Путь к рассвету

Несколько сотен! И многие из них были размером с той, которую заметил Дриззт. Возбужденные возгласы быстро сменились молитвами.

Стая акул оставалась рядом с Морской Фейвесь день и всю ночь. Дюдермонт понял, что акулы не могли разобрать, чем являлось судно, и, хотя, никто не произносил этого вслух, все надеялись, что прожорливые рыбы не примут Морскую Феюза убегающего кита.

На следующее утро акулы исчезли, также внезапно и необъяснимо, как и появились. Дриззт большую часть утра провел, обходя борт корабля, он даже несколько раз взбирался в смотровое гнездо по главной мачте. Акулы исчезли, просто исчезли.

“Они не реагируют на нас”, — позднее этим утром заметила Кэтти-бри, встретившись с Дриззтом, когда он спускался с мачты после очередного своего подъема к небу. “Никогда не реагируют. Они наверняка двигаются по путям известным им, но не нам”.

Эта простая истина поразила Дриззта, ясно напомнив ему о том, насколько неизведан был на самом деле мир вокруг него, даже для таких людей, как Дюдермонт, проведших большую часть своей жизни в море. Этот водный мир и существа, населяющие его, двигались в своем ритме, который он никогда не сможет понять. Осознание этого, а так же тот факт, что горизонт с любой стороны не представлял собой ничего кроме гладкой воды, напомнили Дриззту о том, как ничтожны были они на самом деле, о том, насколько всепоглощающей может быть природа.

Со всеми своими умениями, со своим прекрасным оружием, со всем своим воинским духом, рэйнджер был лишь мелочью, жалким пятнышком на зелено-голубом гобелене.

Эта мысль показалась Дриззту утешающей и расстраивающей одновременно. Он был никем, незаметной вещью, разовой закуской для рыбы, с легкостью обгоняющей Морскую Фею. И все же, он был частью чего-то большего, одним кусочком мозаики гораздо большей, чем могло охватить его воображение.

Он удобно расположил руку на плече Кэтти-бри, прижавшись к личности, дополняющей его собственную, и она оперлась на него.

* * * * *

На следующий день поднялись ветра, и шхуна понеслась к радости всех матросов. Но вскоре веселье Робилларда испарилось. У мага были заклятья позволявшие предсказывать надвигающуюся погоду, и он сообщил Дюдермонту, что новые ветра были предвестниками сильного шторма.

Что они могли сделать? Рядом не было портов, не было вообще никакой земли, и поэтому Дюдермонт приказал закрепить внизу все, что можно.

То, что последовало за этим, явило собой одну из худших ночей в жизни Кэтти-бри. Никто на борту шхуны не бывал в штормах сильнее этого. На время шторма Дюдермонт и еще сорок матросов столпились под палубой, стройный и длинный корабль дико бросало из стороны в сторону, он мог не раз перевернуться.

Робиллард и Харкл работали без передышки. Большую часть шторма Робиллард провел на палубе, хотя иногда ему приходилось укрываться внизу, наблюдая за палубой с помощью волшебно сформированного глаза, не прекращая выпускать заклятья в попытках что-то противопоставить свирепым ветрам. Харкл, Гвенвивар и еще горсть матросов рядом с ним ползали на четвереньках по нижней палубе, избегая крыс и двигая ящики с едой, исследуя каркас. У Харпелла было заклятье, чтобы поддерживать место хорошо освещенным, и другие, способные увеличивать дерево, что бы заделывать пробоины. Матросы таскали с собой пропитанную дегтем веревку, которую они забивали между всеми протекавшими досками.

Кэтти-бри, как и многим другим, было слишком плохо, чтобы двигаться. В какой-то момент шатание стало настолько сильным, что большей части команды пришлось привязать себя, чтобы не отскакивать от стен или не врезаться друг в друга. Хуже всего было бедняге Данкину. Однажды он особенно неудачно покатился, потянувшись за предложенной ему веревкой, его закрутило, и он так сильно врезался в балку, что сломал запястье и вывихнул плечо.

