Пустынный океан

Песня была на древнем русалочьем языке, а потому для всех здесь собравшихся мелодия звучала красиво, но непонятно. Слова будто плавно и незаметно перетекали друг в друга и от того казалось, словно не было ни точек, ни отдельных предложений, ни уж, тем более, отступлений. Великие русалки могли петь днями напролет, но моих сил было недостаточно из-за кровосмешения, а потому меня хватило ровно на три часа. Было бы глупо полагать, что все это время я просто пела. Когда мелодия изливается наружу, она связывает с собой потоки всех, кто находится вокруг, и я могу так или иначе воздействовать на них. Это сложно. Работа до ужаса кропотлива, она выматывает концентрацией и возлагаемой ответственностью за чужие потоки, оказавшиеся в моих руках.

Я не хотела их подвести. Многие, кто находился в этом стареньком зале храма, уже наполовину покрылись чернью, что быстро ползла по всему телу, оставляя позади лишь уродливые волдыри да тощие хладные конечности. Больше всего мне было жалко детей. Маленьких пухляшей, что сидели на руках заплаканных матерей и дергали их за волосы своими черными пальчиками, крохотных малюток, над которыми ворковали изуродованные кормильцы…Все они, что были поражены чернью, сейчас мирно дремали, опершись на многочисленные колонны. Черная полоса, прекратив ползти по телу, замерла вместе с ними. Таким было действие недавно царствующей здесь мелодии.

— Никогда прежде не слышал ничего более прекрасного, — выведя меня на улицу, маар достал бутылек с каким-то дурно пахнущим отваром.

— И это моя награда? — шепотом произнесла я, морща нос. Пахло настолько резко, что было даже трудно определить, из каких трав это намешано. — Я вроде ничего плохого не сделала. Тогда за что?

Ориас тихо рассмеялся, принюхиваясь к пробке.

— Я брагу и похуже нюхал. А это целебная муть какая-то. Валефор сказал тебе её дать, чтобы магический резерв восстановить.

Глубоко выдохнула, зажмурилась, сделала небольшой глоток. Оно даже горло жжет! Я тихо запищала и помотала головой, все тело мурашками покрылось — настолько противным был этот отвар. Маар снова рассмеялся, забирая у меня флягу и закрывая её пробкой.

— Это тебе не вина распивать.

— Я похожа на ту, что постоянно пьет вина?

— Нет-нет, но если ты вдруг решишь спиться, то меня хотя бы позови.

— Куда более важно — как Баал?

— Он был очень злым. Сломал какой-то сарай. Якобы случайно. Хорошо, что это был только сарай.

Могу представить. Все-таки нагу вся эта затея не нравилась изначально по той простой причине, что в этом задании управляют им и поручают то, что аристократу делать не подобает. И мысль о том, что здесь он только из-за меня грела и терзала меня одновременно.

— Однако, судя по времени, он уже должен был уйти под землю. Когда он найдет труп, он вытащит его наружу. Есть только одна проблема…

— Какая?

— Мы предположили, откуда может исходить чернь. Но она рядом с деревушкой, где все уже поражены этой заразой. Она въелась в них настолько, что мы не сможем подойти к ним близко. Но это не является основной головной болью. Эти люди сошли с ума и изредка специально совершают набеги на соседние поселения, чтобы заразить их.

В этот момент мне действительно стало страшно. Как тогда в шахте. Я не видела прямой угрозы, но чувствовала, что она идет по пятам, готовая вот-вот появиться со спины. Перед глазами всплыл обезображенный чернью человек с лихорадочным блеском, хватающий за руки, лицо, плечи…Безумие, двигающее их на ужасные деяния — умерев, они хотят унести с собой остальных.

— Не беспокойся, в случае угрозы, Альфинур отнесет тебя домой.

— А вы? — мой прежде уверенный голос задрожал, и маар, что до этого явно хотел пошутить, прокашлялся, смахивая свой синий хвост на спину.

— Баалу ничего не угрожает, его зараза не берет. Барбатос в своем истинном облике последует за тобой, чтобы прикрыть в случае чего. Я тоже орешек крепкий, посмотри на меня. Я хоть и хочу уже умереть, но обещания держу. А я обещал, что буду тебя еще долго защищать.

Он улыбнулся, но легче от этого не стало. Обряд превращался во что-то более серьезное. Далекая туча вдруг стала огромным почти черным грозовым облаком, нависшим прямо над головой. Надеюсь, что все пройдет хорошо. Однако, что тогда делать с обезумевшими? Они не проживут долго, и все же теперь они являются новым источником черни.

— Не хмурься так, госпожа. Выстоим, что уж нам.

— Думаю, что труп найдут уже к вечеру, поэтому нам нужно подготовиться. Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Это правильное решение. Поберегите свой голос до обряда.

***

— Он похож на вас. Жейран, значит?

— Да, — рыжеволосый мальчик с большими зелеными глазами поставил на стол стакан парного молока, — я на маму больше похож, — его мать — бывшая глава деревень — улыбнулась, подвинув в мою сторону корзинку с пирогами. Она была немногословна, так как стоило ей начать говорить, как её речь становилась жеваной и спутанной, словно она не знала, как правильно расставить слова. — А мой брат похож на папу.

Моя улыбка вышла какой-то виноватой. Я знала, что сейчас его брат находится в храме, как один из пораженных. Вся его левая рука была абсолютно черного цвета. Тоненькая, недвижная ручонка…Не стоило мне заводить разговор об этом…

— Жейран, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Я хочу стать мечником! И кузнецом! Я сначала хотел стать стеклодувом, но папа сказал, что я очень неаккуратный.

— Ты всегда можешь попробовать начать заниматься и стеклом, и железом. Главное, твое желание. Если ты чего-то хочешь, не мечтай об этом, не откладывай в сторонку, оставляя на мнимый десерт. Время пройдет, и ты забудешь о своей маленькой мечте, а сожаление о невыполненном останется.

Мальчик широко распахнул глаза, после чего снова посмотрел на свою маму, словно ища подтверждения моим словам. Но она вновь лишь улыбнулась, погладив сына по голове. Наверное, иметь рядом с собой свою любимую частичку, что останется на земле после твоего исчезновения, замечательно…

— А вы будете Императрицей, да, Госпожа?

— Буду.

— А можно будет к вам прийти во дворец когда-нибудь?

Женщина быстро одернула сына, посмотрев на него суровым взглядом.

— Не…нельзя…грубо…плохо…

— Ну, что вы, что вы, — я быстро замахала руками, увидев, как Жейран понурил голову, принимая свою вину, — конечно же, можно! А когда ты станешь талантливым кузнецом или стеклодувом, я возьму тебя во дворец работать. Хочешь?

— Хочу! Но…Я же глава будущий. Как я деревню оставлю?

— Вот оно как…Ну, тогда хотя бы навещай меня иногда. Договорились?

— Да! И вы мне будете помогать, а я вам, да?

Я не сдержала смех. Ишь как в свою пользу все повернул.

— Тогда это наше с тобой обещание, Жейран.