Пустой мир. Сестры

Из-за разбитого забрала, покрытого толстыми трещинами, и почти не работающих датчиков, девушка с трудом могла разглядеть, что происходит вокруг. Бандиты, ничего больше не боялись, включали фонари и прожекторы на своих машинах, ярко освещая всю собравшуюся на площади толпу численностью не меньше трех сотен, если даже не больше, радовались своей победе над отрядом спецназа, стреляя в воздух и что-то громко крича, прославляя Горлодера, устроившего такую удачную засаду для лютых врагов. Банды ненавидели городских жителей и солдат больше, чем всех остальных, вместе взятых, и Рейвен еще ни разу не слышала, чтобы хоть раз пленники возвращались живыми. Зато было немало историй о том, в каком виде находили схваченных в плен позже, после того, как бандиты подвешивали истерзанные тела возле дорог, где их можно легко найти.

Ее выволокли на площадь, где должна была состояться встреча Горлодера с продажным чиновником, сейчас кишащей бандитами и ярко освещенной множеством автомобильных фар и специально для этого момента включенных прожекторов; фигуры бойцов отбрасывали четкие черные тени, располосовывая все пространство вокруг на черное и белое. В самом центре, на освещенном со всех сторон участке стоял тот самый городской чиновник, нервно оглядывающийся вокруг и бросавший беглые взгляды на остатки своих наемников, в самом начале попавших под обстрел и понесших тяжелые потери. На фоне целой толпы бандитов, упивающихся пролитой кровью, довольных и свято верящих в свои силы, те несколько человек, что у него еще оставались, выглядели совсем невзрачно и уже не гарантировали никакой защиты.

А вторым человеком, стоявшим рядом с ним, был, кажется, сам Горлодер. И Рейвен с первого брошенного на него взгляда поняла, что отряд спецназа был обречен еще до того, как высадился в пустошах. Это не тот человек, изображения которого у них были; тот с голограммы был подставным лицом, страховкой на случай, если все пойдет не совсем так, как планировалось. Тот был мускулистым чистокровным человеком почти двухметрового роста с видом настоящего головореза, а у настоящего Горлодера не было ничего общего с ним. Это был гибрид с ярко выраженными чертами рептилии, с низко нависающими надбровными дугами и хорошо заметной мягкой чешуей, служившей внешним кожным покровом. Человеческие глаза с ярко-красными белками и черными круглыми зрачками внимательно следили за происходящим вокруг. Безгубый рот при улыбке открывал два ряда острых треугольных зубов, некоторые из которых были заменены на золотые или серебренные. Покачиваясь на каблуках и сложив руки за спиной, он ждал, пока к нему подтащат Рейвен. Как и заместитель министра рядом с ним, одет он был лишь в легкий защитный костюм, но почему-то со снятым противогазом, словно не боялся вредного местного воздуха. И сейчас Горлодер даже не пытался скрывать, насколько он доволен, буквально сияя от счастья и злорадства над побежденным противником.

Перед ним на коленях и с закованными в наручники руками стояли еще трое спецназовцев, двое из которых были тяжело ранены. Рейвен стала четвертым пленником, поставленным на колени своими охранниками и тяжело дышавшая, но все-таки нашедшая в себе достаточно сил, чтобы не опускать головы перед этим существом.

— Итак, значит, вы и есть те доблестные бойцы, которые доставляли мне в последнее время столько неприятностей? — прошипел Горлодер четко и ясно, чуть наклонив голову, рассматривая своих пленников. — Немногого же вы стоите на самом деле… А еще меньше стоит ваше начальство. Такое трусливое и жадное, что прямо жалко вас самих становится… — он с ехидной усмешкой посмотрел на предателя, побледневшего еще сильнее, что заметно было даже через прозрачное забрало его защитного костюма, но ничего не ответившего на такое оскорбление. А Горлодер никак не мог успокоиться: — Так что вы можете сказать на это? Каково чувствовать себя проданными, как портовая девка матросне, а? — он наклонился к одному из спецназовцу, тот воспользовался моментом и в ответ плюнул ему в лицо. С руганью бандит отскочил назад, а Рейвен позволила себе улыбнуться.

— Думаешь, это смешно? — рявкнул Горлодер на гордого пленника, усмехнувшегося окровавленными губами. — Думаешь, ты такой смелый? Знаешь, почему меня назвали Горлодером? — пальцы перчаток костюма бандита заканчивались хищно загнутыми металлическими когтями, и одной рукой он вцепился ему в лицо, запрокидывая голову.

