Путь Любопытства. Дилогия

Увы, сказанное вслух убеждало ничуть не сильнее, чем звучащее мысленно.

«Второй бой против разумных… и первый раз, когда умирают союзники».

Помощь целителя-эксперта сильно смягчила ситуацию. Выжившие — даже пострадавший критичнее остальных Мийол — со временем восстановятся полностью. Однако пока ведьма колдовала над ногой призывателя, извлекая зазубренную стрелку и выводя попавший с нею яд, она не могла заняться другими ранеными. И тем более не могла экстренно воскрешать убитых… а потом, когда маг получил первую помощь и даже вернулся в сознание, стало поздно.

Первым умер Чалка. Просто потому, что зачарованное оружие делало его опасным, а вот магической защиты он не имел. И здоровяк с топором попросту смахнул ему голову с плеч одним точным, невероятно быстрым ударом.

Воин пятого ранга против Воина второго ранга…

Без шансов.

Следующим стал Меченый. Казалось бы, чего его жалеть? Но Мийол жалел. Рикс вполне мог и не убивать одурманенного. Он даже сам этого не хотел… но по неопытности сперва сильно недооценил артефактную защиту торговца, а потом переоценил его же живучесть. Увы, Меченый был лишь магом второго уровня, причём иллюзионистом, а не целителем. И не пережил сквозной дыры от меча в животе.

Последним тихо скончался Кулак, эта живая глыба физической мощи. Его рана не казалась опасной даже ему самому, он отмахнулся от помощи, присел в уголке, зажимая рассечение на плече. И уже не встал. Зачарованный топор, как выяснилось позднее, нёс на своём лезвии один из подвидов проклятия Бегучей Крови.

Кавилла не успела прийти к нему на помощь, потому что в те долгие минуты, пока это ещё имело бы смысл, она, шипя под нос непереводимые медицинские идиомы, лечила нанесённые тем же топором раны, заработанные Башкой. Которого вообще порубили бы в салат, если бы не змея. Её укус, а не что-либо иное, поставил одну из самых жирных точек в поединке. Ослабив и замедлив вражеского бойца настолько, что Башка — не без помощи Рикса — сумел его добить.

(Позже, разбирая происшедшее, Мийол хотел надавать сам себе подзатыльников за явную глупость. Он ведь помнил сказанное Ригаром про физиологию змей! Помнил! Он своими глазами видел, как Шкуродёр, укушенный первым и получивший полную дозу яда, моментально рухнул и умер за какие-то секунды. Также он видел, что укушенный следующим умирал больше минуты — а всё потому, что второй укус содержал чуть ли не всемеро меньше яда… к тому моменту, когда настало время нового боя, основное оружие Болотной Наги не успело «перезарядиться». А могло! Если бы он, Мийол, не полагался на откровенно тупую соображалку призыва и дозировал количество введённого яда отдельной командой… или если бы просто не пожалел небольшого вливания маны, позволяющего ускоренно восполнить запас в ядовитых железах…

Если бы!)

…когда Хантер, поддерживаемый Шак с правого бока, взгромоздился на дрожащие и откровенно подкашивающиеся ноги после магического исцеления, его глазам открылась картина полного разгрома. Хозяину комнаты, правда, на окружающее было плевать — частично вскрытый, Симтан как лежал в луже собственной крови, так и продолжал лежать. Но теперь лежащих прибавилось. Обильно заляпал своей кровью помещение Чалка. Декапитация… грязная штука. Но громила с топором выглядел ещё хуже: Башка выместил на нём злобу за гибель товарища. А на Щерке свою злобу вымещала уже Шак — да так активно, что почти отпилила ей голову множественными надрезами короткого лезвия. Наконец, неподвижно валялся в сторонке Меченый — и от его живота воняло не только кровью…

Только-только выпрямившийся, Хантер согнулся и еле успел сдвинуть маску вверх, прежде чем расстался с остатками завтрака.

— Мальчишки любят играть в героев. И героев любят. И хотят стать героями сами.

— Разве это плохо, отец?

