Путь Депурая

«Да это же наша бабочка!», – с облегчением сообразил Факсман и вернулся на дорогу.

Неожиданный, разорвавший ночную тишину скрип буквально пригвоздил ноги Бориса к асфальту. Испуганно щурясь, Факсман попытался разглядеть в царившей тьме неподвижный силуэт. Ему показалось, что фигура бабочки немного развернулась.

«Да не может этого быть!», – попытался успокоить себя Факсман и, убедившись, что кроме травяной фигуры на площадке никого нет, Борис заставил себя отвернуться и сделать шаг.

Скрип повторился.

Объятый ужасом Факсман замер и выпучил в темноту глаза.

Тень не двигалась.

Борис тревожно ждал и, удостоверившись в том, что на площадке ничего не происходит, попробовал медленно попятиться.

Скрытая во мраке ночи бабочка не двигалась.

«Фантазер!», – выругался он про себя и отвернулся.

Резкий, усиленный эхом щелчок заставил пальцы Бориса разжаться. Выронив прямо на тротуар пакеты, он впервые за много лет побежал.

Глава 2. Боулинг

Боулинг – развлечение детских праздников и пьяных вечеринок, но о том, что это еще и серьезный спорт, многие люди даже не догадываются. Однажды я попал на организованную в боулинге корпоративную встречу и был пленен этой игрой. Со временем, освоив кое-какие навыки, я пристрастил к этому занятию жену. Мы приобрели весь необходимый спортивный инвентарь и стали чуть ли не ежедневно подолгу пропадать по вечерам в боулинге.

Немного подучившись у профессионалов, мы принялись оттачивать мастерство – на любительских турнирах, а вскоре пришли и первые победы. Появились новые друзья.

– Извините, можно я заберу свой шар? – вежливо попросил Павел, доставая его из шароприемника соседней дорожки.

– А почему это он ваш!? – возмущенно воскликнула блондинка в обтягивающем бордовом платье.

– Потому что он мой, – ничуть не удивился вопросу Павел и добавил: – я купил его в магазине. Видите дверь с надписью «ПРОШОП»? Стоит шар двести долларов, а еще за тысячу рублей в нем просверлят дырочки под ваши очаровательные пальчики.

Павел не стремился пошутить или оскорбить собеседницу. Фраза была давно отработана на сотнях пьяных или просто случайно зашедших в боулинг посетителях. Она помогала выйти из неловкой ситуацию и позволяла быстро возвратить личный инвентарь, который постоянно норовили позаимствовать ни о чем таком не подозревающие игроки.

– Вы можете выбрать любой шар на стойках за столиками, – все так же монотонно произнес Павел, нацепив на лицо дежурную улыбку.

После этой тирады даже самые любознательные обыватели прекращали расспросы. Они делали вывод, что секрет хорошей игры не в умении, а в «специальном шаре за двести долларов», и теперь можно с чистой совестью, не стесняясь соседства профи, спокойно швырять обычные шары мимо дорожки.

Однако дамочка оказалась из разряда тех редких исключений, общение с которыми выбивалось из привычных рамок. Блондинка явно предпочитала заканчивать дискуссию последней.

– Не нужно нам ничего объяснять, мы все давно поняли, – хамовато выпалила она, скорчив оскорбленную гримасу.

Павел вздрогнул и, казалось, только сейчас обратил внимание на собеседницу. Заготовленного ответа у него не было, но весь вид девицы указывал на то, что разговор на этом окончен.

– Вероника, – окликнули блондинку из-за столика, – Пиццу принесли!

Блондинка повернулась спиной и, нарочито виляя соблазнительными бедрами, поплыла к своей компании.

– Привет, дружище, – перекрикивая музыку, поздоровался я.

Павел, улыбнулся и, протиснувшись между стульями, протянул руку. Я для него был свой.

– Что, опять шары тырят? – намерено громко произнес я, рассчитывая, что фразу услышат за соседнем столиком.

– Как обычно, – немного смутился друг. – Я Ленку с работы жду, клуб забит полностью, вставай пока на мою дорожку, – предложил он.

Павел с Леной были старше меня лет на десять. Но это не мешало нам общаться на равных. Как и для нас с женой, боулинг для них был семейным видом спорта. Мы часто вместе тренировались и постоянно соревновались на проводимых в клубе турнирах.

Поблагодарив Павла, я достал принесенные с собой ботинки и начал переобуваться, незаметно разглядывая компанию за соседним столиком.

В боулинге на висящих над дорожками мониторах обычно пишут имена игроков. Ради развлечения я частенько пытался угадать, какое имя кому принадлежит, а потом, наблюдая за соседями, проверял свои догадки.

Сегодня все было просто. Кроме крашеной блондинки, за столиком сидели трое: пара пенсионеров и кучерявый брюнет в очках.

Отнять у Павла шар пыталась Вероника. Значит, обильно обвешанная бижутерией молодящаяся тетка звалась Любовью. Оставалось два имени: Витя и Ханс.

Судя по повышенному вниманию присутствующих к последнему, я предположил, что оказался свидетелем презентации заморского ухажера престарелым родителям.

В потертом, надетом поверх свитера пиджачке, откровенно скучал вероятный отец семейства, Витя.

Ребус был разгадан. Довольный собой, я присоединился к Павлу и, забыв про соседей, погрузился в игру.

– В кино сейчас снимаешься? – поинтересовался Павел во время перерыва после очередной партии.

– Опять фрица играю, – усмехнулся я.

– Это какого ж по счету? – восхитился напарник. – Когда тебе уже звание заслуженного фашиста России дадут?

Шутка была старая. Амплуа прижилось еще со времен учебы в институте, когда я впервые сыграл в военной картине. С тех пор образ арийца, нещадно истребляющего русское населения, стал для меня постоянным источником дополнительного дохода.

– Ты смеешься, а мне девятого мая на улицу выходить страшно, – пошутил я.

Мы весело загоготали, игроки за соседним столиком осуждающе покосились на нас.

– А у тебя как дела? – спросил я Павла.

– Да что у меня, я человек простой. Работаю. Сейчас к выборам очередным пора готовиться. На новый депутатский срок собираюсь пойти.

Я, конечно, знал, что Павел, кроме основной работы, был каким-то депутатом, но что представляет собой эта должность совершенно не понимал. В моем воображении все политики формировали некий общий собирательно-коррупционный образ. При этом я никогда не задумывался, откуда они, собственно, берутся. И факт подготовки Павла к выборам меня заинтриговал.