Одного быстрого удара пальцами второй хватило, чтобы горло пленника превратилось в сплошную кровавую рану, а кусок мяса из шеи спецназовца остался в руке Горлодера. Захрипев, пленник упал на выветренный керамит площади, заливая все вокруг себя брызгами крови от последних судорожных вздохов. Усмехнувшись, бандит выковырял какие-то ошметки из вырванного куска, и, немного подумав, откусил от него, медленно пережевывая и не обращая внимания на капающие с подбородка капли крови.

Рейвен передернуло. Гибриды и мутанты во многих городах и цивилизованных системах считались изгоями, нередко истреблялись без всякой жалости, но у нее на родине к ним относились вполне толерантно, признавая, что сами они нисколько не виноваты в том, что такими родились, хоть в их отношении и вводился целый ряд ограничительных правил. Только к каннибалам, питающимся мясом разумных существ, применялся лишь один закон — немедленное истребление каждого, кто был замечен в подобном. Каннибализм нередко встречался в диких или слабо цивилизованных поселениях, но там, где прогресс достиг расцвета, подобное считалось недопустимым и жестоко каралось. Горлодер этого то ли не знал, то ли поступал так намеренно, показывая, что для него ничего не значат ничьи законы, кроме его собственных.

— Один у нас гордым оказался, — Горлодер сплюнул кусок недожеванного мяса. — Как насчет остальных? — снова по-птичьи наклонив голову, он посмотрел на второго пленника с простреленным животом, стоявшему на коленях только благодаря охраннику, который удерживал его за плечо. — Будешь мне служить, а? Что молчишь? Подними на меня свои глазки… Будешь служить? Преданно, как собачка…

— Горлодер, мы же договаривались, что их всех убьют! Никто не должен остаться в живых! Никто! Ты обещал мне! — заместитель министра, до этого стоявший спокойно и наблюдавший, как добивают подчиненных ему людей, за которых, по идее, был в ответе, возмущенно оборвал его монолог.

— Заткнулся, городская шавка! — рявкнул Горлодер, повернувшись к нему и вцепившись в чиновника таким взглядом, что тот даже отступил на пару шагов. — Ты вообще не смеешь мне указывать, что делать, а что не делать! Здесь я хозяин! А ты жив только потому, что именно я еще тебе разрешаю дышать!

— У нас был договор, — напомнил предатель совсем слабым голосом, внезапно сообразив, в какой ситуации находится. В этот момент от него отвернулись даже его собственные охранники, которых осталось слишком мало, чтобы драться, и ничуть не желавших при этом умирать даже за очень большие деньги.

— Плевать я хотел на договор! — зашипел Горлодер. — Ты сделал для меня все, что было нужно, и твоя ценность теперь ноль без палочки! Так что немедленно называй причину, по которой не могу тебя убить здесь и сейчас!

— Что? — еще несколько шагов назад ничуть ему не помогли, поскольку Горлодер продолжал наступать. — Если ты меня убьешь…

— То мне ничего не будет! — довольно оскалился бандит. — Думаешь, ты единственный в городе, с кем я имею дела? Ни ты, ни твой начальник мне не важны, всегда смогу найти новых. А ты видел, что я могу. Вот ваши лучшие бойцы, стоят передо мной на коленях. Передо мной! Мной!

— Только потому, что тебе их сдали… — напомнил предатель, но договорить всю фразу целиком не успел. Единственный взмах руки Горлодера, и забрало его собеседника превратилось в кровоточащее месиво стеклопластика и рваного мяса. Ослепленный, тот закричал, но бандит не дал ему отступить, поймав одной рукой, а второй вцепившись в горло. Одним резким движением вырвал из его шеи кусок мяса, оставив дыру размером с кулак, не без удовольствия наблюдая, как из раны хлынула кровь. Городские наемники сразу подобрались, крепче вцепившись в свое оружие, но на них не обращали никакого внимания. Горлодер, отбросив мертвое тело, снова повернулся к пленникам.

— Что же мне теперь с вами делать? — усмехнулся он. — Знаю! Привяжите их за ноги к машинам! А потом бросьте где-нибудь у ворот, — хищный оскал снова обезобразил его лицо, он закончил под одобрительные крики, — Пусть городские узнают, что значит связываться с Горлодером.

Рейвен пришла в себя достаточно, чтобы, собрав остатки своих сил, ударить локтем в лицо первого, кто попытался ее схватить. Ее и так считали полуживой, а потому даже поленились как следует обездвижить, так что одного движения мускульных систем ее боевого костюма хватило, чтобы разорвать примитивные путы. Забрало защитного шлема треснуло под ударом, и бандит повалился на землю, взвыв от боли. Почти сразу же она почувствовала удар прикладом в спину, поваливший ее, а потом следом посыпались удары сразу с нескольких сторон.