Пустыня смерти

Потихоньку к гребню холма стали выезжать и другие повозки и всадники, которые останавливались, рассматривая огромное бизонье стадо. Кое-кто из молодежи загорелся желанием спуститься вниз и пострелять по бизонам, но полковник Кобб строго-настрого запретил делать это.

Чадраш и Длинноногий в сторонке разговаривали с разведчиками Бес-Дасом и Алчайзом. Они наблюдали за команчами, расположившимися на противоположном холме и смотрящими, как огромное красноватое стадо переходит через Бразос. Ниже Чадраша и Длинноногого бесновался и лаял на бизонов ирландский волкодав полковника Кобба, но огромные животные не обращали на собаку никакого внимания. Иногда волкодав хватал зубами за ляжки того или иного отбившегося от стада бизона, но тот всякий раз запросто отбрыкивался от вцепившегося пса или просто отшатывался в сторону и трусцой бежал к стаду.

— Слишком много бизонов для старого Джеба, — заметил Калеб, улыбаясь при виде тщетных потуг своего пса. — Возможно, он при случае мог бы привлечь их внимание, но сейчас они воспринимают его как надоедливого комара.

Затем полковник вынул из переметной сумы подзорную трубу и, приставив ее к глазу, принялся рассматривать команчей. Он заметил еще что-то такое, что заставило его встревожиться.

— Среди них вертится и Брыкающийся Волк, — сказал он, поворачиваясь к капитану Фолконеру и произнося эти слова с таким видом, будто сообщает о чем-то чрезвычайно важном.

Калл припомнил, что слышал это имя раньше — кто-то, вроде бы Длинноногий, высказывал предположение, что это Брыкающийся Волк подстрелил тогда, во время их первого похода на запад, убежавшую лошадь майора Шевалье.

— Извините, я не расслышал имя, — произнес капитан Фолконер.

Хотя он искоса и смотрел на индейцев, но его больше интересовали бизоны; охота являлась его страстью, а на таких животных охотиться ему еще ни разу не приходилось. И вот теперь перед ним идет целый миллион бизонов, а полковник отдал приказ не двигаться с места, пока все они не пройдут через реку. Капитан возил с собой великолепное спортивное ружье, изготовленное в Лондоне известной фирмой «Холланд энд Холланд». Сейчас оно находилось в походной сумке, лежащей в повозке с багажом.

— Бизоний Горб — грубый убийца, а Брыкающийся Волк — их вождь, — пояснил полковник. — Он лучший вождь и самый умелый наездник во всех прериях. Если будем зевать, он перебьет у нас всех лошадей и мулов, прежде чем мы доберемся до Ред-Ривер.

Он замолчал и продолжал изучать ситуацию, достав из кармана рубашки сигару.

— Если бы представилась возможность схватить того, кто больше всех докучает мне, я, пожалуй, выбрал бы Бизоньего Горба, — сказал полковник после минутной паузы. — Если мне не удастся покончить с ним, тогда он непременно убьет меня. Может пролиться немало крови, но это в последний раз. Если же гнаться за Брыкающимся Волком, то до этого первым делом надо немного поспать. К северу отсюда есть такие места, но я скорее согласился бы сдохнуть, нежели ехать туда. А вы когда-нибудь пили лошадиную мочу? — вдруг обратился он к Каллу и Гасу.

— Нет, сэр, — ответил Гас. — Как-то не приходилось. Никогда не пробовал и вообще даже не думал об этом.

— А я пил однажды. Я тогда ехал вместе с Зебом Паком, — рассказывал полковник. — У нас была с собой запасная лошадь, так что мы пили ее мочу каждый день. Я испытывал такую дьявольскую жажду, что ее моча казалась мне персиковым нектаром. Когда мы наконец добрались до воды, то лошадь съели.

К удивлению Калла, пока полковник рассказывал про этот эпизод, его лошадь вытянулась, напряглась и стала мочиться. Однако желтый ручеек, побежавший по земле, отнюдь не благоухал, подобно персиковому нектару.

— Так что же нам делать с нашими краснокожими соседями, Билли? — спросил Калеб. — Вот мы здесь, а они там, а посередине — несметное число этих проклятых бизонов.

