Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 5
Шрифт:
Даже если мне придется убить Дайю.
– …Кадзу-тян, ты в последнее время страшненький какой-то. Сейчас у тебя был почти что взгляд убийцы, ты в курсе?
Пропустив мимо ушей треп Рю-тян, я выключаю ноут.
Я принял решение.
Я сражусь с Дайей.
Сцена 1. Прощай навсегда
Возле гостиницы, вечер
Гостиница довольно большая, похожа
Гостиничный номер
Обычная комната без особой меблировки. Приличного размера. КОДАЙ КАМИУТИ, ученик второго класса средней школы, привел сюда МИЮКИ КАРИНО. Она окружена мужчинами с откровенно похотливыми ухмылками. Ее лицо белое от страха. На заднем плане двуспальная кровать.
Не обращая внимания на МИЮКИ, КОДАЙ выходит и закрывает за собой дверь. МИЮКИ тут же пытается сбежать. Один из мужчин перегораживает ей дорогу. Ища, куда бы спрятаться, она вбегает в ванную.
К счастью, на двери ванной есть замок. МИЮКИ запирает дверь и садится перед ней. Она часто, прерывисто дышит. За полупрозрачной дверью видны силуэты мужчин.
Мужчины стучат в дверь; губы МИЮКИ дрожат. Она обхватывает себя руками. Пытается открыть школьную сумку, руки несколько раз срываются. Наконец МИЮКИ удается расстегнуть молнию, и она достает мобильник, с которого свисает множество разных шнурочков.
Она начинает дрожащими пальцами набирать текст.
Экран мобильного телефона
«Помоги! Какие-то психи хотят…». Бледная МИЮКИ набирает текст на мобильнике. Внезапно она замирает. Камера наезжает на самый конец сообщения, где написано просто: «Помоги».
Дома у Рино (флэшбэк)
ДАЙЯ ОМИНЕ треплет по волосам порозовевшую от смущения, улыбающуюся МИЮКИ младшего школьного возраста.
Рядом с ней и с ДАЙЕЙ стоит КОКОНЕ КИРИНО. У нее обеспокоенное выражение лица.
Ванная комната
Со слезами на глазах МИЮКИ продолжает набирать текст. Камера наплывает на дисплей мобильника. «Помоги, Дай-кун!» МИЮКИ нажимает на кнопку. «Сообщение отправлено».
Дайя Омине – 9 сентября, среда, 08.10
Если бы кто-нибудь захотел снять фильм о моей жизни, он бы сразу обнаружил, что нет смысла ждать, пока сам собой напишется новый сценарий; история моих попыток прыгнуть выше головы, конечно, оригинальна, но зритель вряд ли ее хорошо примет. Такие темы, как «шкатулки» и «О», чересчур сложны для среднестатистического посетителя кинотеатра.
Если что-то и может привлечь внимание зрителей, так это моя прошлая любовная жизнь. А, но если так, им придется прикрутить хэппи-энд. Допустим, я умираю от неизлечимой болезни; Кири вынуждена примириться с моей смертью и продолжает жить. Как вам такая концовка? Несколько десятков лет назад это был бы хит.
К сожалению, в реальности я не
умер. Жизнь продолжается даже после того, как трагедии оставляют в душах неизлечимые шрамы.История Дайи Омине давно уже завершилась.
Занавес опущен.
Поэтому я должен закончить все, что еще осталось от моей человеческой жизни.
Для этого я пришел в школу.
– Эй, Кадзу-кун… почему бы тебе просто не признаться, что ты очарован моей красотой?
– Пришла пора открыть ей глаза, Хосии! «Нет. Я смотрел на тебя исключительно потому, что принял тебя за гигантскую навозную муху».
Перед началом уроков Кири и Харуаки дурачатся в своей обычной манере.
Я пытаюсь вклиниться, сидя за партой.
– Я всегда использовал выражение «жажда крови», не особо задумываясь над его значением, но благодаря тебе, Кири, я наконец понял его истинный смысл. Я никогда больше не использую его неправильно. Спасибо.
– Э? Аа, это мое сияние заставило тебя понять, что ты не в силах вынести собственной убогости, и ты жаждешь собственной крови? Отлично!
Насквозь фальшивый разговор. Все равно что пытаться воспроизвести популярную песенку, просто глядя в ноты.
Больно смотреть, как они продолжают и продолжают все в той же фальшивой манере.
Я исчез, и надолго. Более того, я заполучил «шкатулку» и изменился. Некоторые из нашего класса вполне могли видеть те кадры из Синдзюку и узнать меня в главной роли. И вот под конец летних каникул я вдруг ни с того ни с сего возвращаюсь. Для меня просто невозможно всего за один день влиться в нормальную школьную жизнь.
От теплой атмосферы, которой так жаждала Кири, не осталось и следа. Еще одно доказательство этому – некоторые из девушек ее явно избегают.
Вероятнее всего, обычная школьная жизнь развалилась бы независимо от того, пришел бы я или нет. Появление Марии Отонаси и различные «шкатулки», в которые вляпывался Кадзуки Хосино, делали в ней маленькие, еле заметные трещинки. Кадзу все равно сумел бы сохранить мир, если бы захотел, – но теперь, когда он превзошел «Игру бездельников», он не будет больше заниматься такой бессмыслицей.
Фальшивая повседневная жизнь подходит к концу.
И я нанесу ей последний удар.
Вчера я взял под контроль несколько десятков учеников. Школа станет отправной точкой в моем плане.
Если все, что затрагивает «шкатулка», «искажается», то я «искажу» весь мир.
В своем мобильнике я набираю сообщение некоей убийце. Один из учеников, уже подчиненных мной, дал мне ее координаты.
«Это Дайя Омине. Я хочу поговорить, давай встретимся на крыше школы на большой перемене. Дверь будет открыта».
Председатель студсовета Ироха Синдо согласилась на мою просьбу. Сейчас большая перемена, и она поднялась на крышу.
– Давно не виделись, Омине-кун. Хмм? А, неправильно сказала. Полагаю, мы вообще впервые общаемся по-настоящему? – говорит она. – Ты не мог выбрать более подходящее место для своих признаний? Я здесь страшно потею.
Я ожидал, что она все еще отходит от «Игры бездельников», но… у этой девушки хватает смелости общаться с человеком, который был ее противником в смертельной схватке. Такая она, Ироха Синдо.