Путь дельфина. Как вырастить счастливых и успешных детей, не превращаясь в мать-«тигрицу»

Осознав это, Аарон начал двигаться в сторону сбалансированной жизни и стал лучше себя чувствовать. Родители Аарона перестали опекать его и руководить им в тех сферах, которые Аарон обозначил сферами своей независимости. Однако, по его просьбе, они донесли до его учительницы пожелания сына сделать уроки физики более творческими. С помощью учительницы он начал дополнительно заниматься по программе, которую вели выпускники местного университета. Аарон с удовольствием приступил к занятиям и начал придумывать эксперименты для учеников первого и второго классов. Такие занятия вовлекли его в учебный процесс, и он почувствовал радость от того, что может поделиться своими знаниями с другими людьми. Кроме того, Аарон остался в команде, участвующей в дебатах, но решил взять перерыв на год, чтобы посвятить больше времени науке.

Родители Аарона дали ему и его брату возможность чаще общаться, а сами нашли себе хобби, в которые окунулись с головой: папа начал играть в гольф, а мама занялась скалолазанием. Общий темп, в котором жила семья, замедлился, и они начали больше времени проводить вместе: раз в неделю братья играют в баскетбол, пару раз в неделю вся семья старается собираться за ужином. Но, прежде чем все наладилось, им пришлось пройти череду испытаний. Проще всего оказалось собираться вместе по выходным и составлять расписание на неделю во время совместного субботнего завтрака. В пятницу вечером все собираются дома, и Аарон спит в комнате брата, а с утра они как обычно спорят о том, кто «захапал себе все подушки». Они особенно не болтают друг с другом, но Аарон говорит, что одно только присутствие брата рядом помогает ему.

Играя и исследуя, Аарон нашел свое Лучшее Я. Благодаря экспериментам, которые он придумывает и которыми делится с другими, благодаря воссоединению с семьей он чувствует себя счастливым человеком. Он рад, что занимается тем, что ему по душе, и с удивлением обнаружил, что ему все больше и больше нравятся и другие школьные предметы. Выправились оценки, улучшилось здоровье и общее самочувствие. Со всех точек зрения Аарон и вся его семья стали счастливее.

На протяжении всей книги я пытаюсь продемонстрировать, что если мы хотим, чтобы в жизни наших детей царил успех, то не стоит давать им «самое лучшее», но необходимо развить в них навыки, которые нужны для здоровья, счастья, мотивации и настоящего успеха. В начале работы над этой книгой я беседовала с родителями своих пациентов и просила их сказать мне честно, от всего сердца, какого будущего они желают своим детям. Большинство родителей говорили о сочетании сильного характера, интеллекта, креативности, навыков сотрудничества, любви, успеха и счастья. А все эти качества присущи скорее «дельфинам», чем «тиграм».

Глава 11 Снова быть человеком

Когда моей дочке исполнилось четыре недели, ко мне в гости пришла моя соседка Кейт. Она принесла мне в подарок наивкуснейший фруктовый салат, а я заварила свой фирменный зеленый чай. Она взяла на руки ребенка, заметив, что люди очень успокаиваются, когда держат на руках малышей, а я наслаждалась компанией.

Сделав чай, я удобно расположилась на диване, и тут Кейт сказала, что в последнее время ее раздражает ее 16-летняя дочь Саманта. Ей, Кейт, приходится крутиться как белке в колесе, а Саманта отбилась от рук. Несмотря на то, что Саманта была талантливой спортсменкой и круглой отличницей, она, по словам матери, «утратила мотивацию», выглядела несчастной и постоянно кидалась на родителей. Она хотела как можно больше времени проводить с друзьями, в том числе с неким «хиппи, обнимающимся с деревьями», с которым девочка познакомилась на психологическом тренинге, проходившем на природе. По мнению Кейт, Саманта и так слишком много времени тратила на подобные мероприятия, что шло в ущерб ее школьным и спортивным занятиям. Больше всего Кейт паниковала из-за того, что на носу были выпускные и вступительные экзамены и своим поведением Саманта могла разрушить все, что было наработано за школьные годы.

За время нашего разговора Кейт минимум раз пять произнесла фразу «Я просто не знаю, что мне делать!». Я понимала, что она хочет, чтобы я объяснила ей, что делать, учитывая, что я «эксперт» по мотивации подростков. Но Саманта не мой ребенок, а я не Кейт, и ее дом не мой дом. Так откуда же мне знать, что будет лучше для нее и ее семьи?

Я изо всех сил стараюсь сама практиковать то, о чем я говорю своим пациентам и их родителям. Я пытаюсь не говорить людям, что им надо делать, а направлять их, чтобы они сами нашли свою собственную мотивацию и решение проблем. Я определенно знала, что может помочь в данной ситуации, и наоборот, чего делать нельзя, но точно так же я знала, что Кейт сама может найти ответы на свои вопросы. Поэтому я спросила Кейт: «Ну а что тебе говорит твоя интуиция?»

