Путь до весны

— Похоже, они пока ничего не ждут, — предположил капитан Больдт, и разведчики уверенно закивали его догадке.

Герхард был человеком опытным, в гвардии Айсбурга он служил давно, хотя семья его, жена и дети, жили не с ним, а в поместье Больдтов на юге Бьёльна. Впрочем, Герхард часто навещал их, а в Айсбурге не стеснялся рассказывать о том, как идут дела в его семье. Но он был не только любящим отцом и заботливым мужем, но и воином, закалённым в боях: помимо прошлой войны, он участвовал ещё и в войне с Фареллом, северным королевством, которое около одиннадцати лет назад предъявило свои права на некоторые драффарийские территории. И во внешности его всё говорило о том, что он — солдат, многое повидавший на своём веку: высокий рост, суровое лицо, морщины, прибавляющие к его сорока пяти ещё несколько лет, ястребиный пронзительный взгляд серых глаз и эта немного пугающая презрительная ухмылка, каждый раз, когда речь заходила о мятежниках, искривляющая его тонкие, перечёркнутые с правой стороны старым шрамом губы.

Именно из-за этого опыта, а также из-за отсутствия всякой жалости к врагу Генрих и поручил Герхарду быть советником Кристины во время этого похода.

— Если планы Хенвальда не изменились, — сказал он, — то есть — добраться до Айсбурга и вынудить вас, миледи, покинуть Бьёльн путём штурмов и осады, а также заставить присоединиться к восстанию как можно больше ваших с милордом вассалов… Если всё это так, то вряд ли они будут готовы к битве один на один.

— Вы предлагаете незаметно напасть на них? — уточнил сир Хайсен. Этот человек был полной противоположностью капитана Больдта. Он был молод и красив — зелёные глаза, светлые с рыжиной волосы, извечная ухмылка и прямая горделивая осанка. Он носил новые блестящие доспехи: бряцающие друг о друга поножи с наколенниками и наручи с налокотниками, внушительные, под стать широким плечам, наплечники, гладко вычищенная кираса… Кристина представляла, во что превратится вся эта стальная красота после битвы, и невесело усмехалась.

— Да, пожалуй, — пожал плечами Герхард. — Если, конечно, наша численность не уступает их.

— У Хенвальда пока, — разведчик выделил последнее слово, — около полутора тысяч: сам граф Ульрих с сыном, его собственная гвардия, а также трое его вассалов с внушительными отрядами, в основном конными. В общем, очень мощная кавалерия.

— Тогда как у нас… — Сир Хайсен кивнул на выход из шатра, за которым слышались разговоры и смех солдат-ополченцев, простых крестьян, которым привычнее держать в руках косу или грабли, нежели меч или копьё. Конечно, встречались среди них и умельцы вроде кузнецов, поражающих своей силой, и ловкие охотники — отличные лучники… Но в целом они были не воинами, а крестьянами.

Хотя именно такие люди во время прошлой войны и отвоевали для Кристины Нолд. Генриху и его вассалам тогда пришлось собирать все силы и возлагать большие надежды именно на ополчение, а не на опытных, но малочисленных рыцарей, ибо им нужно было взять врага не только внезапным нападением, продуманной стратегией и умениями, но и числом.

Поэтому Кристина знала, что не стоит их сбрасывать со счетов. Даже сейчас, когда большую часть их войска составляли всё же не ополченцы, а опытные рыцари и хорошо обученные, дисциплинированные гвардейцы.

— У нас достаточно людей для быстрой атаки и равноценного боя, — сказала она, радуясь, что ей не надо больше повышать голос, чтобы к ней прислушались, не надо как-то выделять себя среди мужчин, собравшихся на военный совет. Всё это ей приходилось делать в прошлый раз, но теперь все вокруг наконец-то поняли, кто она и чего стоит, и охотно прислушивались к ней сами. — Но раз они ждут нас с востока, мы обманем их ожидания. Капитан, — повернулась она к Герхарду, — поправьте меня, если я сейчас в чём-то ошибусь, но мне кажется, что нам следует поступить так. — Кристина сделала глубокий вдох, уверенная, что всерьёз её слова воспринимать не станут, что поступят не так, как она скажет сейчас, а по-своему… Эти опасения остались у неё ещё от прошлой войны, и она понимала, что надо бы с ними бороться, но это было не так просто. Она отбросила короткую каштановую косу с груди на спину и заговорила: — Мы разделимся на три части: авангард, который будет идти, как и ожидает Хенвальд, с востока, за ним — резеврный полк, он вступит в битву лишь при необходимости, если вдруг враг начнёт теснить авангард. И… — Она вытащила из чернильницы одно из перьев и чуть южнее той жирной точки, что обозначала армию графа Ульриха, нарисовала ещё одну, только другим цветом. — И назовём это засадным полком. Хенвальд ждёт нас с востока, а мы ударим ещё и с юга, чтобы взять их в клещи и застать врасплох. Противник, увидев небольшой авангард, решит, что победа у него в кармане, но одновременно с авангардом ударит засадный полк, и уж если у них двоих не будет что-то получаться, в дело вступит резерв.

