Путь к себе

– Чего это ты такой смурной?

– С работы уволили, – ответил я как мог спокойно и будто безразлично.

– Так это ещё не повод загонять себя в депрессию. Найдёшь себе ещё получше занятие, – бойко ответил он. – Только представь, жизнь сама для тебя готовит что-то необычайно хорошее, а ты не видишь этого, хмуришься.

– Да если бы только это. В личной жизни тоже… Драма случилась.

– А, понимаю-понимаю, – тут уж мой знакомец перестал улыбаться и как-то сочувственно поглядел на меня.

Тут мы почему-то перешли на другую тему, обсудили погоду, осень. Я поинтересовался, работает ли он сам. Оказалось, что он никогда не работает, но живёт в своё удовольствие и зарабатывает какими-то проектами, сути которых я так и не понял. С его слов выходило, что я очень однообразно понимаю, как можно зарабатывать, да и вообще жить. Знакомец был в своём репертуаре: снова всё неконкретное и непонятное.

Чувствуя, что наступает момент для прощания, я хотел уж было пожелать ему всего хорошего, протягивая руку, как он выдал мне вот что:

– Знаешь, есть такие люди, они, как бы сказать попонятнее, вроде наставников. Так вот, рассказывали, что на далёком севере есть человек, который может тебе помочь. Если хочешь, я могу узнать, как его найти. Съездишь, посмотришь, поговоришь. Сообщи, если надумаешь.

Услышав такое предложение, у меня возникло одно единственное желание: поскорее сбежать от этого знакомого, и я коротко бросил ему:

– Благодарю, не нужно.

И на этом мы распрощались.

Дни тянулись как резина. Надежда вернуть подругу таяла с каждым днём. Никаких идей насчёт работы у меня не появлялось. Состояние неизвестности, как ни странно, тоже стало определённой жизненной трудностью. Такое впечатление, что я встал на рельсы и несусь по ним в неизвестном направлении. Как же мне с них спрыгнуть – такой вопрос я начал задавать сам себе в те дни. Я подумал, что хорошо бы мне сменить обстановку. Это ли не способ найти новый путь? Итак, я перебираю варианты путешествий и ничего не нахожу: всё не то. Мне не хочется ни югов, ни толп людей, а хочется чего-то такого… Чего «такого» – я не мог понять. И вдруг вспомнил о встрече с тем своеобразным знакомым. Я разыскал его и попросил найти координаты человека, о котором он мне говорил.

На следующие день он сообщил мне адрес. Впрочем, адресом это трудно назвать. Скорее я узнал алгоритм, как мне разыскать того самого человека. Человек без адреса, он кочует с родными в тундре, зовут его дядя Тый. «Интересно, – мелькнула в голове мысль, – а вдруг это именно то, что мне нужно». Всё равно других вариантов я не видел.

Как я понимал, с поездкой тянуть было нельзя. На носу ноябрь, а потом на севере наступит темнота, сулящая сложности. Поэтому я быстро собрался и отправился в путь.

Как бы то ни было, я прибыл в нужный город и стал искать провожатого. Опросив несколько человек, в основном случайных прохожих на улице, я узнал, что добраться до нужного места я могу с единственной оказией – а именно с транспортом, доставляющим товары. Весь этот транспорт состоял из снегохода и прикреплённых к нему саней. Я нашёл и транспорт, и курьера. Этот курьер, молодой парень с узкими глазами, посмотрел на меня и заломил такую цену, что я опешил. За те же деньги можно было добраться до далёких южных широт, где над пляжем нависают длинные пальмы, а шелест волн о прибрежный песок так и манит окунуться. Но я решил не сворачивать на полдороге. Я пробовал торговаться, но без какого-либо результата: курьер просто делал вид, будто не понимает меня. Выдав ему аванс, я поинтересовался, во сколько мы выезжаем. Он ответил, что в восемь утра. На часах было уже четыре пополудни, что вызвало у меня непонимание. Оказалось, что выезд назначен на послезавтра, так как он ездит строго по расписанию. Однако возница оказался не таким простым малым. Получив в руки аванс, он тут же сообщил мне, что там, куда я следую, никто меня не ждёт, поэтому мне необходимо самому позаботиться о себе. Из его разъяснения следовало, что я должен закупиться продуктами минимум на две недели. Возможно, говорил он, если я хорошо попрошу, для меня там будут готовить пищу, но припасы всё равно с меня. В двух словах он убедил меня, что мне нипочём не справиться с закупкой продуктов, поэтому он готов оказать мне услугу по закупу. Я был вынужден согласиться и передать курьеру деньги на продукты, причём всё сразу. Эта сумма едва ли уступала той, которую я передал ему за доставку.

Пришлось мне остановиться в маленькой местной гостинице на две ночи. Я почти не выходил из номера. За окном мела метель, день был так же короток, как у нас в конце декабря. Я читал и много спал и ночью, и днём. Позже я благодарил сам себя за такой роскошный отдых перед поездкой. Пару раз я выходил в город, но ничего особенно примечательно не увидел: никаких памятников архитектуры, ни красивых домов, ни каких-то развлечений. Природа той местности выглядела скудно: на паре городских аллей рос непонятный кустарник да с солнечной стороны домов, прижавшись к стенам, торчали из земли безлистые тонкие и короткие деревья. По моему мнению, весь городок выглядел уныло и невзрачно.

