большинстве своем воины, порой даже с откровенной враждебностью, еще слишком свежи были воспоминания о недавнем поражении.

— Все-таки есть у меня ощущение, что здесь что-то не так, — заметила Волчок во время их очередного похода в столовую. Энтри все так же не позволяла им контактировать с остальными членами племени, объясняя наложенным старейшинами ограничением, но теперь хотя бы разрешала приходить в столовую, усаживая всегда в отдельный уголок. Если бы не спокойствие Рейвен и ее влияние на наемницу, Волчок уже давно возмутилась бы по этому поводу, удерживаемая только просьбами подруги подождать, пока ситуация прояснится. Наемница, усевшись на свое место у стены, исподлобья поглядывала на собравшихся за столами охотников, что-то бурно обсуждавших на своем языке.

— А ты думала, что нас здесь встретят с распростертыми объятиями? — усмехнулась Рейвен. — Мы вообще должны радоваться, что нас здесь приняли мирно и без возражений. Мутанты всегда с людьми не особо дружны, насколько я знаю.

— Мало ты знаешь, — отрезала Волчок, — а пора было бы запомнить, что бесплатно кормят только в крысоловке. Я не буду доверять им, пока окончательно не пойму, чего они хотят. А еще лучше, вообще их не видеть, наконец-то выбраться отсюда и сделать то, зачем мы пришли на Болота…

— Честно, я тоже отсюда сбежала бы как можно скорее, — призналась Рейвен, — только ситуация складывается так, что спорить с хозяевами сейчас себе дороже. Давай просто подождем продолжения… Сегодня у нас то же самое? — поинтересовалась она, вытянув ноги, когда к ним вернулась Энтри, неся в руках все те же пластиковые плошки с мясной похлебкой.

— Да, — кивнула их спутница или даже охранница, как за глаза ее называла Волчок. — Сегодня вы должны есть хорошо. Сегодня вы говорить со старейшины. Сегодня важный день. Есть хорошо, — закончила она строгим тоном, сама устраиваясь рядом с ними с точно такой же плошкой.

— Ну наконец-то! — Волчок даже ложкой не пользовалась, просто хлебая густое варево через край. — Я уж думала, что этот день никогда не наступит! Сколько вообще времени мы здесь уже провели?

— Я не знать, как вы считать время, — сказала Энтри, задумавшись, — Мы приходить сюда четыре раза, и один раз, когда приходить к шаман. Значит, прошел пять день, как считать мы. Я не знать, как считать вы…

— Если бы вы вернули нам снаряжение, все было бы гораздо проще, — заметила Волчок, но Энтри снова отрицательно покачала головой.