— Что? Думаю, они скоро уйдут, — предположил Фолконер. — Если желаете, я могу кинуться в погоню.

— Нет, не хочу, чтобы вы преследовали их, — ответил полковник. — У меня другое мнение. Пришло время разбивать лагерь и готовить жратву. Может, нам следует бежать скорее к команчам и пригласить их на обед?

— Сэр? — удивился капитан Фолконер, думая, что он ослышался или неверно понял полковника.

— Пригласи их к обеду — мне будет приятно, — подтвердил полковник. — Небольшой разговорчик не повредит.

— Кого же послать передать приглашение? — поинтересовался Фолконер.

— А что ты думаешь насчет капрала Калла и его компаньона? — спросил полковник. — Это поручение предоставит капралу Каллу возможность оправдать свое звание. Оторви кусок тряпки и привяжи его к стволу ружья. Я знаю, что команчи уважают белый флаг. Пошли с ними и Бес-Даса, чтобы он представил их. Думаю, они знают Бес-Даса.

Гас почувствовал, как у него затряслись поджилки, так же как тогда, когда они подошли к западным горам или когда он стоял около клочка земли, пропитавшейся кровью Джоша Корна. Полковник глядел прямо на него, когда отдавал приказание ему и Каллу.

Капитан Фолконер отправился назад, к повозкам, искать белую тряпку для флага. Индейцы продолжали сидеть на противоположном холме. Вскоре на гребень горы, где находились рейнджеры, пришло много людей — собрались почти все бойцы — участники экспедиции, чтобы понаблюдать за разворачивающимся спектаклем. Стадам бизонов, казалось, конца-края не будет — всюду, куда ни глянь, на север или на юг, виднелась широкая лента коричневых спин. Они двигались к реке и переходили ее, словно гигантская змея, чьи хвост и голова скрылись из виду. Среди толпы рейнджеров, торговцев, кузнецов, проституток и просто любителей приключений Калл вдруг заметил Джона Киркера, охотника за скальпами, который ушел от них тогда на реке Рио-Гранде. Его массивного коллеги Глэнтона рядом не было видно. У Киркера через седло у задней луки лежало ружье. Пока все глазели на бизонов, он наблюдал за индейцами.

— Мы должны переправиться на тот берег и переговорить с ними? — спросил Гас.

Приказ о том, что ему надо ехать к команчам на переговоры, буквально ошарашил его. Но он понимал, что было бы глупо с его стороны заковылять к санитарному фургону. Ему следовало бы полечить травмированную ногу еще по меньшей мере с недельку, но кое-кто из рейнджеров уже начал ворчать на него, обвиняя в симуляции, поэтому он и начал ездить верхом раньше времени.

— Да, так распорядился полковник Кобб, — ответил Калл. — Хотя я и не представляю, как мы сумеем добраться до них сквозь такую массу бизонов. Уж очень плотно они идут.

— Не хотелось бы мне пробиваться через стадо, — заметил Гас. — И вообще, не хочу я туда ехать. Бизоний Горб уже однажды всадил в меня копье, на этот раз он вполне может проткнуть меня насквозь.

— Мы пойдем туда под флагом перемирия, — напомнил ему Калл. — Он нас не тронет.

— Но он не держит в руках никакого белого флага, — возразил Гас. — Разве для команчей что-нибудь значит белая тряпка?

— Если ты боишься, тебе надо возвращаться назад и жениться на той девице с оптового склада, — резко сказал Калл. — Распаковывать всякие товары — вот твое призвание. Я же настроился оставаться рейнджером и рано или поздно стану капитаном.

— Я тоже намерен стать капитаном, если только ради этого не придется пить конскую мочу, — проговорил Гас. — Я вовсе не хочу забредать в такие засушливые места, где, чтобы выжить, нужно пить мочу лошадей.

— И все же идти нужно — так сказал полковник, — настаивал Калл. — Здесь появился этот проклятый Киркер. Ты его видел?

— Да, он незаметно внедрился в наши ряды, пока ты отсутствовал, участвуя в погоне, — разъяснил ему Гас. — Как мне стало известно, он приятель полковника Кобба.