Путь гладиаторов
Шрифт:
— Вы любили Роджера? — не удержался Эдингем.
Пусть в ее жизни было хоть что-то счастливое! Что-то, что она сможет вспомнить, когда ее придут убивать.
И тут же одернул себя за глупый вопрос. Конечно, любила. Если родила от Роджера дочь. Пожертвовала добрым именем…
— А разве вам забыли сказать? — грустно дрогнули губы. И искривились в усмешке. Враз сделавшей Эйду старше. — Я — военная добыча. Мой отец был вне закона…
Был, но… Есть же законы чести, рыцарский кодекс войны…
Фигура, сброшенная с доски… Когда Эдингем отдаст ее Ревинтеру — напьется!
Но правила игры придумал не он. И не ему их менять.
— Я готова, сударь.
Он не успел увернуться от светлого лучистого взгляда.
— Сударыня… — Всё сейчас летит к змеям! — Сударыня, вы уверены?!
— У вас приказ.
— Я не могу погубить вашу жизнь! — выпалил Алан. Отчетливо понимая, что сказал.
И что готов сейчас отдать. Дружбу, службу, да хоть самого короля вместе с его Регентским Советом!
И за что? Дурак!
— А зачем она мне? Губите, — грустно улыбнулась Эйда. — Если мне дадут хоть увидеть ее… Хоть знать, что она жива. Я же живу ради нее. Я готова, — повторила она. — Идемте.
5
— Ты предала нашу семью! — шипит Карлотта.
Карету нещадно трясет на ухабах. Отодвинуться от матери — некуда. При малейшем толчке их швыряет друг к другу.
— Ты предала честь нашей семьи!
— У нас давно уже нет ни чести, ни семьи, — спокойно ответила Эйда.
У Ирии получилось бы лучше. Но умная и смелая Ири погибла. Лучшая из сестер Таррент в мире ином, а самая никчемная — жива. Вместе с матерью, что могла спасти Ирию и не спасла.
Девушка прикрыла глаза, пытаясь отрешиться от всего. Особенно — от ядовитого голоса матери.
Жаль, нельзя увидеть дорогу, лес, холмы… свободу. Вдохнуть свежего морозного воздуха!
Завешенная черным карета так напоминает тюремные! В них тоже везли в Лютену.
Саму Эйду — отдельно. Как наложницу и невесту ненавистного Роджера Ревинтера.
А остальных — в мрачный Ауэнт. На заранее предрешенные суд и казнь…
Черная карета так же равнодушно подскакивала на ухабах. Три недели — от Лиара до Лютены. Ровно три. От Лиара… от амалианского аббатства!
— Ладно! — От голоса Карлотты никуда не деться. Он — неотвратим. Как когда-то — ночные визиты Ревинтера-младшего. — Ты натворила дел — как обычно. Но ты всегда была глупой курицей. Он говорил с тобой наедине. Конечно, ты наболтала лишнего. Но теперь будешь делать лишь то, что скажу я. И отныне…
— Почему?
— Что?!
— Я — собственность монастыря, — тихо и внятно произнесла дочь. — Или Леона, который разрешил увезти меня к Ревинтеру. Но тебе-то я с чего должна подчиняться?
— Ты понимаешь, что я могу с тобой сделать?! — с мягкой угрозой поинтересовалась Карлотта.
В детстве это означало, что наказание будет особенно суровым.
— Что? — устало и равнодушно уточнила девушка.
Страшно лишь одно — умереть, не увидев дочь. Да и с этим Эйда уже успела смириться.
Она, наверное, слишком долго боялась. Но страх тоже имеет пределы. Вот и кончился.
Да и всё ужасное, что могло случиться, —
уже случилось. Давно.Ири в детстве говорила, что с людьми происходит лишь то, что они позволяют с собой сделать. Значит, Эйда позволила продать себя, изнасиловать, опозорить. Запереть в монастыре — заживо гнить.
А самое страшное — позволила отнять дочь и погубить Ирию!
Привычные слезы опять струятся по щекам.
Девушка вновь закрыла глаза. Друзей у нее не осталось. А врагов чужое горе лишь радует. Или раздражает.
«Найдите мою дочь, спасите! А взамен возьмите мою жизнь — если она так вам мешает. Я вам это позволяю».
Глава 2
Глава вторая.
Аравинт, Дамарра. — Эвитан, Ритэйна — Тенмар.
1
Закрывай глаза — не закрывай, роковое письмо с церковной печатью — вот оно. Исчезать не собирается.
Известие о смерти Алексиса тоже никуда не делось. И не оказалось дурным сном.
— Отлучение? — Кармэн честно попыталась немедленно осознать последствия. Включая самые страшные.
Но ничего непоправимого нет. Аравинт — не Мидантия и не Квирина. Никогда не славился религиозным фанатизмом.
Кардинал, епископы и священники будут по-прежнему проводить все положенные службы и обряды. Умерших потом отпоют еще раз — делов-то.
А желающие обвенчаться подождут пару месяцев. Или даже год. Никуда не денутся…
— Кармелита, они объявили отлучение с первого дня этого года, — напомнил дядя. Он же король Аравинта Георг Третий.
Герцогиня Вальданэ едва не сбросила письмо со стола. Вот это — уже хуже, причем намного! Значит, все сыгранные в этом году свадьбы — недействительны. В том числе венчание одной скромной девицы дядиного двора. Рожденной в не по-аравинтски консервативной семье. А если добродетельная Хуанита еще и беременна…
А еще — брак Александры Илладэн и Витольда Тервилля! Алекса и Вит по всем законам церкви — не женаты. Любой скандал в любой аравинтской семье в Аравинте же и уладим. Но Александра и Витольд — уже в Эвитане!
— Кармэн, как думаешь — скоро ли нам объявят войну?!
Только войны еще и не достает! Но ее действительно объявят.
Как скоро? Едва Эвитан посчитает нужным ввести войска. Император Мидантии, несмотря на помолвку сына с Арабеллой, бросил их на произвол судьбы. Иначе зачем ему понадобилось отлучение?
— Кармелита… — дядя потянулся к пока еще почти полному тёмно-рубиновому графину.
А вот это — уже совсем лишнее! Им еще сегодня беседовать с очень зубастыми послами Квирины и Мидантии. И Мэнда — на всякий случай. На самый крайний.
— Подожди! — вдовствующая герцогиня сжала занывшие виски руками. — Я пытаюсь решить, кому из нас лучше заболеть — тебе или мне?
— Что? — король Георг, кажется, опешил.
И — вот и славно! — оставил в покое пузатого друга и советчика. Зато на Кармэн уставился так, будто она это хрустальное произведение лучших мастеров Мидантии уже опустошила. В одиночку.