В шатре на несколько мгновений воцарилась тишина, и стало слышно, как в окружающем лагерь лесу ветер гуляет в пока ещё не покрытых листвой деревьях. Кристина даже поёжилась от внезапного холода, хотя она была одета достаточно тепло — походный дублет, жилетка сверху, плотный суконный плащ, шерстяные штаны и высокие сапоги с меховой подкладкой. Но холодно ей стало не от ветра, а от внезапного страха перед этими самоуверенными, твёрдыми в своих убеждениях, упрямыми мужчинами. А вдруг они сейчас её осмеют и предложат отправиться домой, чтобы не мешаться под ногами и не докучать своими глупыми планами?

Отец с детства учил её сражаться — сначала обучал сам, потом начал нанимать учителей. Он считал, что его единственная дочь и наследница должна уметь за себя постоять, должна быть сильной, причём не только духом. Также лорд Джеймс часто рассказывал ей о тонкостях дипломатии, ведения переговоров, об экономике, деньгах и налогах, союзах, клятвах — словом, о правлении. Но он почти никогда не объяснял ей основы стратегии и тактики. Видимо, он считал, что здесь за неё всё же будет решать кто-то другой — муж, капитан гвардии, доверенные вассалы… Кто угодно, но не она. И поэтому Кристине во время прошлой войны пришлось учиться самой, слушая, запоминая, уточняя и задавая вопросы. Она и сейчас не считала себя хорошо разбирающейся в таких вещах, но всё же надеялась, что озвученный ею план не поднимут на смех.

— По-моему, господа, это прекрасный план, — первым подал голос капитан Больдт. — Простой и понятный, но в то же время… У нас ведь тут всё-таки не война на несколько фронтов, а подавление мелкого мятежа. Мне кажется, мы можем воспользоваться общей схемой, придуманной леди Кристиной, для планирования нападения на войско графа Ульриха.

— Да, мне тоже нравится, — с добродушной усмешкой кивнул сир Хайсен. — Если миледи позволит, то я и возьму на себя командование этим засадным полком, что нападёт на противника с юга.

— Разумеется, позволю! — Кристина не смогла скрыть звенящего в голосе облегчения. — Капитан Больдт, возьмёте ли вы на себя ответственность командовать передовым полком и, в частности, конной его частью? Пехотинцев могу взять я сама.

— Вы пойдёте в битву, ваша милость? — поднял бровь Хайсен, даже не делая вид, что удивлён.

— Разумеется, пойду, — кивнула она. — Но, господа, вы же помните, чего именно я хочу от этого похода в первую очередь. Для начала я попробую с графом Ульрихом просто поговорить. Если он откажется или если переговоры не принесут плодов, то тогда… тогда мы ударим.

— Если не секрет, миледи, — спросил вдруг капитан Больдт, — что вы хотите ему предложить?

Кристина задумалась, не торопясь с ответом. Важно было донести мысль не только до самого графа Ульриха, но и до её людей, вассалов, которые присягнули ей и теперь ждали от неё каких-то действий. От того, правильно ли они её поймут, зависела их верность, их дружба и преданность. Они вполне могли из-за недопонимания не оценить того, что она придумала, могли посмеяться над ней… Кристина к этому привыкла и теперь, видя со стороны вассалов подчинение и уважение, была несколько удивлена. Будто они видели в ней не её саму, а её мужа, от лица которого она говорила. Впрочем, возможно, так оно и было.

— Я скажу ему, что не хочу с ним воевать, попробую доказать, что я ему — не враг и что я — теперь не чужая здесь, в Бьёльне. Я имею над ним власть согласно королевским указам, я ведь не захватывала его силой. Если графу Ульриху так важна справедливость, я попробую объяснить, что выплата налогов с его стороны и была бы проявлением справедливости, а ещё милосердия и сострадания… но если для него это так важно, то я могу уступить. Я правда хочу решить это недоразумение, внимательно выслушать графа Ульриха, а потом… — Она вздохнула, уже не так сильно уверенная в мирном исходе. — А потом посмотрим.