«Я растеряна, – ответила она. – Я думала, что в конце концов наступит какая-то ясность, но потом я почитала блог одной мамочки, у которой такая же проблема, как у меня, и это выбило меня из колеи. Я не доверяю своей интуиции, даже тому, что от нее осталось».

При этом в поступках и движениях Кейт было столько прекрасно интуитивного, что я едва сдерживала улыбку. Она так нежно держала мою новорожденную дочку на руках. Она говорила тихим голосом, почти шептала, и каждый раз, когда моя малышка начинала ерзать, она нежно прижималась своей щекой к щечке моей дочери. А еще она часто нюхала головку малышки и говорила: «Ах, какой чудесный запах!»

С моим ребенком Кейт вела себя, руководствуясь своей природной интуицией, да так, что даже этого не замечала! Когда я сказала ей об этом, она замерла, посмотрела на мою малышку, потом на меня с удивленным выражением лица и спросила: «Так куда же девается вся эта интуиция, когда дело касается моей дочери?»

Конечно, интуиция Кейт никуда не «девается». Она там, где была всегда, там, где находится интуиция любого родителя: глубоко внутри. Я сказала об этом Кейт, и она воскликнула: «Прямо сейчас моя интуиция подсказывает мне, что я должна запереть Саманту дома или отправить ее жить к моим родителям в деревню в Небраске. Но это же не может быть правильно, не так ли?» Нет, это неправильно. Желание запереть дочку дома или отправить ее подальше диктовалось классической реакцией «бей или беги», вызванной страхом. Беда заключается в том, что, когда мы выходим из равновесия, лишаемся баланса из-за страха, болезни, одиночества и т. д., то же происходит и с нашей интуицией.

Интуиция – это знание, не зависящее от осознанных действий, мыслей или наблюдений. А инстинкты – это импульс к действию без осознанных мыслей или наблюдений. Интуиция и инстинкты взаимосвязаны и зачастую взаимозаменяемы. Когда я спрашиваю своих пациентов об интуиции, на самом деле я спрашиваю и об интуиции и об инстинктах: я хочу докопаться до скрытого знания, которое заставляет их вести себя определенным образом.

Проблема с инстинктами заключается в том, что, когда мы теряем равновесие, они начинают тянуть нас не в ту сторону. Страх – один из самых мощных спусковых крючков для инстинктов, потому что когда мы напуганы, наш мозг толкает нас к тому, чтобы мы либо убегали, либо нападали в ответ, либо замирали на месте. Вышеперечисленные варианты поведения имеют смысл, когда вы находитесь в ситуации жизни и смерти, но не тогда, когда вы сталкиваетесь с подростком, который ведет себя именно так, как и должен вести себя подросток (даже если нам кажется, что это ситуация жизни и смерти!). Кейт нужно было прислушаться к своей интуиции, а интуиция не бывает основана на страхе. Интуиция – это внутреннее знание, дарованное нам природой, и доступ к нему открывается, только если мы находимся в состоянии покоя. Инстинкты могут ошибаться, но интуиция всегда права.

Я снова взглянула на Кейт: она молчала и, покачиваясь, баюкала на руках мою дочку. Она словно пыталась найти равновесие внутри себя. Ее приподнятые плечи опустились, нахмуренный лоб разгладился.

Я достала фруктовый салат, который принесла Кейт, налила две чашки зеленого чая, поставила на стол миску с орехами и принесла два стакана воды.

– Прежде всего сделай глубокий вдох, – сказала я Кейт. Она вдохнула, и амплитуда раскачиваний ее тела стала еще сильнее. – А теперь поешь и попей чаю и воды.

Тут Кейт заметила, что она сегодня не выспалась и все утро была на нервах, так что даже еще и не ела. Она присела на диван, не выпуская малышку из рук, голова дочки нежно покоилась на ее плече (эта женщина определенно знала, что делает!). Кейт выпила стакан воды, поела салату и орехов.

– Этого мне явно не хватало! – сказала она. – Я даже не представляла, как голодна. Прямо не верится, насколько лучше я себя сейчас чувствую!

– Расскажи мне, о чем ты думала, прежде чем начала читать тот блог, – попросила я.

Кейт замолчала, посмотрела на меня с тревогой, как будто то, что она собиралась сказать, было заведомой глупостью. Но так как она чувствовала себя уже увереннее, то решилась открыться мне.

– Ну, я сидела за столом, смотрела на гору учебников и думала о том, что для того, чтобы выучить все это, Саманте (и всем нам) придется в прямом смысле слова угробить себя. И даже в этом случае никто не даст никаких гарантий, что она поступит, это же лотерея. Врачи говорят, что Саманте надо бросить гимнастику, но мы не решаемся на это пойти, потому что если она бросит спорт, то это сильно снизит ее шансы на поступление в приличный колледж. Но даже не в этом дело. Мне кажется – и я знаю, как глупо это звучит, – что на самом деле это не важно, в какой колледж она поступит. Вокруг полно отличных учебных заведений! И я знаю, что у нее легко получится поступить куда угодно.