Путь Гладиатора. Калин

– Цвета материала природные, поэтому они не блекнут со временем. Эта ткань прочнее любого пластика или металлического сплава, обладает огнеупорными свойствами, защищена от непогоды. Если вы еще не приобрели никаких других тканей, то вам следует купить материал, производимый пауками–ткачами Игрушки. Из него вы сможете изготовить палатку, плащ, любую выкройку, чтобы скоротать часы скуки. С его помощью вы можете дать знать, что попали в беду; он подобен нежным объятиям любимой, это то, что можно оставить своим наследникам.

«Он рискует, — подумал Леон. — Пожалуй, он чересчур рискует, ведь инопланетяне такие чувствительные».

Но тут все засмеялись, и Леон успокоился. Завотделом по тканям действительно умел точно оценивать терпение своих посетителей. Тот, кто выращивает чувствительных и отвратительных на вид пауков, может считать эмоции людей не более чем детскими играми.

Тут Леон, заметив, что Вогель смотрит на него, кивнул ему. Тот принес извинения посетителям и прошел к станку, где стоял Леон.

– Акционер Херл.

– Как дела, завотделом по тканям?

– Ну, мне кажется, — начал Вогель, — что эти покупатели, увидев предложенный нами товар, больше никуда не пойдут. — После паузы он продолжил: — Не посчитаете ли вы излишней смелостью с моей стороны услышать поздравления, Акционер? По поводу вчерашнего сражения, — пояснил он. — Я следил за ним на экране. Очевидная победа зелено–серебряных.

Леон кивнул, принимая поздравления.

– Лично я выиграл полную ставку и получил солидный дивиденд на вложенный капитал, — с гордостью сообщил Вогель. — А вы будете снова делать ставки, Акционер?

– Нет, — ответил Леон. — И если вы не дурак, то поступите, как я. Будет очень жаль увидеть вас выставленным на аукционе из–за неспособности выплатить долги.

Допущенная фамильярность и сознание собственной значимости привели к тому, что Вогель дерзнул заметить:

– Но вы ведь выкупите меня, Акционер Херл. Разве кто–нибудь еще способен так обучать ваших пауков–ткачей?

– Найдем, — резко бросил Леон. У Вогеля, как и у него самого, была темная кожа, но волосы у завотделом не вились, свидетельствуя, что он полукровка. Ну и самое главное, у него не было акций. И было бы неплохо напомнить ему об этом. — Да, если вы попадете на аукцион, я вас выкуплю, — растягивая слова, произнес он. — Это верно. Но только затем, чтобы ваш опыт не стал достоянием других; потом вас отправят вкалывать на полях. Так что не доставляйте мне лишних хлопот, завотделом по тканям, и мое отношение к вам не будет меняться. Не забывайте об этом.

– Да, Акционер.

– Вы оскорбили меня. — Леон нанес резкий удар плетью по боковой стороне ноги служащего. — Смотрите, чтобы такое больше не повторилось. А теперь возвращайтесь к выполнению своих обязанностей.

Вогель поклонился с устремленным в сторону взглядом.

Выйдя из огромного здания, Леон остановился, вдыхая морозный утренний воздух и радуясь тому, что покинул помещение с ткацкими станками. Да, мутировавшие пауки обеспечивали постоянный приток денег, однако все равно он не мог преодолеть отвращение, которое эти твари внушали ему чуть ли не всю жизнь.

«Это началось, — припомнил он, — с момента, когда отец заставил меня увидеть их за кормежкой».

Для удовлетворения потребностей пауков в энергии в их диету, и так богатую белком, добавляют настоящее мясо. Даже сейчас Леон не мог забыть вопли рабов. Да, то были конченые люди, преступники, худшее из того, что продается на аукционе, но ведь все равно это были люди.

Он постарался выбросить опасные мысли из головы.

«Вещи таковы, каковы они есть, в силу существующей системы. И чтобы что–то изменить, нужно прежде сломать эту систему. Ну, — поправил он себя, — не так чтобы полностью ее разрушить, — но хотя бы произвести значительные изменения».

Уже немало времени прошло с той поры, как Грошен обрел реальную власть, доставшуюся ему по наследству. И все равно система оставалась такой, что его власти, в сущности, ничто не угрожало.

Оказавшись в своем офисе, Херл нажал кнопку. На ожившем экране появилось бледное лицо простого работника.

– Это Акционер Херл, — отрывисто бросил Леон. — Каково состояние моего счета?

– Одну минутку, Акционер. — И через полминуты: — На вашем счете все еще хранится пять процентов вашего последнего дивиденда, Акционер.

«Пять процентов, — подумал Леон, выключая видеофон. — Так много? — Он задумался. — В чем еще я нуждаюсь? В новом антигравитационном плоту? В новых настенных украшениях во дворце? В новых рабах?»

Приняв решение, он нажал кнопку. С экрана на него посмотрел секретарь.

– Элгар, — обратился к тому Леон. — Я по поводу украшений, созданных мастерами Ша Тун. Приобрети их.

– Все?

– Столько, сколько это позволит мой счет. И лучше поторопись, — напомнил он. — Следующий дивиденд поступит через пять дней. Но до этого цены резко подскочат.

– Как прикажете, Акционер.

Леон со вздохом отвернулся от экрана. Бережливый по природе, он ненавидел эти регулярные вынужденные траты остатков дивиденда. И все же что еще он мог сделать? Если деньги не тратить, то их просто–напросто аннулируют. На Игрушке никому из Акционеров не позволяется наживать богатство.

Тут загудел интерком.

– К вам просится какой–то человек, Акционер, — сказал секретарь. — Впустить?

– Ему назначена встреча?

– Нет, Акционер. Это монах Всемирного Братства.

– Его имя?

– Брат Элас, Акционер.

Леон был заинтригован.

– Пусть войдет.

Монахов Всемирного Братства на Игрушке было не слишком много. Часть их построила церковь неподалеку от посадочного поля, другие же раздавали лекарства и благословение беднякам. Некоторые даже проникали на аукцион, где гремели своими дешевыми пластиковыми кружками с обитыми краями, бесконечно прося милостыню.

«Интересно, что ему нужно?»

– Милосердие, брат, — тихо сказал монах, когда Леон задал ему этот вопрос вслух. — Дар доброжелательности от одного члена сообщества другому. И в качестве такого дара будет сама жизнь, во множестве случаях.

Леон указал на стул:

– Например?

– Вчера состоялось сражение. Пятьсот человек сражались на арене. Из них уцелело сто десять, и они устроили пир, празднуя победу. А что сталось с остальными, брат?

– Они умерли.

– От холода или ран, — согласился монах. — Многим из них можно было бы спасти жизнь, если бы они получили лекарства, еду, тепло костра и медицинскую помощь. Гораздо больше из них увидели бы рассвет, если бы нам позволили оказать им помощь.