Путь Черной молнии

– Х -м, - произнес загадочно Михаил,- а тебе очень важно услышать о ней правду?

– Я книжку читал "В августе сорок четвертого". А ты, правда о СМЕРШе что-то знаешь?

– Я слышал о такой книге, кажется, у нее есть еще одно название - "Момент истины", Богомолов ее написал. Сашок, помнишь возле Черного камня, я не хотел тебе рассказывать о людях, скрывавшихся от советской власти.

– Помню, заинтересовал ты меня, до сих пор из головы не выходит. Дед, если ты думаешь, что я не умею держать секретов, то сильно ошибаешься.

Михаил улыбнулся и тяжело вздохнув, ответил:

– Саша, сейчас мы поговорим с тобой о серьезных вещах, а потом я расскажу кое-что о СМЕРШе. Я не зря упомянул о камне, потому - что за ним кроется тайна, о которой я могу говорить только с близким и надежным человеком. Там - на болотах, в схватке с бандитами, ты проявил мужество и смелость. Ты не смущайся, - подбодрил он внука, видя как он потупил взгляд, - я горжусь тобой внучек: знай об этом и помни всегда. Меня когда-нибудь не станет, и я боюсь, что правду, о которой я хочу тебе поведать, ты больше не услышишь ни от кого.

– Ты говоришь о людях, которые прятались в землянке?

– Да внучек, о них. После того, как ты смело повел себя с беглыми преступниками, я готов передать тебе кое-что о нашей родне. Ты должен знать правду не из государственных источников, а именно от меня - единственного оставшегося в живых из нашей деревни, кто видел восставших людей против власти.

– Против какой власти?

– Большевистской, а затем уже советской. Я заклинаю тебя: никогда, никому, а особенно незнакомым людям, не говори о том, что сейчас услышишь.

У Сашки перехватило дыхание, широко открыв глаза, он с нетерпением ждал откровения деда.

– Мама рассказывала тебе что-нибудь обо мне?
– Саша пожал плечами и замотал головой, - ну и хорошо, знать ей никто и ничего не говорил.

– О чем?

– В 1937 году в нашей Михеевке органами НКВД было арестовано 38 человек, включая трех женщин, всех насильно погрузили на баржу и, загнав в трюм, под конвоем отправили в Томск. Но во время переправки с одной лодки бежали трое - это были братья Петр и Илья Михеевы. Матвей погиб, его убили прямо в воде. Они впоследствии и организовали группу сибирских повстанцев.

– Они что, нападали на ментов?

– Кого ты так называешь?

– Милицию.

– Нет, Саша, у организации "Черная молния" враги были куда серьезнее и опаснее, чем простые милиционеры - это сотрудники Комиссариата Внутренних дел.

– Так это был их знак на камне?!
– удивился Саша.

– Да, под ним, в землянке беглецы скрывались некоторое время.

– Дед, а за что наши односельчане были арестованы?

– В 1937 году Сталин тайно издал указ. Надеюсь, ты слышал о таком руководителе страны?
– Саша кивнул, - так вот: в указе говорилось о "врагах народа", которых необходимо было срочно изолировать от советского общества. Начались массовые аресты, сопровождающиеся неоднократно перестрелками между работниками НКВД и людьми, открыто выражающими недовольство против советской власти. За год в наших селениях подчистили многие крестьянские семьи, забрав кормильцев, а то и матерей и жен обвиняемых.

– А в чем их обвиняли?

– В организации контртеррористических организаций, поджогах, нападений на активистов колхозного правления: одним словом действовала 58 статья в уголовном кодексе

– Ничего себе - это целое восстание было, - изумился Саша.

– В том-то и дело Сашок, что ничего подобного не было.

– Как не было, а за что же арестовывали людей?

– Полное искажение фактов властями. Сталин и его руководство, таким образом, вычищали до основания "старую гвардию", то есть середняков, единоличников, спецпереселенцев и белых офицеров, некогда служивших в царской армии. Священнослужителей это тоже касалось.

