Путь Императора
Шрифт:
Он огляделся – все были впечатлены. Замечательно. Вот только директриса замолчала чего-то, наверно, соображала, как отреагировать на вид затылков вместо привычных сонных лиц.
– Вот только меня это не устраивает! – честно сообщил он слушателям. – И если с содержанием образования я мало что могу сделать, то по части человечности… Типун, ты меня знаешь.
– А что сразу я?!
– … и подобные тебе! Знаете, ребятки, если честно – уйду счастливым из этой поганой реинкарнации, если про нашу школу потом будут вспоминать так, как в песнях поется! Вот к этому и буду стремиться – и вы вместе со мной. А куда вы денетесь? Слышишь, Творче? Опять за тебя работать! Урод увертливый! Ладно. Слушайте, к чему будем стремиться.
Он поднял лицо к небу, вскинул руки, прикрыл глаза…
– И в сентябрьский
Конечно, это надо бы петь хором, голосов этак на сто. Ничего, он запросто мог возместить количество мощью своей глотки!
– Капитанами ль мы станем, звездолеты ль поведем! – самозабвенно выводил он во все горло, забыв обо всем на свете.
– … никогда мы не оставим человека за бортом! – вдруг поддержал его мягкий женский голос, грудной, чарующий, необыкновенно богатый.
Он недоуменно развернулся. Эвелина стояла рядом и улыбалась ему самыми краешками губ, самой загадочной глубиной своих удивительных глаз. И она протягивала к нему свои нежные тонкие пальчики. Никто не понял, не догадался, что это значило – только он, только она. Никто не понял, почему голос девушки окрасился нежностью, когда он бережно взял ее ладони в свои.
Они медленно шли к школе, глядя друг другу в глаза, и пели. Глупо, конечно – но попробовал бы кто обсмеять! Сразу бы получил по коленной чашечке, как он и предупреждал! В простых и вроде бы привычных словах песни гремели, метались и рвались на волю такие незнакомые и мощные чувства, что слушателей запросто могло прошибить на слезу. Да и прошибло, кстати: учителя шмыгали носами и отворачивались, завуч по учебной части в открытую прослезилась, и даже директриса слушала с недоверчивой улыбкой. Что называется, повезло: начало песни как раз совпало с окончанием ее речи. Получилось, как будто так и было спланировано: выступление директрисы закончить песней о школе. А иначе б не сносить им головы.
– Друзья? – шепнула ему возле школьного крыльца Эвелина.
– Даже больше! – кивнул он, спрятав недоверчивость поглубже.
И чуть не добавил, кто именно «больше». Заклятые враги. Но это и так было им понятно и в озвучивании не нуждалось. И, кстати, вовсе не мешало дружить. В дружбе главное – взаимоуважение, а с этим делом у них всё было в порядке.
– А я думал, Пушкина учить не буду, – заявил в школе Ленчик. – А он, оказывается, умным мужиком был! Теперь почитаю. На фиг вообще нужна правда?! Как он там? Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман? Обалдеть. Вован, ну кто тебя просил правду говорить?! В репу ему дать!
– Володя, как прекрасно вы с Эвелиной выступили! – восторженно заявила в классе учительница. – Так всем понравилось! Это обязательно надо сделать традицией!
Он представил, как отныне с торжественных построений ученики будут шагать парами в школу, с отвращением горланя дурными голосами, и поморщился. Ну разве так создаются традиции? Так традиции убиваются! А то, что сотворили они с Эвелиной – уникальный случай и вовсе не то, чем выглядело! Ну как можно возвести в традицию объяснение в любви?!
Кстати, о традициях. Всё же он добился кое-чего и в этой неудачной реинкарнации! Доказательство случилось в этот же день, на классном часе. Прогремели в коридоре торопливые шаги, распахнулась дверь, и в проеме возник Валух.
– Вольнисты пришли! – испуганно сообщил он.
Класс беспокойно загудел. Школа вольной борьбы была не то чтобы их извечным врагом, а, скорее, паразитом. И кто сказал, что спорт воспитывает и облагораживает? Вообще непонятно, с чего бы физическая сила и навыки по части дать в репу повышали нравственность. Скорее наоборот! В данном случае, например, спорт просто являлся оружием в руках жестоких и циничных бандитов, и то, что бандиты были детьми по виду, ничего не меняло по сути. Банда спортсменов исподтишка, но очень эффективно и профессионально терроризировала и грабила школьников.
– Чего сидим? – рявкнул Валух. – Эй, Вован, как там у вас в ансамбле? Щас…
Толстяк высунулся в коридор, набрал в грудь воздуха и взревел на всю школу:
– Дом мой – храм-м-м! Осиянный светомм-м!
