Путь к себе

В воскресенье она подошла ко мне.

– Мы с папой идем в парк.

– А меня возьмете?

Она нерешительно пожала плечами, оглядываясь на него. Он кивнул, разрешая…

Обдумывая всё это, я обратилась к зеркалу и поняла, что, увлеченная работой, совсем перестала следить за собой. Решив обновить гардероб и уделять дочери больше времени, активно взялась за дело… Для обновления гардероба, оказалось, достаточно вытащить из дальних ящиков вещи, приобретенные в Ленинграде. Смотрелись они в нашей провинции очень даже неплохо.

Слава понял происходящее по-своему: возомнил, что хочу отнять у него дочку, а наряжаюсь, чтобы соблазнять кого-то. Несмотря на мои попытки достучаться до него, он всё больше отдалялся, и мы уже просто сожительствовали.

На работе перемены во мне были замечены и оценены. Если до этого я пользовалась уважением и авторитетом как специалист, то теперь для женской части стала признанной законодательницей мод, а мужчины начали обращаться ко мне по явно надуманным поводам. Следуя наставлениям Изольды Андреевны, вся в ощущении манящей женственности, я словно вынырнула из застойного омута. Вопреки логике муж снова дорожил мною и принимал в постели как драгоценный подарок.

***

Еще когда мы получили ордер, я выбрала момент и зашла поблагодарить Якова Моисеевича. Он рассердился:

– Квартиру свою вы заслужили. В благодарности я не нуждаюсь, но в дальнейшем очень рассчитываю на вас по работе.

Сердитость его, поначалу вводившая меня в ступор, теперь почему-то совсем не пугала. Несмотря на возраст, в нем чувствовался мужчина: иногда я ощущала на себе его пристальный взгляд, и этот взгляд вызывал желание нравиться…

В последнее время мне стали поручать работу Алевтины Геннадьевны, заместителя начальника отдела. Она и раньше часто болела, а теперь совсем перестала появляться. Людмила Алексеевна ситуацию прояснила:

– Алевтину тянут до пенсии, а тебя собираются поставить на ее место.

Она как в воду глядела… Вскоре меня вызвал «шеф» и после недолгих расспросов о жизни, о работе предложил должность заместителя начальника отдела. Я согласилась не раздумывая.

– Вот и отлично, – одобрил он. – Документы уйдут в Москву завтра, а после положительного ответа, в котором я не сомневаюсь, на утверждение надо будет ехать в министерство вам лично, со мной или с Яковом Моисеевичем.

Через неделю мы проводили на пенсию Алевтину Геннадьевну, и, догадываясь о моем повышении, сослуживцы улыбались мне – кто-то искренне, а кто и не очень…

Власти новая должность давала немного, но зарплата и премии повышались существенно, как и ответственность. Радуясь в душе и гордясь собой, я понимала роль в этом Якова Моисеевича и была ему благодарна…

Еще через неделю, в пятницу, он сообщил, что в среду мы должны быть в министерстве и что поездка займет два дня. Предвидя неоднозначную реакцию мужа, я только теперь поделилась с ним своими успехами, а, когда он совсем достал меня подозрениями и домыслами, спросила:

– Может быть, ты немного подучишься и начнешь нормально зарабатывать? А я буду сидеть дома.

Поиграв желваками, он ушел на кухню, и я впервые пожалела, что его подозрения необоснованны.

В понедельник Яков Моисеевич спросил:

– Ирина Юрьевна, вы не против поездки в двухместном купе? Я слишком много путешествовал в своей жизни, и посторонние люди стали меня утомлять.

– Конечно, не против. А я для вас разве не посторонняя?

Спохватившись, что получилось это слишком игриво, добавила:

– Если вас затруднит мое присутствие, то я не против плацкартного вагона, – и тут же осознала нелепую жеманность сказанного.

Конец ознакомительного фрагмента.