Наконец наступило утро отъезда. В половине восьмого курьер уже ждал меня в маленьком холле гостиницы. Я предстал пред ним в своей обычной одежде со своей дорожной сумкой. Он недовольно оглядел меня и поинтересовался, есть ли у меня другая, более тёплая одежда. Я ответил отрицательно. Со словами «Я так и думал» он вышел из гостиницы и вернулся с тёплой одеждой. Насколько я понимал, это северная национальная мужская одежда, этакая тяжёлая куртка из кожи и меха. К счастью, она оказалась мне совершенно впору. На голову он водрузил мне меховую шапку. Забегая вперёд, скажу, без его одежды и шапки я, наверное, превратился бы в ледышку в своей городской «тёплой» куртке. Немного поворчав, возница пристроил мою сумку на сани под брезент, и мы отправились в путь.

Долгий северный рассвет придавал небу нежно-голубой цвет. Я разместился на заднем сидении снегохода, мчавшегося по земле и оставлявшего позади себя шлейф снежной пыли. Я тут же взбодрился, мне почему-то стало весело, и я получал удовольствие от такого развлечения. Через двадцать минут веселье улетучилось, я потерял контроль над пространством: мы находились неизвестно где, и это необычное состояние немного тревожило меня. Едва-едва рассвело, и передо мной предстал простор тундры. Перекрикивая шум двигателя, я спросил у возничего, долго ли ещё ехать. Он не ответил. Через несколько минут я повторил вопрос, который тоже повис в воздухе.

Прошло два часа нашего движения, я чувствовал, что меня укачало. Снегоход сбавил ход и остановился. И нам, и нашему железному коню требовались отдых и заправка. Мы находились в низине, вид был неинтересный. Я попросил возничего подняться на верх ближайшего холма, потому что там красивее. Он посмотрел на меня как на сумасшедшего, коротко бросив: «Там ветер». Когда мы выпили по кружке горячего чая из термоса с парой мясных пирожков, он наконец-то ответил на мой вопрос о предстоящем времени поездки. Оказалось, что добираться ещё пару часов. Ещё целых два часа, а я уже не получал удовольствия от этих покатушек: укачало, немного заныла поясница, слепил яркий снег. К тому же, несмотря на тёплую одежду, я озяб, видимо, сказались два часа без движения. Тогда я решил подвигаться и всё-таки поднялся на вершину холма, но не простоял там и минуты: морозный ветер так обжёг лицо, что я тут же спустился к снегоходу, заметив на лице возничего улыбку. Но в этой улыбке не было и намёка на издёвку, я уверен, курьер улыбался из добрых побуждений, мол, пока я на себе не ощутил, так и не поверил. Да, я поверил ему. Улыбнувшись, я легко похлопал его по плечу. С этого момента я понял, что его рекомендации – вовсе не игра, а жизненная необходимость. Моё отношение к возничему изменилось в лучшую сторону.

Возница поднял голову вверх и сказал: «Ехать пора». Он показал рукой в небо. Я понял значение этого жеста только минут через двадцать уже в движении, сидя на своём месте. Нас накрыло тёмной тучей, из которой ударил разгоняемый ветром такой сильный снежный заряд, что мне стало не по себе. И без того я ощущал мелкие колкие снежинки на лице, теперь же меня будто погрузили в трубу, по которой неимоверной силы вентилятор гнал морозный воздух. Я не видел своего лица, но уверен, что оно горело красным цветом. Стараясь отворачиваться, я крутил шеей в разные стороны. Мне стало страшно. Весь мир вокруг превратился в сюрреалистичную картину: нельзя было достоверно разобрать, где верх, а где низ. Снег мёл и мёл, снегоход качался и, надеюсь, двигался. Тут я обратил внимание на курьера. Несмотря на пургу, его положение никак не изменилось: он выглядел совершенно уверенно. И тут я понял: всё, что мне остаётся в эти минуты, это полностью довериться этому человеку; ведь наверняка он не впервые попадает в такую переделку. Тогда я закрыл глаза и сидел так, раскачиваясь всем телом. Возможно, я бы просто уснул и свалился с сиденья где-нибудь посреди бескрайних северных просторов, и тогда – конец. Но я старался контролировать себя, шевелил челюстью, двигал пальцами рук и чуть-чуть пальцами ног, чтобы не давать себе заснуть. Это помогло. Через некоторое время и ощутил, что снежный заряд внезапно выдохся. Тогда я открыл глаза и увидел пробивающееся через облака солнце. Голова кружилась, но в целом я чувствовал себя хорошо. К тому же благоприятный исход бури вдохнул в меня уверенности.

Через минуту мне почудился дымок, словно мираж, и почти сразу же стал виден треугольный контур чума. «Наконец-то!» – подумал я. Однако радость моя была преждевременной.

Мой молодой возница остановил свой яростный снегоход возле чума, слез и улыбнулся. «Неплохой парень», – подумал я о нём в тот миг. Ни слова не сказав, он исчез внутри тёмного покрова чума. Я же не решался входить и просто разглядывал окрестности. Всё выглядело так же, как и по пути сюда: снег, холмы и ютящиеся в низинах низкорослые, гнутые ветром коренастые берёзки.