Этой ночью на борту Морской Феиникто не спал.

Следующим утром корабль сильно нуждался в швартовке, но он все же был на плову, а шторм прошел, не унеся ни одной жизни. Те члены команды, которые еще могли, работали все утро, пытаясь поднять хотя бы один парус.

Где-то в полдень Кэтти-бри крикнула из смотрового гнезда, докладывая, что в воздухе на северо-западе появились птицы. Дюдермонт с облегченьем вздохнул. Он боялся, что шторм сдвинул их с курса, и что они не успеют все вовремя поправить для того, чтобы бросить якорь у Скал Чаек — последних островов бывших на карте до Кэрвича. Так и было, они сильно отклонились к югу от намеченного курса, и им пришлось проделать невероятную работу, особенно Робилларду и Харклу. У обоих волшебников были синие мешки под глазами, выдававшие их усталость, как от физических, так и магических нагрузок.

Каким-то чудом Морской Фееудалось добраться до скал. Название месту дали верное. Скалы Чаек были всего лишь группой бесплодных камней, большинство из которых были меньше Морской Феи,а на некоторых вообще могли встать лишь два-три человека. Парочка камней были большими, один даже достигал милю в длину, но даже эти большие были скорее белыми, чем серыми, с толстым слоем птичьего помета. Когда Морская Феяприблизилась к группе островов, тысячи и тысячи чаек, настоящее облако из птиц, запорхало над ней в воздухе, злобно и пронзительно крича в ответ на вторжение сюда, в их частные владения.

Дюдермонт нашел небольшую бухточку, где вода была наиболее спокойна, и где каждый матрос мог сойти с корабля, хотя бы для того, чтобы успокоить свои расстроенные желудки.

Позже этим днем, на самой высокой точке Галл Рокс, около пятидесяти футов над землей, Дюдермонт стоял с Дриззтом и Кэтти-бри. Капитан смотрел на юг через свою подзорную трубу, хотя, очевидно, он не ожидал увидеть ничего, кроме воды.

У них ушло почти две недели, чтобы покрыть расстояние в пятьсот миль от самого западного отрога Муншаес до Скал Чаек, Дюдермонт планировал потратить на это почти вдвое меньше времени. И все же капитан оставался уверен, что провизии хватит, и что они найдут дорогу на Кэрвич. Об острове особенно не говорили после выхода из Вингэйта. По крайне мере открыто, ведь Дриззт все же подслушал нервные перешептывания многих членов команды, разговоры о призраках и тому подобное.

“Пятьсот позади и еще пятьсот проплыть”, — сказал Дюдермонт, держа подзорную трубу у глаза, устремив свой взгляд на юго-запад. “Недалеко, к югу от сюда, есть остров, где мы сможем пополнить наши запасы провианта”.

“А они нам нужны?” — спросил Дриззт.

“Нет, если мы сможем быстро доплыть до Кэрвича, и будем быстро плыть обратно”, — ответил Дюдермонт.

“Тогда что ты думаешь делать?” — спросила Кэтти-бри.

“Я устал от задержек, и устал от этого путешествия”, — ответил Дюдермонт.

“Это потому, что ты боишься того, что лежит в его конце”, — прямо сказала Кэтти-бри. “Кто ж знает, что мы найдем на Кэрвиче, и есть ли вообще этот Кэрвич?”

“Он где-то там” — настоял капитан.

“Мы в любом случаем сможем остановиться на этом другом острове, на обратном пути”, — предложил Дриззт. “Нам наверняка хватит провизии доплыть до Кэрвича”.

Дюдермонт кивнул. Тогда они поплывут прямо к Кэрвичу, впереди лежал последний отрезок пути. Капитан знал что звезды — единственный ориентир на пути от Галл Рокс до Кэрвича. Он надеялся, что карта, которую ему дал Тарнхил, была точна.