Далеко в коридоре скрипнула дверь, и недовольный басок осведомился:
– Чего
там?– Вольнисты пришли!
А… щас…
Семиклассников словно волной вынесло из класса – надо же посмотреть, что будет! И где-то наверху загрохотал пол под весом очень рослых, очень злых старшаков… и только Володя подскакивал на стуле и тянул вверх руку.
– Чего тебе? – растерянно спросила учительница.
– Мариванна, можно выйти? – взмолился он.
– Ну… выйди – только недолго!
– Это вряд ли, – честно предупредил он. – Мне еще последствия разгребать.
И пулей вылетел в дверь. И с гордостью подумал на бегу: «Вот как надо создавать традиции!»
Глава 11
Хист – и армейский порядок в гареме
Император из величайших стоял на пригорке и смотрел, как отступало его войско. Что ж, хорошо войско отступало, бодро. Катили пароконные платформы, и даже с пригорка были видны ослепительные улыбки пограничников. А все дело в том, что снайпера-Ласточки, с чего-то решившие размять свои прелестные ножки, быстренько передумали и забрались к бойцам на платформы, и теперь их замшевые кокетливые курточки мелькали среди песчаной униформы. За погранцами упрямо топали битюги конно-саперной части, тащили фургоны с бывшим любеевским сбродом. Слабое звено войска решением Джайгета запихнули в центр колонны, и правильно сделали. И на всякий случай между фургонами и обозом тылового обеспечения пустили широкой подковой конников блицштурма. Тоже правильно. Саперы – бойцы молодые, необученные и дурные. Таким нечего делать в обозе, и даже поглядывать туда не стоит. Да и впереди молодняку нечего делать. Вот разве что поглядывать. Большего по отношению к Ласточкам погранцы все равно не позволят, им самим не хватает.
Саперы…х-хе! Тоже ведь, военная часть считается! Не зря какой-то язвительный злодей начертал на фургонах яркой краской «Ит-Тырки»!
– Может, расформировать Ит-Тырков… э… любеевских? – задумчиво спросил Хист. – Ну никакой надежды на них нет, гнойник настоящий, прыщ на заднице!
– Я думал об этом, – признался Джайгет. – И мое мнение – нет! Равенства меж людей сроду не будет. До уровня хорошего бойца любого дотянуть, конечно, можно – но какими трудами? И – за сколько времени? А у нас ни сил нет сейчас на подготовку, ни времени тем более. Проще отобрать тех, кто изначально пошустрее да потолковей. В армии так всегда делается. А гнусь и слабаков тащить в боевые части не стоит! Так что можно проверить саперов, и кто чего-то стоит – перевести к погранцам! Есть и среди любеевских толковые ребята, они везде есть. А боевые части, наоборот, почистить. В блицштурме недостойных оружия хватает, например, есть такие и среди погранцов. Я бы даже кое-кого из Ласточек в Ит-Тырки отослал! Жаль, что нельзя. Девок в такой сброд – точно нельзя, слабые они и быстро опускаются до непотребства, до «розочек» привокзальных. А вот эпсара туда надо настоящего. Я бы даже сказал – лучшего! Чтоб эта зараза дальше не распространялась!
– Ну, не знаю. Ты у нас полководец, тебе видней! – сказал Хист с сомнением. – А что с негодными Ласточками делать, это как раз понятно. Пусть детей рожают. Найдутся у нас молодцы, кто это дело быстро оформит? Вот пусть займутся. Яйлу кем-то всё равно придется заселять.
– Настоящий император, далеко смотришь! – уважительно признал Джайгет. – Ну тогда и вблизи посмотри.
Вблизи на данный момент находился сам Джайгет, и Хист уставился на него с недоумением.
– Совсем вблизи! – поспешно исправился пограничник. – Дребен, наведи порядок со своими дзудами! Определи наконец, кто твоя дзуда, а кто не совсем! Хоть какую-нибудь градацию введи! У нас армия или что?!
Хист резко помрачнел. И по недавно обретенной нехорошей привычке принялся похлопывать клинком сабли по голенищу сапога.
– А я сказал – наведи порядок! – рявкнул бесстрашно пограничник. – Как Ворте твою безопасность обеспечивать, подумал? Вокруг тебя бабы вьются с недавних пор, как мухи над… ё-каргана! И все в императорский шатер лезут! Даже дальше – в императорскую постель! Есть толк снаружи охранять, если дюжина йох тебя внутри может зарезать?
– Не дюжина! – искренне возмутился Хист. – И не в постель! То есть – не все в постель!