Путь к себе

Кто тут может помочь? Никто не может… Как жить теперь?..»

Глава шестнадцатая НОЧНОЙ РАЗГОВОР

Дмитрий Дмитриевич Самохин, работник гидростроительного главка, пожелал подробно ознакомиться со всеми объектами стройки.

— Мне придется докладывать начальнику главка и самому министру, — сказал он Кравчуку, — поэтому прошу не только показать товар лицом, но и посвятить меня во все ваши секреты.

— У нас все на виду, — возразил Кравчук, — секретов не держим.

Осматривать стройку начали с котлована, выгороженного перемычками в русле реки. Здесь работали бурильщики, вспарывали диабазовое дно, прокладывая траншею для бетонного зуба будущей плотины. Рабочих было немного, и они затерялись на дне огромного котлована.

— Не густо, — усмехнулся Самохин.

— По одежке протягиваем ножки, — ответил Кравчук, — лимитирует электроэнергия.

На правом берегу два экскаватора «уральца» выгрызали скалу, готовя русло подводящего канала.

Настоящий разворот строительных работ Самохин увидел только на строительстве гаражей и заводов: ремонтно-механического и бетонного.

— Вы все силы бросили на возведение вспомогательных объектов, а на основных сооружениях у вас затишье, — упрекнул Кравчука Самохин. — Это по меньшей мере странно.

— Потому они и называются вспомогательными, — возразил Кравчук, — что без их помощи не развернешь строительство.

— Святая истина, — снисходительно согласился Самохин, — но нельзя же форсировать вспомогательные сооружения за счет основных.

Кравчук сердито засопел и сказал:

— Академик Винтер на Днепре сперва построил жилье, дороги и заводы. И только после этого приступил к строительству гидроузла. И только поэтому на Днепре поставили мировой рекорд по укладке бетона!

— Вероятно, не только поэтому.

Окончательно расстроился представитель Госкомитета, когда приехали на участок жилищного строительства.

Нарядный вид уютных двухквартирных коттеджиков возмутил его.

— На кой черт эти кокетливые крылечки и верандочки! Это строится по третьей части генсметы. Временные сооружения. Временные!

— Академик Винтер как-то сказал: нет ничего долговечнее временных сооружений.

— Да что вы все со своим академиком Винтером! — рассердился Самохин.

— Неглупый был человек, — невозмутимо ответил Кравчук, — не говоря уже о том, что первоклассный гидростроитель.

— По третьей части генсметы полагается строить временные сооружения, — упрямо сказал Самохин. — Бараки!

— Пока я начальник строительства, — резко возразил Кравчук, — на Порожной не будет ни одного барака!

Самохин замолчал и, пока ехали обратно в управление, не произнес ни слова.

Когда вошли в кабинет, Самохин потребовал к себе начальника планового отдела с отчетом за первый квартал, тщательно просмотрел все таблицы. Выписывал что-то в блокнот, при этом многозначительно подкашливал и хмурился. От этого резкие морщины рассекали его высокий выпуклый лоб и степенно-благодушное выражение лица менялось на недовольное, почти брезгливое.

— Теперь я готов к разговору, — заявил Самохин, отослав начальника планового отдела с его папками.

Кравчук кивком подтвердил, что и он к разговору также готов.

— Положение дел предельно ясное и в то же время предельно неблагополучное, — сказал Самохин.

И, слегка склонив голову набок, посмотрел на Кравчука.

Кравчук не возразил и вообще ничем не выразил своего отношения к высказанной им оценке.

— Квартальный план по основным сооружениям выполнен на девятнадцать и шесть десятых процента!.. — Самохин внушительно выдержал паузу. — По вспомогательным объектам на сто двадцать четыре процента. А по строительству жилья… на сто девяносто два и семь десятых!..

— Совершенно верно, — спокойно подтвердил Кравчук.

— То есть вы, уважаемый Елисей Назарович, собственной властью решительно изменили направление капиталовложений. Средства, выделенные на возведение гидросооружений, вы использовали на строительство жилого фонда. Надо ли мне разъяснять вам, что такого права начальнику строительства не предоставлено. Меня удивляет, как Стройбанк не прекратил финансирование?

— В Стройбанке знают, что здесь не Южный берег Крыма, а Заполярье!

— К тому же вы, — продолжал Самохин, — перерасходовав лимиты по жилстроительству вдвое, план по вводу жилья выполнили только на сто восемнадцать процентов. Вы строите очень дорогое жилье. Вы транжирите государственные средства! Я уже обращал ваше внимание на балкончики…

— Ну какие там балкончики? Домики одноэтажные.

— Ну, верандочки, крылечки!.. — поморщился Самохин.

— Так! — сказал Кравчук. — Я вас понял. Теперь постарайтесь понять меня. Я не могу на зиму оставлять людей в палатках. Пора кончать с этой фальшивой романтикой! Никому она не нужна! Вы в главке ошиблись: выделили стройке лимиты на жилье по так называемым средним нормам. Как любой другой стройке. А здесь Крайний Север! И почему люди, которые приехали сюда из благословенных теплых мест, должны здесь жить в бараках? Почему вам для них даже крылечка жалко?.. Вам понятно, почему я должен был перекроить план?

— Вам никто такого права не давал.

— Знаю. Вот вы мне и помогите. Составим протокол, докажем, что необходимо было так поступить. И вместе с вами подпишем этот протокол.

— А вот такого права мне никто не давал.

— Отказываетесь?

Самохин вежливо усмехнулся.

— Решительно. Моя обязанность следить за точным исполнением плана, а отнюдь не ревизовать его.

— Тогда… простите, на кой черт вы ехали сюда через всю страну? Как выполняется план, вы могли узнать из нашего отчета, не отрываясь от своего московского кресла! Вы подпишете протокол?

Самохин молча покачал головой.

— Ясно! — сказал Кравчук. — Ну что же… Каждый по-своему понимает свои права и обязанности. Буду доказывать сам… И докажу!

Помолчав, спросил:

— Но вы можете честно доложить министру, почему у нас перерасходован лимит по жилью и почему не выполнен план по основным сооружениям?

Самохин только рукой махнул.

— Елисей Назарович! Вы старый строитель. Разве бывает, чтобы план сорвали без каких-либо веских, так называемых объективных, причин? Кому они нужны, эти причины?.. Важен результат! Это давно всем известно… Я, признаться, ожидал, что вы свой квартальный отчет скорректировали.