Путь истребителя

службу знают как надо. Думаю это все. Сам пойми, с вашими духовыми трубками, считай, с бесшумным оружием у нас есть все шансы.

– Бред, – после некоторых раздумий ответил он.

– Бред нападать днем, - согласно кивнул я: - Но если ночью. Как ты думаешь, поймают они соседей за эти полдня?

– Сомневаюсь, если только те вовремя их заметят и успеют уйти.

– Если десантная партия останется на острове, что более чем вероятно, японцы тоже воспользуются возможностью отдохнуть на берегу. Значит именно ночью у нас

все шансы. Снимаем вахту и тихо избавляемся от остальных, пока они спят. В данном случае трубки это вундерляфия. Я еще острогу смажу ядом и ножи, легкий

порез и все.

– Все равно бред, – буркнул он: - Не забывай, что они нам не враги, как мы будем отвечать мировой общественности за захват нейтрального корабля?

– Скажем, что они первые напали, все равно в сорок пятом с ними схлестнёмся. Ладно, ты обдумывай, а я к Грише надо присмотреться к японцам, что они делают.

Когда я вернулся к склону скалы, то Гришу там не застал, он сам о себе дал знать, окрикнув с верхушки скалы. Быстро добравшись до него, я сел рядом и взял

бинокль.

– Что Никифоров сказал? – спросил он.

– Ты о чем?

– Как будто я не догадался. У тебя крупными буквами на лице было написано, что ты хочешь захватить этого японца.

– Это наш шанс убраться отсюда. Нет, мне нравиться на острове. Приключения, какие-никакие, да и природа красива, но и домой хочется по быстрее. На корабле

можно достигнуть обжитых мест. Да и рация там есть, разведчик все-таки.

– Так что он ответил?

– Сказал что бред.

– Он за тебя отвечает, так что не рассчитывай на его согласие.

– Да знаю, я скорее рассчитываю на авантюрный склад его характера, больше на него давил.

– Все равно не согласиться.

– Не согласить, так не согласиться… Все, японцы ушли за соседний остров и их не видно. Ты следи на всякий случай, а я пойду, рыбы наловлю на ужин.

– Хорошо.

Естественно Никифоров, и поддакивающий ему Гриша не согласились на эту авантюру. Да и я тоже понимал, что шансов мало. Мой план был, разработан скорее со

скуки, чем имел реальные перспективы. Да и не сам корабль был мне нужен, а только рация, там стояла мощная. До своих можно докричаться.

Ночью меня разбудил жуткий хохот. Вскочив, я настороженно прислушался, вдруг от лежанки, где спал Никифоров раздалось тихое хихиканье. Не злое или

издевательское, а как будто его перышком пощекотали в пятку.

Утром, позавтракав сушеной рыбой, и запив ее чаем, который мы делаем из листьев некоторых растений, смешивая по вкусу, я покосился на Никифорова, и осторожно

спросил:

– Никак сон смешной приснился?

– С чего ты решил? – удивился он.

– Смеялся во сне.

– А, - он улыбнулся своим мыслям и рассказал про свой сон: - Значит, спим мы, а тут мне вдруг в туалет захотелось, причем ходил без костыля, я тогда еще не

понял что это сон, смотрю, а тебя нет. Пустая лежанка. Разбудил Гришу. Стали тебя искать по всему острову, думали удрал японцев в одиночку захватывать, тут

слышу мотор, где-то работает. И вдруг мне по темечку холодная капля. Раз-два. Посмотрел наверх, а там, в лунном свете виднеется «Летучий Голландец». Дно

ракушками обросло, и с них вода капает. Шум слышно как от дождя, по листьям капли было по деревьям, на нас падало. Тут я как заору с испуга: Чур меня! Чур!

Только я проорал, как из-за борта свешиваться Севка и смотрит на нас с укоризной. Мол, что же вы кричите в Раю, тут все спят. Я на него смотрю и только хотел

спросить: Как тебе там в Раю? Как этот гад орет мне: Товарищ майор, вот, смотрите, махнул не глядя. Японцам остров нас корабль. Тут с борта свешивается

веревка и по ней спускаются грустные-грустные японцы в одних трусах, ты их до и исподнего раздел. Меня такой смех разобрал.

– Сон в руку, - задумчиво пробормотал я. Ничего смешного во сне я не видел, скорее он заставил меня задуматься.

Тщательно обсудив сон и проанализировав, так и не прейдя к какому-нибудь определённому выводу, мы с Гришей снова направились к лодке.

– Как хорошо то с посудой, а то ведь я отвык уже.

– Чем тебе бамбуковые не угодили? Никифоров их хорошо вырезал.

– Разница все-таки есть. Жаль японцы близко, костра хватило только на чайник, а то бы я ушицы сварил.

– Ой, не говори про уху, а то сейчас слюной захлебнусь.

Мы вышли на мыс и достали из-под листьев лодку. Бинокль мы хотели оставить Сане, но он просто спросил:

– Как я вас предупрежу, если я на другой стороне острова? Берите с собой. Вон пусть Гриша изредка осматривается, если что, будет шанс уйти раньше.

Так и сделали, теперь бинокль висел на самодельной верёвке на шее у напарника.

Спустив лодку на воду, и наложив на дно камней, мы аккуратно сложили стопку листьев на носу, все-таки маскировка, и отплыли от берега.

Достигнув нужного места заякорились, и стали готовится к подъему других ценностей.

– Как я нырну, маскируй лодку, чтобы со стороны она не привлекала внимания, а то этот желтый цвет виден издалека.

– Хорошо.

Сделав гимнастику, я ухватился один из камней и спиной плюхнулся в воду, сразу уходя на глубину к открытому дверному проему. Перед погружением я осмотрел

окрестности, и ничего опасного не заметил, ни акул, ни медуз, так что опускался спокойно.

Первым делом я осмотрел хвостовой отсек, где нашел посуду и топор, ухватившись за большой тюк обеими руками, оттолкнув чемоданы в сторону, выволок его

наружу. Воздуха уже не хватало, поэтому опустив тюк на песок у самолета, я стал подниматься.

– Чего пустой?

– Веревку надо, не подниму я его. Водой пропитался.

Веревку мы понятное дело взяли. Отдышавшись и взяв протянутый Гришей камень, я снова ушел под воду, но уже с верёвкой в руке. Обвязать тюк труда не

составило, хоть и заняло изрядно времени. Едва хватило сил выплыть.

Взобравшись в лодку и хрустя наброшенными листьями маскировки, я стал тянуть груз. Вытянул один, без проблем, отказавшись от помощи Гриши, рука у него еще

слабая.

– Точно лодка, и весла в комплекте, - сказал Гриша, изучив тюк.