– Дед, а в учебнике по истории об этом не сказано. Откуда ты все знаешь?

– На каждый роток - не накинешь платок, люди не звери, они говорить умеют. Сашок, жизнь - штука сложная, читая книгу, учись видеть между строк, а просматривая фильм - наблюдай между кадров.

– Согласен дед, о таком никогда не напишут.

– Еще бы, напишут они! А о сотнях тысяч невинно расстрелянных тем более умалчивают.

– Дед, а ты откуда об этом слышал?

– Прадеда твоего, то есть моего отца и наших родственников не обошло стороной страшное горе, многие из них были расстреляны государственными органами и отправлены в лагеря. Мало кто из них вернулся с войны, все там и сгинули. В газетах об этом не напечатают, и книги не издадут, но людскую молву не остановишь, не все были довольны советской властью.

– Ты тоже?
– осторожно спросил Саша.

– Внучек я за справедливость и открытую правду, а не за жестокость и умалчивание властями тех фактов, от которых простого человека в дрожь бросает. Не один из арестованных нашей Михеевки не был виновен: всех незаконно обвинили - вот за это обидно до глубины души. Ты веришь мне?

– Дед, я знаю тебя, ты не такой, чтобы обманывать и мама у нас такая же. Я только одного понять не могу, почему Сталина не судили, если он был во всем виноват?

– Хороший вопрос внучек. Ты случайно не знаешь фамилию секретаря Обкома партии в Новосибирске?

– Горячев.

– Так вот внучек, как только Горячев и подобные ему руководители сходят в церковь: помолятся и покаются во всех грехах прошлой и нынешней власти, так во всей нашей стране начнет процветать благоденствие народа.

– Дед, а ты расскажешь о Черной молнии?

– Обязательно расскажу, и прошу тебя - держи рот на замке. Договорились?
– Саша согласно кивнул, - а теперь немного о Черной молнии и о СМЕРШе.

Так вот, после того, как бежали братья Михеевы из-под ареста, в организацию Черная молния влился старый вояка, в прошлом он служил в царской России, и звали его Мирон Балагурзин. Мне доводилось слышать от него, как он в гражданскую войну служил в контрразведке Колчака. Большой мастер был по стрельбе, мог на слух из нагана бить точно в цель. Из любой винтовки, с любого положения ложил пули рядышком. Я ведь в ту пору охотой шибко промышлял, так Мирон меня многому научил. Во время гражданской войны он служил под командованием Колчака. В Сибирской тайге, по разным деревням были расквартированы части. Среди белогвардейских войск, одной из знаменитых, слыла казачья сотня. Мирон Балагурзин как раз помогал казакам со стороны белой армии, и посылал разные приказы из ставки главнокомандующего. Сотня занималась выявлением и поимкой красных комиссаров, проводящих в сибирском крае акции устрашения среди населения. Боялись большевики казаков, название подразделения гремело за многие версты кругом - "Черная стрела". Как только завидят красные командиры белое полотнище с вышитой на нем черной стрелой, так сразу деру давали. С врагами казаки бились бесстрашно и беспощадно, особенно это касалось комиссаров-большевиков. Мирон самолично принимал участие в акциях и многих отправил на тот свет меткими выстрелами и умелыми ударами сабли.

После разгрома Колчака и его казни, Балагурзин еще какое-то время воевал в составе воинства атамана Семенова в Забайкалье и Маньчжурии, и не раз поднимал знамя с черной стрелой, но называли сотню казаков уже по-другому - Черная молния. Вот внучек, оттуда и идет это название.

– Дед, я никогда бы не подумал. Вот это да! Такие истории только в книжках можно встретить, а тут на самом деле. А что стало с Черной молнией, их поймали?

– Не знаю внучек, в начале войны действия этой организации прекратились, и слухи о ней умолкли.