Путь гладиаторов

Злой неестественный смех. Риккардо бы сейчас выть на луну. Зимним одиноким волком, что отбился от стаи. Или бросил ее, не поладив с самодуром-вожаком.

— Князь Всеслав Словеонский не постеснялся самолично в этом признаться. Темный и все змеи Его! Я просто отказался от подполковничьих нашивок, а надо было швырнуть их ему в лицо!

Хорошо, Эдингем не попал служить к Всеславу Словеонскому. Вот уж действительно: «Темный и все змеи Его!»

Бертольд Ревинтер наверняка держит в каждом отряде по человеку с тайным приказом. А то и не по одному. Но никогда в этом не признается!

Можно не доверять. Но не говорить же о таком в лицо, а потом надеяться на верную службу!

И всё же… Южанин оскорблен до глубины души — это видно. Но… только ли этим? Что еще сказал северный князь?

Или причина такой боли — разорванная дружба с Мировским? Только ли друзьями они были?

Хочется надеяться. Мало ли, что болтают всеславовские солдаты. Каков маршал — таковы и подчиненные!

Потому что умные люди, к коим Эдингем относит себя, при наличии выбора идут служить к умным министрам. Например, к Бертольду Ревинтеру.

Ну а Риккардо — разве дурак? Нет, он просто заблуждался. И за это надо выпить!

— Капитан Гарсия! — четко проговорил Алан Эдингем. Насколько позволило бродящее в голове вино. — Я предлагаю вам оставить службу у этого дурака Всеслава Слове… онского. Раз он не ценит хороших офицеров. Лучше переходите служить к монсеньору Бертольду Ревинтеру. Он давно и честно стоит на страже интересов грозу… государства!

Южанин, резко повернувшись, жестким колючим взглядом прожег душу Алана. Едва не протрезвив в единый миг!

— А что? — Не улыбка — оскал. Усмешка приговоренного — на краю пропасти. — Почему бы и нет?

Глава 3

Глава третья.

Эвитан, Лютена.

1

В ночь перед очередным Советом Бертольд Ревинтер даже не ложился. Вопреки привычкам.

Короленышу Карлу Третьему нравится быть царствующим монархом. Сразу по двум причинам.

Во-первых — у короля есть корона. Она — красивая, и недомерок в ней выше ростом.

Во-вторых — король может безнаказанно наорать на кого захочет. Даже на министров. И на маршалов. И ничего ему не будет.

Правда, ором все и ограничится. Ибо король до совершеннолетия царствует, но не правит.

Так что царствуй на здоровье — у себя во дворце. А кому править — без тебя найдется.

Анатоль Первый был тираном и деспотом. Ревинтер отнюдь не желал бы жить в то время. Головы министров летели тогда с плеч ежегодно. Когда царственный самодур изволил испустить дух — вся страна вздохнула с облегчением. Ну, кроме палачей и гробовщиков.

Да и скопытился старик от болезни, не упоминаемой в приличном обществе.

Но за одно Ревинтер вспоминал «реформатора» с благодарностью: король не может управлять страной до достижения двадцати пяти лет. Очевидно, в редкие минуты просветления тиран испугался за бессмертную душу и решил искупить грехи. Подумал о потомках, что запросто столкнутся с проблемой вроде Карла Третьего.

Разумно. При наличии честных (в пределах возможного) Регентов. Особенно если на престоле — слабоумное ничтожество.

Бертольд искренне веселился, представляя бешенство Карла. Ему же о нынешнем положении каждый день хоть мелочь да напомнит.

Вот только Ревинтер — не Всеслав, чтобы не считать крысу опасным противником. Даже если сейчас она — застрявший в развитии крысеныш.

Потому что Карл станет совершеннолетним. И не так уж нескоро. Пять лет пролетят незаметно. Будет ли еще тогда шанс избавиться от коронованного уродца?

Гаденыша нужно женить — вот это несомненно. Стране необходим законный наследник — достаточно здоровый, чтобы выжить. И не слабоумный идиот. А чтобы в этом убедиться — принцу должно исполниться хотя бы года три ко дню смерти папаши.

Значит — откладывать уже некуда. Первой может родиться и девочка…

Так, это решено. Почему-то наиболее важные решения принимаются непосредственно перед лицезрением омерзительной крысиной мордочки будущего повелителя нынешних Регентов. Неплохой стимул разрабатывать планы избавления от огрызка некогда великой династии…

Что дальше? Королева проживет еще меньше короля. Прожженная, хладнокровная стерва в качестве нового Регента не нужна. Как и наивная дурочка, коей будет вертеть первый попавшийся фаворит.

Конечно, заманчиво вертеть самому… Но ни один из сыновей на эту роль не подойдет. А сам Бертольд — определенно староват. Да и в молодости не слишком годился в сердцееды — что есть, то есть.

Поневоле позавидуешь Ральфу Тенмару. С его якобы драконьей кровью в жилах.

Или не позавидуешь. Связь с королевой ничем хорошим для герцога не кончилась. Как и для королевы.

Причем — ирония судьбы. Папаша путался с Анной Ларнуа, сынок — с ее доченькой. У Тенмаров просто наследственная тяга — к дамам из одних и тех же семей. В бывших любовницах старика числится ведь и Карлотта Гарвиак…

Но раз Ревинтеры никогда не были ни красавцами, ни дамскими угодниками — любого из них обставит первый попавшийся светский хлыщ. Чья единственная заслуга — смазливая мордашка, что западет в чувствительное сердчишко коронованной девчонке. А для нее после Карла любой кавалер — рыцарь на белоснежном единороге.

Нет уж!

Значит — никаких дочерей правителей. А также — внучек и племянниц. Стране, возглавляемой малолетним монархом, не хватает только проблем с соседним королем сильной державы. Возмущенным внезапной кончиной любимой родственницы. Неважно — от родов или от почечной колики.

Да и предки любой породистой принцессы десять поколений роднились исключительно с двоюродными–троюродными. И сама она запросто окажется бесплодной.

Или с трудом подарит подлунному миру пару чахлых отпрысков. А те не доживут и до года.

И к чему тогда все хлопоты?

Значит — эвитанская дворянка. И значит — вдова. Уже родившая хоть раз — в доказательство плодовитости.

И значит — гостья, посещающая особняк Ревинтера с черного входа, скоро вновь появится в синем кабинете.