Путь колючей Искры

Проснулась она, когда на небе появились первые звезды. Ночь подарила приятную прохладу. Стояла тишина, люди на улицах, вероятно, попрятались кто куда, лишь на балконе этажом ниже слышалась какая-то возня. Элла захотела свеситься вниз и посмотреть, что там происходит, но услышала голоса и предпочла затаиться.

— Поделишься, зачем пожаловал ко мне или дождешься, пока я умру от любопытства? — Тума говорила в полголоса, но ученица Кнута слышала ее превосходно, — ты ведь не думаешь, что поверю в случайный визит?

— Откуда такие мысли? Почему я не могу навестить давнюю подругу? — голос колдуна звучал необычно, немного покровительственно и вместе с тем вкрадчиво и заискивающе.

Руки Эллы впились в пушистые подлокотники кресла, ей безумно захотелось посмотреть, что происходит этажом ниже. Она перебрала все известные способы остаться незамеченной и нашла подходящий. Ее, конечно, ждет кара, если учитель поймает за шпионажем, но есть надежда, что он слишком занят своей собеседницей. Ученица Кнута потянулась сознанием к полу, и разум ее распался на тысячи частей, а потом тонкими нитями просочился сквозь дерево. Тело осталось на балконе, а сама она наблюдала за собеседниками с потолка. Шершавое дерево перекрытий пахло высохшей сосной и не давало свалиться вниз.

Комната оказалась большой и не такой душной, как остальные. Прямо под Эллой стоял стол с парочкой канделябров на шесть свечей, вином, двумя кубками и закусками. Хозяйка и гость расположились в больших креслах друг напротив друга. Тума насмешливо смотрела на колдуна.

— Давнюю подругу? — губы ее исказила ухмылка. — Последний раз ты навещал меня лет пятнадцать назад, когда шел под Темные горы просить прощения у Тайлы.

Кнут опустил глаза.

— Она не простила.

— Я поняла, — хозяйка кивнула. — Было бы чем похвастаться, ты бы заглянул на обратном пути. Что тебе нужно сегодня?

Колдун пристально посмотрел на собеседницу.

— Помнишь, вы с твоим отцом сделали сосуд для удержания демонов. Я чувствую, что он еще в твоих руках.

— Он у меня, — женщина в который раз ухмыльнулась. — Только тебе он вряд ли сослужит службу. Чтобы поместить туда пленника, нужна его кровь, а те демоны, что живут под Темными горами, не имеют нужного тебе тела.

— Я помню, — Кнут наклонил голову влево, пригубил вина и съел кубик пахучего сыра. — Мне нужен сосуд, все остальное тебе лучше не знать. Что ты хочешь за него?

Женщина молча постучала холеными пальцами по гладкой поверхности стола. Колдун терпеливо ждал ее решения. Она сделала глоток вина и посмотрела собеседнику в глаза:

— Я бы отдала тебе его просто так, но у меня есть одно желание.

— Говори, — нетерпеливо прошептал Кнут.

— Я стара, мне все чаще кажется, что моя нить вот-вот кончится. Я немного жалею о том, что много лет назад была чересчур рассудительной, и напоследок, я бы покуролесила, — Тума улыбнулась и залпом допила вино. — Я хочу вернуть молодость. С тебя только заклинание, силу можешь взять из моего источника.

Колдун погладил кулаком подбородок и потянул сам себя за бороду. Налил вина в опустевший кубок женщины.

— Ты, думаю, понимаешь, что это значит? Ты можешь прожить еще долго, но если твое желание исполнится, ты умрешь сразу, как твой источник опустеет. Мне заклинание тоже обойдется дорого.

Тума ухмыльнулась и подняла лицо к потолку. Элла отчетливо увидела, насколько хозяйка дома все еще красива несмотря на возраст.

— Я не могу воспользоваться силой, но насколько полноводен мой источник представляю, — тут женщина подмигнула колдуну. — Пусть мне будет не двадцать, меня устроят и тридцать пять лет. Я буду молода, а сила будет расходоваться медленнее. Идет, Кнут?

— Хорошо, только с условием. Я хочу попасть в твою постель сразу после превращения.

Тума сдвинула брови.

— И что ты там будешь делать? Держать меня за руку? Не к чему это…

— Как знаешь, я условия озвучил, — колдун махнул рукой.

— Хорошо, — смягчилась собеседница. — Не скрою, я бы предпочла желтоглазого, что пришел с тобой, хоть меня и пугает его истинная ипостась, но если ты поклянешься, что не умрешь прямо на мне, я согласна.

Кнут засмеялся. Громко и раскатисто:

— Твой отец пожелал мне, умереть как зверь, мучительной медленной смертью. Даже боюсь представить, что творится в твоей постели, если я могу умереть там. А уж на что был похож твой брак с Фору, и предположить страшно.

— Оставь Фору в покое, — отрезала Тума. — Он правильно жил и достойно умер. А отец мой, так тебя любил, что и проклясть как следует не сумел. Что он пожелал тебе? Одиночество и мучительную смерть? И все это до двенадцатого колена? Нет смысла проклинать потомков и насылать одиночество одновременно. Никого не трогает смерть тех, кого не знал и не любил, — тут женщина улыбнулась. — Я бы наказала тебя по-другому. Ты бы видел смерть всех своих детей и ничем бы не мог им помочь.

Колдун закрыл глаза, тяжело проглотил слюну.

— Но ведь так и было, Тума. Одна из вас, не спросив меня, родила от меня ребенка, который мало того, что умер сам, так еще унес с собой мать. А другая просто избавилась от моего сына, не пожелав даже сообщить мне о своей беременности.

— Пятьдесят лет прошло, Кнут, — женщина тронула колдуна за руку. — Я все тебе простила, и ты меня прости. Ты прыгал то в мою постель, то в постель Тайлы, а тут Фору сделал предложение. Он знал, что я люблю другого, и готов был ждать, но подсовывать ему чужого ребенка в качестве первенца — это было слишком.

— Тайла использовала заклятие, которое я не сразу разгадал, но любил я тебя.

— А я тебя, но выбрала Фору. И заметь, обошлась без заклятий. Жаль, отец не сдержал гнева. Не тебя жаль, его. Боги жестоко карают такие вещи, — Тума сжала ладонь колдуна. — Мне не нравятся твои идеи, Кнут. Боги придут защитить Мир мертвых. А после будут только разрушения и пустота. Подумай, стоит ли оно того?

— Стоит. Чтобы ты ни говорила, проклятье действует, и я не хочу мучиться еще и после смерти. Там муки серьезнее будут. Я все предусмотрел. Я предпочту просто не умирать, — колдун хмыкнул. — Начнем, пока ты не передумала.

Женщина кивнула. Кнут поднялся на ноги и почти мгновенно вошел в транс. Глаза колдуна закатились, шея выгнулась, а руки повисли будто веревки. Хозяйка дома откинулась в кресле и прошептала нескольколь слов на древнем наречии.

Элла затаила дыхание и вжалась в потолок. Тума лежала, словно фарфоровая кукла: пустая, холодная, мертвая. Взгляд старика стал осмысленным и он начал читать заклинание, беспорядочно размахивая не принадлежащими ему руками. Тело женщины несколько раз дернулось в такт словам. Вокруг забегали нити света. Ученица Кнута зажмурилась и вернулась в свое тело.