— Нет, конечно. Но… ты уже не мальчишка, Мийол. Ты теперь маг-специалист, ты ходишь по диколесью в одиночку, а вскоре, возможно, вольёшься в команду Охотников. Или даже станешь лидером своей собственной команды… поэтому пора рассказать тебе про изнанку героизма. Про то, о чём не поют певцы и не пишут летописцы. Во всяком случае, предпочитают не петь и не писать — и я понимаю их, да, я понимаю…

— Ригар?

— Прости, задумался. Самое главное, что тебе надо знать про героизм: во-первых, лучше обойтись без него. Во-вторых, героизм — это следствие идиотизма. Иногда идиотизма самого героя, да…

— Ригар!

— …но когда идиотизм чужой, выходит ещё обиднее. И не шипи. Думаешь, я шучу? Или думаешь, я завидую героям, потому что сам так и не стал одним из них?

Взгляд глаза в глаза. Мийол, маг-специалист, ходящий в одиночку по диколесью, под этим пристальным, хотя и совершенно не давящим взглядом… оробел.

Всегда робел.

— По первому правилу. Представь сцену: команда начинающих Охотников натыкается на зверодемона. Лидер приказывает бежать, а сам рвётся навстречу врагу в свой последний безнадёжный бой, желая отвлечь тварь от своих людей… лидер — герой?

— Конечно!

— И он труп, — отрезал Ригар. — Самый частый случай становления героем: посмертный. Это одна из причин, почему живые герои так редки. И тут мы переходим ко второму правилу. Почему команда вообще наткнулась на зверодемона? А? На всякий случай напоминаю: даже младший зверодемон — это здоровенная, куда крупнее обычных магических зверей, полыхающая силой во все стороны сволочь. Значит, какой-то идиот не заметил лёжку этой сволочи во время разведки территории. Или привлёк внимание зверодемона, движущегося куда-то по его зверским делам, своим испуганным блеянием. Или ещё какой идиотизм вылез, из-за которого лидеру пришлось бежать навстречу героической кончине…

— Но ведь зверодемоны бывают и скрытниками!

— …и самым большим идиотом в этой ситуации, — отец продолжал рубить голосом кости, словно не слыша возражений, — всё равно является лидер. Потому что не позаботился о нормальной разведке. Или потому, что потащил в диколесье тех, кто способен испуганно блеять при виде смертельной опасности. Да просто потому, что не стоял рядом с блеющим трусом и не заткнул ему пасть своей ладонью! А зверодемоны-скрытники обычно не атакуют людей, если их не спровоцировать, потому что предпочитают добычу, имеющую Ядра Сути или хотя бы действующие Атрибуты. Если зверодемон-скрытник намеренно охотится на людей — то это уж не иначе как после того, как другие люди пытались его убить, но жидко обделались в части воплощения планов. Ранили, обозлили — и не добили. Чужой идиотизм, как и всякий идиотизм, ведёт к гибели! Запомни это накрепко!

Помолчав, Ригар добавил:

— Конечно, можно стать героем и не умирая. Стать примером для подражания, идеалом, о котором будут петь песни и писать книги. Мало у кого получается, но всё-таки это возможно… так вот, Мийол: всякий герой, заработавший свою славу лично, — или удачливый вор чужих достижений, порой невольный… или мясник, проливший реки крови. Поэтому я желаю тебе остаться обычным человеком, не героем. А если всё-таки сподобишься и совершишь что-то героическое, да ещё останешься жив… что ж. Надеюсь, тебе хватит совести не хвастать своими подвигами. И ума — не гордиться ими.

«Я вскрыл и обезвредил шпиона нагхаас, отец. Даже целую шпионскую ячейку. И при этом я остался жив, хотя вполне мог подохнуть.

А теперь я — разом идиот, мясник и вор чужих достижений. Чалка мёртв, но кто про него вспомнит? Кулак погиб — кто по нему заплачет? Сгинул Меченый, так что с того? Наполовину враг, лишний человечек, мелочь… а трупами врагов вообще принято хвастать: вона кого вальнул! Это тебе не черноклювую змеептицу придушить… да. Геройствовал Хантер, ему вся слава… и часть славы — Башке. Слава, добыча, ресурсы и артефакты…