Путь игрушки

Когда все закончилось, Мишель снова проводили к мадам.

– Требуется замаскировать ауру, чтобы если кто-то из господ встретил тебя, не опознал, - сказала она. И добавила, видя, что рыженькая опять занервничала: - Нашему специалисту можно довериться. Уж что-то, а молчание входит в число его достоинств. Я же плачу за молчание отдельно.

Она хмыкнула и добавила, что для маскировки ауры Мишель должна быть полностью обнажена.

Предполагалось, что «специалист» будет маскировать ее ауру в то время, как профессиональный гример наносить грим. В ожидании обоих мадам де Жу приказала Мишель разоблачиться и занять место в специальном кресле.

Решив, что ее унижения начинаются прямо с этого момента, Мишель кивнула и потянулась к пуговичкам на платье.

Она думала, что мадам отвернется, но та продолжала изучать ее взглядом. Это был взгляд опытного торговца, рассматривающего товар.

– Рыжая, - бормотала де Жу под нос.
– Но при этом веснушек нет. Это хорошо. Меньше мороки с гримом.

Вскоре над Мишель трудились в четыре руки.

К этому моменту она уже смирилась с тем, что то, что происходило в бане, было необходимостью. Но в то же время ей казалось, что прикосновений мужчины средних лет и молодой женщины в широких бесформенных брюках просто не перенесет. И снова с первой же минуты успокоилась.

Ее снова трогали, но… прикосновения специалиста по маскировке ауры и гримера напомнили ей тех же банщиц. Ее трогали, но так трогают вещь, или скажем, так врачи прикасаются к пациенту во время осмотра. В прикосновениях этих двоих не было и намека на похоть или пренебрежение.

Ей предоставили комплект белья, от одного вида которого Мишель стала пунцовой. К счастью, до поры до времени можно было прикрыть это безобразие алой полупрозрачной накидкой. Мишель тут же в нее закуталась, но бросив на себя краем глаза взгляд в зеркало, поняла, что стало только хуже.

Последним аккордом стал черный парик-каре, с длинной, ровной, словно подстригали под линейку, челкой.

Поцокав языками и сообщив наблюдающей за процессом мадам де Жу, что это «тот самый максимум, которого можно было добиться… с этим», специалист по ауре и гример покинули комнату.

Мадам де Жу заставила Мишель встать, пройтись по комнате (кто же ходит на таких каблуках? В таких, пожалуй, только лежать…) и с удовлетворением покивала головой, явно оставшись довольной проделанной работой.

Сообщив, что она придет за ней позже, «как только в комнате соберутся господа», мадам де Жу оставила Мишель одну.

Спустя какое-то время Мишель надоело трястись и фантазировать на тему того, что все, что с ней сейчас происходит - сон. Тот самый, бесстыдный, отвратительный сон, ей уже снилось похожее… И вот это, кажется, вторая серия. А может и приквел к тому самому...

– Скоро все закончится, - пробормотала Мишель.
– Скоро все будет позади.

Чуть покачиваясь, привыкая к туфлям, она прошлась по комнате. Взгляд случайно зацепился за зеркало, и она замерла перед ним. Стало любопытно, какой ее увидят сегодняшние зрители, среди которых будет Эрам де Вуд.

Какой же ее увидит Эрам де Вуд?

Девушка в зеркале была ей незнакома.

Худенькая брюнетка с каре, с бесстыжей мушкой над верхней губой… На свое лицо Мишель смотрела долго, не понимая, как такого эффекта можно было достичь простым гримом? Чуть измененная линия носа, более широкие и острые скулы… Губы, припухшие от специального геля, покрыты ярко-красной помадой… Макияж а-ля smoky eyes придает ей еще более порочный вид, как будто после мушки над губой это возможно…

В контрасте с иссиня-черным париком ее кожа утратила теплый золотистый оттенок, обрела изысканную аристократическую бледность. Впрочем, небольшая розовинка кожи делает ее словно светящейся изнутри.

Мишель сама никогда не узнала бы себя - ни на улице, ни на фото…

Она не видела ауру, но подумала, что если специалист по маскировке аур хотя бы вполовину так крут, как девушка гример, то за сохранение своей тайны можно быть спокойной.

Судя по тому, что мадам де Жу занимается ей лично (в женщине-гренадёре Мишель безошибочно вычислила хозяйку), Эрам де Вуд отнесся к ее просьбе об абсолютной конфиденциальности с ответственностью… Мишель поняла, что благодарна ему за это.

А потом оторвала взгляд от лица, перевела его ниже… и… в общем, благодарность вытеснили другие эмоции.

Стыд. Гнев. Ярость.

Проклятый сукин сын!

Это же надо! Да ее вырядили, как чертову куклу из секс-шопа! Только эти вещи (ну, не называть же это одеждой?!) были качественными и сразу видно, очень дорогими.

Лифчик… От него, пожалуй, было только название. Узенькие кружевные шлейки и полоски по периметру каждой груди… Это белье совсем не скрывало грудь, наоборот, привлекало внимание к молочно-белым полушариям с крохотными бутончиками сосков. Бледно-розовые в обычной жизни, сейчас, когда их покрыли кармином, они съежились, словно от стыда, и алели, так и просились понежиться в чьем-то горячем рту…

Трусики… встреться Мишель такие в магазине, решила бы, что брак. Узенький треугольничек трусиков отсутствовал. Совсем. Были три кружевные ниточки, обозначавшие место, на котором должны быть трусики, и обозначавшие правильно… Но вот самих трусиков не было. Был гладко выбритый треугольник кожи, смуглые складочки под ним. Пухлые, чуть приоткрытые, как бутон цветка, из которого виднеется влажное розовое местечко.

Широкий кружевной пояс тоненькими веревочками соединяется с чулками в развратную сетку. Пятнадцатисантиметровый каблук и платформа лаковых туфлей делает ноги запредельно длинными, бесконечными…

Мишель задохнулась от нахлынувших на нее чувств.

Стыд, беспомощность… и вместе с тем интерес и даже как будто что-то еще. Что же?

Любопытство? Неужели мужчинам нравится такое белье?

Мишель хмыкнула. Явно ведь нравится не само белье, а то, что в нем (потому что определение «под ним» сюда по понятным причинам не подходит).

Обычная нагота бесхитростна. Даже примитивна. В этом… наряде Мишель словно кричала: «Трахай меня! Делай со мной все, что хочешь! Я - грязная девчонка, которая плохо себя вела, накажи меня, сделай своей бессловесной секс-игрушкой…»

Некстати вспомнилась вчерашняя сцена у машины. Белокурая проститутка, с таким рвением трудящаяся над пахом Эрама де Вуда... Упоенно посасывающая и причмокивающая…

Снова представилось, что было бы, если бы он ей приказал бы доставить ему такие ласки…

Если бы взял за волосы сзади, прямо за аккуратно собранный пучок и принялся насаживать ее рот на свой член.

Вид самой себя, замершей на коленях, с закрытыми глазами, послушной, отсасывающей, оказался настолько возбуждающим, что Мишель непроизвольно сглотнула и ощутила подергивание внизу живота.